Сумерки Бизнесонии - Александр Винник

— Вам надлежит впредь до особых указаний находиться дома.

Но Бахбах остановил не в меру расходившегося союзника.

— Зачем же так? — возразил он. — Господин Брусс волен ходить куда угодно и общаться с кем угодно. У нас в Бизнесонии, стране подлинной демократии, не применяется ничто, ущемляющее права гражданина… до той поры, пока это не узаконено судебными инстанциями. Могу вас заверить, — обратился он к Терри, — а вы имели возможность убедиться в моей откровенности, что с вашего дома будет снято наблюдение и вы, равно, как ваши друзья и знакомые, не подвергнетесь слежке.

Действительно, выйдя спустя полчаса после ухода гостей из дому, Терри, сколько ни оглядывался, не видел, чтобы кто-нибудь за ним следил. Но, сознавая свою неопытность в конспиративных делах и понимая, что БИП не оставит его в покое, решил не ходить ни к кому, на кого мог бы навести ищеек.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Мы, естественно, увлеклись судьбой главных героев произведения, оставив без внимания второстепенных, в частности Пирса, которому в свое время отвели определенное место в повествовании. Но Пирс не из тех людей, которые прозябают в безвестности. Он вынуждает нас, хотели бы мы того или нет, вернуться к его особе, ибо в столь критический момент, какой переживает наш герой, посчитал своим долгом явиться к нему с визитом.

Избавим читателя от подробного описания первого получаса свидания, который Пирс старался использовать для того, чтобы убедить друга в своей искренности. Затем он завел разговор об открытии Терри и возможностях его дальнейшего использования, имея в виду повышение благосостояния своего личного и, главным образом, друга.

С удивлением узнав, что Терри уничтожил прибор, он принялся его уговаривать создать новый, пообещав за это любую сумму. Он на все лады расписывал возможности, которые раскрывает перед человеком богатство, с талантом поэта расхваливал лучшие курорты мира, где можно будет построить дворцы и проводить в них часы досуга, не пожалел красок, чтобы показать молодому ученому, какое широкое поле научной деятельности раскроется перед ним, если у него будет достаточно средств для создания лабораторий, аппаратуры, привлечения в помощь себе виднейших деятелей науки Бизнесонии и даже других стран мира.

Терри хорошо знал Пирса и очень скоро понял, что не его ограниченный ум диктует все эти слова, что поет он с чужого голоса. Терри без обиняков сказал это Пирсу:

— Ты по поручению господина Бахбаха?

— Почему ты думаешь? — всполошился Пирс. — Я ничего не говорил. Ты выдумываешь… Какого Бахбаха? — спохватился он. — Никакого Бахбаха я не знаю.

— Я к следствиям не привык, — прервал его Терри. — Чего тебе надо, говори прямо.

Словно почувствовав, что разговор принимает деловую форму, Пирс снова обрел себя.

— Я деньги вкладывал в твой прибор? Вкладывал. Значит, отвечаю за него и… доля доходов тоже моя. Так? Так. В игорный дом ходил? Ходил. Думаешь, это честно с помощью прибора наживать деньги? С тобой делился? Делился. На биржу ты со мной ходил? Ходил. Вместе прибыль, вместе на дно. — Он подошел к Терри и зашептал: — Я тебе всю правду скажу, как другу. Меня в БИП вызывали. Все выложили, они все знают. Только меня не возьмешь так просто. Я вроде испугался, потом туда, сюда. — Он заговорил еще тише. — Если хочешь, ничего не будет. Они и сами не дураки, им тоже бульгены нужны. Отказывайся, не давай прибора. Упорствуй, кричи, что хочешь… В тюрьме тебе будет лучше, чем на любом курорте. Не беспокойся, ты же меня знаешь. Потом утихнет, сделаешь вторую коробочку, и мы… — Пирс поперхнулся. — Я, ты, Бахбах и еще кое-кто… Я тебе пока сказать не могу… Ого! Мы такое наделаем! Вся Бизнесония будет нашей. Весь мир! Ты понял?

Терри молча слушал его. «Так вот, какие они патриоты? Все это, оказывается, слова. А они тоже мошенники».

Пирс до конца дней своих так и не понял, что произошло. Он не успел еще досказать фразу, которая, по его мнению и по мнению людей, пославших его, должна была добить этого недоразвитого мышонка (так они между собой называли Брусса), как полетел вниз.

Будучи допрошенным после того, как пришел в сознание, Пирс заявил одному репортеру (а может быть, это вымысел самого репортера — чего с ними не бывает!), что его выбросили с шестого этажа и он случайно остался в живых.

Но если придерживаться истины, следует сказать, что пролетел Пирс всего четыре метра — по лестничной клетке между 6-м и 5-м этажом. Увечья, однако, оказались серьезными. И это самое удивительное, ибо мы не знаем за Терри Бруссом особых достоинств в смысле тяжелой атлетики. Надо же так разозлиться!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Постучали поздно ночью. Терри услышал голос Бахбаха:

— Это я, откройте, Терри.

— Не открою, — ответил Брусс.

— Не глупите, у меня к вам серьезное дело.

— Не желаю ни о чем с вами говорить, — резко сказал Терри.

— Я к вам по-дружески, не как официальное лицо.

— Это одинаково, я теперь знаю, — сказал Терри и ушел в спальню. Но настойчивый звонок заставил его вернуться к двери.

— Я вам не открою, звоните хоть до утра, — сказал Терри.

— Вы откроете! — посуровел мягкий голос Бахбаха.

— Не открою. Оставьте меня в покое.

— Тогда я к вам как официальное лицо. Откройте дверь. Я представитель БИП.

— Предъявляйте ордер, берите понятых, тогда войдете, — теряя самообладание, сказал Терри.

— Я это сделаю, — пригрозил Бахбах.

— Делайте. — И, выругавшись, Терри ушел в спальню.

Несколько минут за дверью стояла тишина. Потом опять задребезжал звонок. Терри не вставал с кровати. Звонили еще и еще… Потом Терри услышал голос Бахбаха:

— Взламывайте двери.

Раздался лязг железа и звук отдираемой доски.

В комнату вбежал Бахбах, за ним два агента с пистолетами в руках и восковые с перепуга соседка и сосед из квартиры на пятом этаже.

— Почему вы не открывали? — гневно спросил Бахбах. — Я рассматриваю это, как сопротивление властям.

— А мне плевать на то, как вы это рассматриваете, — воскликнул Терри и повернулся на кровати лицом к стене.

Он ждал чего угодно, но только не того, что произошло дальше.

— Я прошу вас извинить меня, — услышал он вкрадчивый голос Бахбаха, обращавшегося, по-видимому, к понятым. — Господин Брусс удостоен чести быть принятым президентом Бизнесонии, но не поверил в это и отказался ночью открыть дверь своей квартиры. Нам пришлось прибегнуть к силе, и для того, чтобы засвидетельствовать соблюдение законности, пригласить вас. Теперь все в порядке. Благодарю вас, извините… И вас тоже прошу удалиться.