Квартира 302 - Георгий Старков

В палате – или что это тут – было торжество хаоса. Массивные шкафы, прислонённые к стенам, были распахнуты настежь, а содержимое разворошено по всему полу, как внутренности. Бессметное число ампул, аптечек, жгутов и бинтов – всё смешалось и почернело, став единой невнятной кашицей. На низких столиках лежали грязные медицинские халаты, забрызганные кровью. В довершение картины у противоположной стены Генри увидел странную металлическую конструкцию, похожую на гамак или качели. Провода тянулись от крюка на потолке, и прикреплённая к ним стальная доска качалась с тихим, но крайне раздражающим поскрипыванием. На доске валялись отрубленные конечности – с первого раза Генри видел именно так, в мгновенье ока покрывшись солёным потом. Но всё-таки это были не настоящие руки и ноги, а бутафория из серой пластмассы, как манекены. Генри не стал гадать, кому понадобилось вешать в больнице эту сюрреалистическую конструкцию, просто захлопнул дверь. Попал не по адресу…

На следующей двери висела табличка, буквы на которой расплылись до нечитабельности: «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА». Генри открыл дверь без энтузиазма, готовый ужаснуться и пройти дальше. Но за этой дверью не оказалось никаких признаков содома. Здесь была небольшая каморка, обставленная просто и с каким-то даже уютом. Вешалка у входа пустовала. Белый экран на стене был увешан рентгенограммами и фотографиями. На столике рядом с бумагами стояла кофеварка, наполненная до половины, и компьютер с принтером. Белую поверхность электроники успели изъесть безобразные коричневые пятна.

Генри взял со стола несколько листов. Ничего интересного в историях болезни он не увидел (зубы сводило от взгляда на записи поступил – лечился – выписался, или поступил – критическое состояние – умер), зато на каждом листе была гербовая печать с названием больницы. ГОСПИТАЛЬ СВЯТОГО ДЖЕРОМА, ЮЖНЫЙ ЭШФИЛД. Несколько раз Генри проезжал мимо двухэтажного госпиталя. На здоровье он не жаловался, так что ему ещё не доводилось увидеть госпиталь изнутри. Видимо, судьба решила, что это неправильно, и предоставила ему этот шанс. Генри не собирался сказать ей за это спасибо. Он в недоумении перечитал синюю кальку на бумаге. Почему он именно здесь, а не в другом месте?.. Какой смысл?

С другой стороны, зачем искать смысл? Он мог с таким же успехом проснуться в отеле «Южный Эшфилд», или в лесах Сайлент Хилла, или на краю Вселенной.

Когда Генри возвращал бумаги на место, его внимание привлекла оранжевая рукоятка, выглядывающая из-под кипы бюллетеней. Такой же ножичек для резки бумаг хранился дома в ящике стола. Генри взял нож и повернул лезвие, подставляя его под свет лампы. Хоть и короткое, но наточенное. За неимением лучшего приходилось брать. По крайней мере, при встрече с горе-хирургом он будет не на таких плачевных условиях.

С отвращением посмотрев на загустевшее кофе, слипшееся в комки, Генри пошёл к выходу. Когда он коснулся двери, чтобы открыть её, он вдруг почувствовал у себя на спине пронзительный взор чужих глаз. Ощущение было таким острым и внезапным, что в первую секунду казалось: его ударили в спину, подкравшись из угла кабинета. Генри мгновенно оглянулся, но ничего не увидел – тот же стол с испорченным кофе, листы с печатями, которые в разрушенном госпитале ничего не значили, и белый экран, увешанный фотографиями. Но ощущение, что кто-то с отчаянной мольбой смотрит ему в спину, не исчезало. С неприятным шевелением в животе Генри сделал шаг в центр комнаты. Ничего. Лампа трещала, искрясь зеленью. В комнате спрятаться было негде.

Ничего не понимая, Генри крепче взялся за нож. Он был уверен в реальности глаз, которые секунду назад буравили его насквозь. Это не могла быть иллюзия, ощущения слишком сильные… Но где тогда?

Взгляд остановился на экране с рентгенограммами. Подложка излучала мягкий матовый свет, просвечивая карточки насквозь. Что-то показалось Таунсенду знакомым в этом ворохе, и он подошёл ближе.

А. Гелвин.

Несколько секунд он рассматривал надпись чёрным маркером в углу одной из фотокарточек, потом посмотрел на лицо, запечатлённое на бумаге. Глаза закрыты, на щеках и шее багровые кровоподтёки. Левый глаз закрывала полоска пластыря, а веко на правом распухло и посинело.

Она мертва.

Генри посмотрел на другие карточки. Это кто-то другой, тоже не тот… А вот эта рентгенограмма… Генри наклонился так, что едва не касался лицом поверхности экрана. Да, это она, Айлин. Отпечатанные на нижней строке инициалы А. Г. подтвердили его уверенность.

Но ведь у мёртвых не снимают рентгенограмм. Может быть…

Генри выпрямился, осторожно снял первое фото с экрана. Он рассмотрел лицо Айлин ещё раз. Боже мой, что он с ней сделал… Но она была жива. Будь она мертва, на фото всё выглядело бы иначе. Страшнее во сто крат.

Айлин… Ноги внезапно отказали, и Генри обколотился спиной об экран, закрыв глаза. Вспомнился вой сирены, который уходил вдаль, за горизонт, когда он просыпался. Конечно – это была сирена «скорой», врачи увезли её в больницу, в госпиталь Святого Джерома, чтобы спасти ей жизнь. Айлин не умерла. На этот раз дело убийцы осталось незавершённым. Огонёк радости, зародившийся в сердце, погас под ледяным душем, когда Генри понял, почему он здесь находится. Этот госпиталь. Этот призрачный зелёный свет, эти пустые коридоры. И человек в синем плаще, забрызганном кровью.

Он хотел закончить неудавшееся дело. И хотел, чтобы Генри в этом присутствовал, беспомощно наблюдал второй раз, как убьют Айлин.

– Чёрт, – сипло прошептал Генри. Рука сжалась, сминая фотокарточку. Острый край больно врезался в ладонь. – Чёрт, чёрт, чёрт.

6

Апатия исчезла. Голова прояснилась и заработала с лихорадочной быстротой, делая цвета ярче. Генри с остервенением скидывал на пол одну бумагу за другой, проходясь беглым взором по выцветшим заголовкам. Не то. Не то. Не то. Где-то в этом ворохе должна быть история болезни Айлин. Если только он снова не ошибся…

Он не ошибся. На этот раз – не ошибся. С торжествующим возгласом Генри поднёс к лицу невзрачный серый листок. Почерк был торопливый, но мягкий, что выдавало в писавшем женщину – скорее всего, медсестру.

Айлин ГЕЛВИН (2-й этаж, палата 14), доставлена в реанимационное отделение в 15.00 в тяжёлом состоянии. Множественные ушибы вследствие ударов тупым твёрдым предметом (предположительно палкой), закрытый перелом левой руки, закрытый перелом левой голени, сотрясение мозга (возможно кровоизлияние в мозгу). После операции впала в коматозное состояние, регулярно нарушаемое психической активностью неизвестной природы. Прогноз неопределённый, продолжать наблюдение.