Штильскин - Эндрю Бакли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Округ Йоркшир был известен своими овцами и обширными пространствами. Если какой-нибудь англичанин испытывал нужду посмотреть на овец и погулять по зеленым полям, усеянным невысокими каменными стенами и овечьими какашками, ему нужно было лишь поехать в Йоркшир и вдохнуть полной грудью. В буквальном смысле. Так же здесь лучше всех в Соединённом Королевстве готовили рыбу с картошкой. Именно из лавки, где подавали рыбу с картошкой, и выходил Фрэнк Норбертон, сорокасемилетний отставной флотский офицер, когда Роберт и Лили вошли в деревню.
Недавно Фрэнк посетил паб «Белый лев», где несколько часов провёл за восхитительным разговором о Ланкашире, задавая вопросы, вроде: «Кто вообще захочет там жить?» или «Что же стало с английским северо-западом?».
Большинство йоркширцев считали ланкаширцев людьми, которые находились ниже среднего сословия простых и трудолюбивых англичан. Они зачастую удивлялись, почему те не хотят переезжать в Йоркшир, где люди, определенно, лучше. Ланкаширцы придерживались той же точки зрения относительно йоркширцев. Так и шла эта война.
В правой руке Фрэнк держал пакет с горячими чипсами с соусом. Левая его рука была занята тем, что размахивала, стараясь удержать равновесие, поскольку Фрэнк имел трудности с преодолением силы тяжести более нескольких секунд. Подобное явление случалось всегда, когда он выходил из «Белого льва».
Роберт заметил Фрэнка, когда тот пытался пересечь узкую мощёную улицу. Ещё несколько человек бежали, спасаясь от дождя, но Фрэнку, кажется, было плевать.
— Нужно спросить дорогу, — сказал Роберт Лили.
Та кивнула и направилась к Фрэнку, который немедленно прижал чипсы к себе, словно Роберт намеревался их украсть. Запах чипсов напомнил Роберту, что он не ел со времени ужина у миссис Козлоголов, и его желудок жалобно заурчал.
— Здравствуйте, — весело произнёс Роберт.
— Драсьте, — с опаской проговорил Фрэнк.
— Добрый вечер, — сказала Лили.
— Драаасьте, — с чуть большим энтузиазмом произнёс Фрэнк.
— Я бы хотел узнать у вас дорогу, — сказал Роберт. — Видите ли…
— Из Лондона, дэ? — спросил Фрэнк и едва не потерял равновесие.
— Ну, не совсем. Но, да, наверное. В некотором роде. Был, по крайней мере, — ответил Роберт.
— Дык, ты либо да, либо, нет, братан, думай, давай.
— Я родился не там. Ну, думал, пока два дня назад…
— Мой друг довольно невнятно, хочет выяснить дорогу к…
— О, драаасьте, — произнёс Фрэнк, словно только что заметил Лили. — А ты ничо такая, э?
Фрэнк подался ближе к Роберту и обернулся в сторону Лили.
— Ты чо забыл с такой, как эта, браток? Не по тебе она, по'ял?
— Так, погодите-ка… — возразил Роберт.
— Мы не вместе, — сказала Лили.
— Нет, не вместе, — согласился Роберт. — Но могли быть. Не в том смысле, что нам надо бы быть, или я бы этого хотел. — Лили и Фрэнк смотрели на Роберта. — Ну, не то, чтобы я этого не хотел, короче, всё сложно.
— Короче, — вмешалась Лили. — Мы ищем дорогу на кладбище у Слэк Топ. Не будете ли любезны подсказать нам дорогу?
Похоже, Фрэнк таки нашёл равновесие, по крайней мере, на время, однако проблемы с концентрацией у него оставались.
— Ночь на дворе! — сказал он. — З'чем вам ночью на кл'дбише?
— Вообще-то, это не ваше дело, — сказал Роберт.
— Я не с тобой разговариваю, дурачина южная.
— Так, слышь… — начал Роберт, но Лили коснулась его груди и улыбнулась. Роберт наблюдал, как перед его глазами разворачивалось действие силы по-настоящему красивых женщин. Она слегка выгнула спину, чтобы подчеркнуть грудь, улыбнулась, обнажив идеально белые зубы, откинула назад через плечо чёрные волосы и пристально посмотрела на Фрэнка.
— Недалеко от кладбища живут наши друзья, а это единственный ориентир, что мы знаем. Не будете ли вы так любезны указать нам верный путь? — Лили блеснула янтарными глазами, скромно улыбнулась и слегка коснулась руки Фрэнка.
Фрэнк выронил чипсы.
— Пожалуйста, — добавила она.
— О, да, эм, вообще-то я и сам в ту сторону шёл. Просто идите по Смитуэлл Лейн вон там. — Фрэнк указал на перекресток, где они стояли, в сторону улицы, которая петляла меж холмов. — Идите по ней, и по правую сторону будет кладбище. Не пропустите. Выглядит совсем, как кладбище.
— Спасибо вам большое. — Лили улыбнулась, схватила Роберта за руку и поспешила по Смитуэлл Лейн.
Фрэнк забыл, что у него есть ноги, и запнулся о самого себя.
* * *
Шляпник просунул руку меж решёток двери своей камеры, ухмыльнулся и помахал Тралю, который сидел в камере напротив.
— Так, для ясности, — начал Шляпник. — Вас прислали меня допросить?
— Да, и чего? — огрызнулся Труляля.
— Не надо грубить.
— Прошу прощения, — сказал Траляля. — Он расстроен, как вы можете понять.
— Не извиняйся! — выкрикнул Труляля. — Это он виноват, ноющий ты болван.
— Ну-ка, тихо там! — крикнул тролль откуда-то из коридора.
— Мне, вот, интересно, — сказал Шляпник, водя пальцем по деревянной двери. — Что вы собирались выяснить?
Траль с сомнением прищурился, глядя на Шляпника, и в краткий миг просветления произнёс:
— Разве это не необычно? Дворф сбегает таким вот образом. Ему пришлось многое спланировать. Вы оба достаточно умны, чтобы провернуть подобное, но для тебя в этом нет никакой выгоды. А тут ещё эта дыра в стене. Откуда ты или дворф о ней узнали, если ни ты, ни он никогда не выходили из камер? У Башни самая лучшая магическая защита; для начала, вы никак не могли пробить дыру в стене.
— Хорошие вопросы.
— Ты сказал, у тебя есть секрет.
— Он умопомрачительный.
— Так, ты нам скажешь, правда? — Траль усмехнулся, когда его здравомыслие немного пошатнулось.
— Что ж, он слишком большой, чтобы держать его в себе, — сказал Шляпник и жутко и широко улыбнулся.
Траль отвернулся от двери и встал посреди камеры, пока его личности вели беседу.
— Эм, Труляля? — прошептал Траляля.
— Чего надо? — отозвался тот.
— Кажется, мы можем отсюда выбраться.
— Что, решил, слёзками и соплями пробраться через решётку?
— Очевидно, ты не обратил внимания; ты был слишком занят собственной злостью.
— По делу есть что сказать, братец?
— Да, есть, но нам нужно действовать вместе. Теперь, слушай внимательно.
* * *
Румпельштильскин был благодарен лёгкому дождю, проливавшемуся над кладбищем на Слэк Топ; из-за него почва стала
