Полюби дважды - Элизабет Торнтон

— Разве ты не знаешь? — удивился Перри. — Они все были под Ватерлоо и накануне сражения поклялись друг другу, что тот, кто останется в живых, позаботится о семьях погибших. Лукас, Адриан, Руперт и Филипп были друзьями. Из четверых погиб Филипп.

— Господи, это, наверное, был для Элли настоящий удар. Какое несчастье! — Джессика искренне пожалела девушку.

— Ну, в общем, да, — не совсем уверенно подтвердил Перри. — Но я хотел сказать о том, что и Лукас, и его мать продолжают портить ее. Все ее страшно жалеют, а она этим пользуется.

В том, что говорил Перри, безусловно, была доля истины, однако по опыту работы с сиротами Джессика знала, что одинокие дети теряют уверенность в себя. Иногда это заставляет их искать помощи и опеки у взрослых, иногда же толкает на такие дерзости, которые не всякий стерпит. Джессика терпеливой себя не считала.

— А теперь расскажи обо мне, Перри, — попросила она. — Я тоже, кажется, была испорченным ребенком?

— Немного, — кивнул Перри и добавил: — Но это было другое. Просто ты была предоставлена сама себе и могла делать что хотела.

— Как жаль, что я ничего не помню, — вздохнула Джессика. — Очень жаль…

— О чем ты жалеешь, Джесс? — спросил Перри, с сочувствием глядя на нее.

— О том, что совсем не помню отца, — тихо произнесла она и спросила: — Какой он был, Перри?

Молодой человек задумался.

— Ты считала его самым замечательным человеком на свете. Это точно. Но…

— Что — но? — поторопила его Джессика.

— Но я больше ничего не знаю. Меня ведь отправили в школу, и я жил таи почти весь год, — словно оправдываясь, сказал он.

Джессика не сводила с него изучающего взгляда.

— Перри, ты не оскорбишь моих чувств, если расскажешь мне правду. Я знаю, что отец был заядлым игроком и любителем выпить. И еще я знаю, что в Челфорде его не любили. Но это не значит, что он был плохим отцом.

— Конечно, — согласно кивнул Перри. — Я знаю, что, возвращаясь из Лондона, он всегда привозил тебе подарки.

Глаза у нее вдруг загорелись.

— Какие, какие подарки? — от нетерпения она топнула ногой.

— Ну, всякие там девчоночьи безделушки, — улыбнулся Перри, — заколки, колечки, ленты. Джейн Хикс едва не упала в обморок от зависти, когда ты ей сказала, что отец привез тебе шелковое нижнее белье. А еще он привез тебе кольцо с сапфиром, которое ты носила на цепочке на шее, потому что оно было тебе велико. Все девочки тебе завидовали, а тебе только этого и было надо.

Рассказ Перри доставил Джессике такое удовольствие, что она от души рассмеялась и обняла его.

— Ох, Перри, я верю, я верю тебе! — воскликнула она. — Насколько я могу судить по разным рассказам, я в самом деле была маленьким чудовищем. Наверное, мой отец был слишком снисходителен ко мне.

— Еще бы, он тебя просто баловал. По крайней мере так всегда считала моя мать, — заявил Перри и тоже рассмеялся.

— Думаю, ему было нелегко одному воспитывать девочку, — вздохнула Джессика.

Она вдруг замолчала, поняв, что, словно ребенок в сиротском приюте, создает в своем воображении образ отца, каким он, возможно, не был. Но ее отец не бросил свою дочь. Возможно, он не был лучшим из отцов, как в свое время сказал Лукас, но он не был и самым плохим. Он таким быть не мог.

— Ты говорил, я была отчаянной девчонкой, — вспоминая слова Перри, она улыбнулась.

Он кивнул.

— Я называл тебя хокс-хиллским сорванцом, и ты сразу лезла в драку. Несколько раз мне здорово досталось.

— И ты перестал обзываться? — допытывалась Джессика.

— Я был ужасно хитрым мальчуганом, — Перри удовлетворенно хихикнул. — Я придумал тебе другое прозвище и стал называть ведьмой. Ты больше не стала драться, только расплакалась, как ребенок.

Джессика нахмурилась, напряженно вглядываясь в лицо собеседника.

— А почему ты называл меня ведьмой? — серьезным тоном спросила она.

Он пожал плечами и неуверенно улыбнулся.

— Потому что ты любила разыгрывать меня, притворяясь, что можешь видеть то, чего не видят другие, — неожиданно сообщил он.

— Как это? — не поняла Джессика.

— Однажды, когда у меня потерялась собака, ты подсказала мне, где ее искать, — заявил Перри и добавил, улыбаясь: — И, кстати, взяла с меня за это пенни.

Сердце у Джессики неожиданно так сильно забилось, что она схватилась за поручень, а потом даже облокотилась на лестничные перила, чтобы сохранить равновесие. От странного предчувствия у нее подкосились ноги.

— Это было не очень прилично с моей стороны, — прошептала она.

— Да, не очень, — добродушно-шутливым тоном заявил Перри. — Мы ведь были друзьями, но ты взяла с меня столько же, сколько брала с остальных.

Джессика слушала его, серьезная, как никогда, хотя и пыталась скрыть впечатление, которое произвел на нее рассказ Перри.

— Я брала деньги? С кого? — Ей хотелось знать как можно больше о том времени, которого она не помнила, но которое когда-то было ее жизнью.

— С детей, которые жили по соседству, — ничего не подозревая, говорил Перри. — Например, с дочери судьи Хокса. Она училась с тобой в школе. Я не помню, с кого еще…

— Я брала с них деньги за то, что находила вещи, которые они потеряли? — уточнила Джессика.

— Иногда за вещи, а иногда ты предсказывала будущее. На этом-то ты и попалась. Однажды ты сказала Фиб Фулхэм, что ее дедушка скоро умрет, и он умер. Ох, Джесс, не стоит так сильно удивляться! — воскликнул он, пытаясь успокоить действительно потрясенную его рассказом девушку. — Все, кроме нас, детей, знали, что он умирает. Лукас тогда сказал, что ты, наверное, слышала разговор взрослых н решила укрепить свою многообещающую карьеру предсказательницы.

— Предсказательницы… — словно эхо повторила Джессика.

— Именно так сказал Лукас, — напомнил ей Перри. — Мы же не зря называли тебя ведьмой. Вот и все.

— Полагаю, — осторожно произнесла она, — Лукас и положил конец моей карьере…

— Конечно, — кивнул Перри. — Он ужасно рассердился, но я рассердился больше, потому что он сказал, что ты, наверное, украла мою собаку и заперла ее в амбаре Хендерсонов, чтобы вытянуть у меня деньги. Я был готов вышибить тебе мозги.

Они дружно расхохотались, но Джессика горела желанием выяснить все до конца, поэтому она спросила:

— Так почему ты этого не сделал?

— Лукас обещал, что сам уладит это дело. Не знаю, о чем он с тобой говорил, но после этого разговора ты всем вернула деньги. На этом твоя карьера ведьмы закончилась, — торжественно произнес Перри.

— Понятно, — с грустью заметила Джессика и спустилась на одну лестничную ступеньку ниже.

Они молчали, пока не оказались внизу. Но, подойдя к дверям, ведущим из служебных помещений в парадную часть дома, Джессика остановила Перри, положила ему руку на плечо и очень серьезно сказала:

— Перри, я думаю о Родни Стоуне.

— О Родни Стоуне? Боже мой, почему о нем? — искренне удивился Перри.

Ей страшно захотелось рассказать ему обо всем, ведь он был ее другом, он заботился о ней, охранял и опекал ее, а она так устала от тайны, которую носила в себе.

— В чем дело, Джесс? Почему ты так странно смотришь на меня? — забеспокоился Перри.

Но она не решилась произнести слова, готовые сорваться с ее губ, — она боялась, что Перри не поверит ей, и тогда все между ними изменится. Перри был простым, самым обыкновенным молодым человеком, и ей не хотелось, чтобы он считал ее помешанной.

— Элли упомянула о нем, — сказала она, — и с той минуты я не могу выбросить его из головы.

— О, Элли запросто скажет любую гадость! Ты не должна винить себя за то, что случилось, — разволновался Перри.

— Нет-нет, что ты, я себя не виню. — Она говорила куда-то в пространство. Глаза ее были широко раскрыты и чисты, как родниковая вода. — Но чем дольше я думаю о случившемся, тем больше убеждаюсь, что мистер Стоун замышлял неладное. Для собственного спокойствия я должна узнать правду. Ты поможешь мне, Перри?

Он хотел отказаться, но, не выдержав умоляющего взгляда огромных серых глаз, согласно кивнул, вздохнул и спросил:

— Что я должен делать?

— Выясни все, что сможешь, об этом человеке. Откуда он родом, где живет, кто его друзья. Мне кажется, кто-то толкнул его на этот поступок, чтобы опорочить меня. — Когда Перри с сомнением покачал головой, Джессика в отчаянии воскликнула: — Перри, пойми, я должна знать. Сомнения сводят меня с ума. Я бы сама все узнала, если бы могла. Но ты знаешь, что это невозможно…

— Но ведь Лукас провел собственное расследование и не нашел ничего подозрительного и позорного в поведении мистера Стоуна, — напомнил Джессике Перри. — Ты ему не веришь?

— Верю, конечно, верю. Но расследование Лукаса было слишком поверхностным, — с грустью заметила Джессика. — Мне кажется, что мистер Стоун что-то скрывает, и я хочу знать что.

После небольшого раздумья Перри тихо сказал: