Залив Голуэй - Келли Мэри Пэт

— Он обещал вернуться, Майкл. Ты сам это слышал.

Майкл указал на жеребца пони:

— Думаешь, если этого коня выпустить на американские просторы, он когда-то вернется? Он просто ускачет, и кто станет его в этом винить? Некоторые жаждут свободы больше всего на свете, даже больше, чем… — Майкл умолк и снова принялся следить за лошадьми у воды.

Я взяла его руку.

— Этот жеребец и его табун сейчас, когда уже месяц как есть летняя трава, выглядят упитанными и лоснящимися. Но зимой от них останутся кожа да кости — в отличие от Чемпионки в ее уютной конюшне с обмазанными глиной стенами, хотя рядом с ней всегда есть большой глупый человек, приносящий ей сено и ухаживающий за ней, — сказала я.

— Однако она может предпочесть этого грубого человека племенному жеребцу мистера Грегори.

— Что-то я не слыхала, чтобы Чемпионка жаловалась, — фыркнула я.

Заставив Майкла наклониться, я поцеловала его, и мы пошли к замку. Мы занимались любовью там, где когда-то возлежала Грейс О’Малли, и я чувствовала себя королевой морских разбойников — дикой, неудержимой. Мы выжили.

Глава 14

— Поставь свою свечку вот сюда, Пэдди, на край колодца, чтобы Святой Энда мог видеть ее, — сказала я. — Он будет поддерживать ее пламя в знак защиты и покровительства.

Сотни и сотни людей из всех таунлендов заполнили окруженную деревьями поляну вокруг источника Святого Энды, Tobar Enda, в последнее воскресенье июля 1846 года. Никто не помнил, чтобы в это воскресенье — воскресенье Гарленда — здесь собиралось столько народа.

Воскресенье Святого Гарлика, или воскресенье Dubh Crom, — странное название. Бабушка объяснила Пэдди и Джеймси, что на самом деле мы отмечаем праздник Lughnasa — 1 августа, начало сбора урожая, и что в этот день ирландцы собираются у родников и озер, у рек и ручьев, на вершинах холмов и склонах гор, а началось все это задолго до Рождества Христова.

Бабушка прожила у нас еще две недели после того путешествия на остров Мак Дара, подолгу рассказывая свои истории Пэдди, Джеймси и маленькой Бриджет. Пэдди как-то перебил один из ее рассказов о хороших людях и их поступках и спросил, может ли еще вернуться та фея, на неделю забравшая его маму, когда умер их маленький братик. Бабушка сразу же заверила, что об этом можно не волноваться. Феи не смеют нападать на женщин, которые так отважно ведут себя в лодке, как их мама. Она улыбнулась мне, уже приготовившись рассказать детям сагу о моем приключении, путешествии в замок Грейс О’Малли, но я вынуждена была сказать ей: «Ná habair tada». И она согласилась.

— Ставь свечку, Пэдди. Давай.

За нами начали скапливаться люди, очередь остановилась. За спиной уже слышалось покашливание. Майкл ждал вместе с Джеймси, держа Бриджет на руках. Мои мама, папа, бабушка и братья уже окончили ритуал, налив на камень расплавленный воск и установив в застывающие лужицы свои свечки. Каменная ограда источника и все близлежащие валуны были уставлены целой армией горящих свечей, которые должны были отпугивать злые силы, чтобы сохранить нашу pratties здоровой. Пожалуйста, помоги нам, Господи.

Пэдди прошептал, что хотел бы сохранить эту свечу и унести ее домой.

«Отругай его, встряхни хорошенько, — буквально слышала я мысли других матерей позади себя. — Не позволяй шестилетнему ребенку помыкать тобой, бросать тебе вызов».

Но на лице Пэдди я видела вовсе не вызов.

— Ну пожалуйста, мама, прошу тебя!

Он просил меня так же, как сама я просила нашего Небесного Отца.

— Пожалуйста, пожалуйста! — Он повернулся к Майклу, ища у него поддержки. — Папа, мне очень нужно, правда!

Майкл посмотрел на меня:

— А не кажется ли тебе, Онора, что Святой Энда увидит горящую свечу даже в Нокнукурухе?

— Кажется.

— Можешь взять ее домой, Пэдди, — сказал Майкл.

— О, спасибо, папа, спасибо!

Я взяла Пэдди за руку, и мы пошли к маме, папе и бабушке, стоявшим вместе с мисс Линч.

— Добрый вечер, мисс Линч, — поздоровалась я.

— Твой мальчик, Онора… Отец Джилли этого не одобрил бы. Свечи нельзя уносить отсюда.

— Я знаю, мисс Линч, но Пэдди хочет сам охранять свой огонек.

— Что в этом плохого? — подключился Майкл.

— Было много протестов по поводу раздачи свечей людям, — пояснила мисс Линч. — Мол, что если они попытаются их продать? Но мой брат Николас успокоил всех в комитете помощи пострадавшим, сказав, что этого не произойдет — народ слишком боится обидеть своего святого.

Ее брат Николас. Я слышала, что он вернулся из своего путешествия, что он женат и у него есть маленький сын. Его семья осталась в Дублине, а сам он приехал на смену своему отцу.

— В конце концов, у них же остались неизрасходованные средства, — продолжала она.

— Неизрасходованные средства? — переспросил Майкл.

— Ну да. Новое правительство дало команду остановить все работы, срочно открытые для помощи пострадавшим, и закрыть все продовольственные склады. Николас сказал, что сэр Джон Расселл — это наш новый премьер-министр…

— Мы знаем, кто он такой, мисс Линч, — сказал Майкл, — но почему не оказать людям помощь, если деньги на нее остались? Вот чего я понять не могу.

— Сэр Джон Расселл, мой брат, говорит, что прозвище у него — «Вдовья лепта», потому что он практически карлик и женат на вдове лорда Рибблсдейла. Он виг[44] и когда-то был другом О’Коннелла, но правительство его выступило против ирландцев.

— Деньги, мисс Линч, — напомнил ей отец.

Она объяснила, что, поскольку от комитета помощи пострадавшим требовалось продать кукурузную муку, они получили прибыль в размере шестисот фунтов, которую теперь нельзя использовать для какой-либо помощи, потому что люди якобы могут стать зависимы от благотворительных пожертвований. Но отец Джилли все же взял два фунта на свечи.

— Но ведь осталось еще шесть сотен фунтов, — покачал головой Майкл.

Майкл так много недель не получал платы за свой труд на строительных работах, а теперь выясняется, что деньги все это время были.

— Мисс Линч… — начал Майкл.

Я знала этот его тон. Майкла было трудно вывести из себя, но уж если это происходило… Неужто он начнет высказывать мисс Линч наболевшее? Но Майкл вдруг опомнился и остановился.

А мисс Линч тем временем обратилась к маме:

— Мы молились за щедрый урожай, и я уверена, что Господь услышит наши молитвы.

*

Мы с Майклом и детьми медленно брели вдоль залива и наверх, в наш Нокнукурух. В этом году в день праздника Lughnasa народных гуляний — céili — в Барне не было.

— А почему мисс Линч осталась такой же толстой, мама? — поинтересовался Пэдди.

Майкл рассмеялся:

— Хороший вопрос, Онора. Пухлое лицо на шесть таунлендов вокруг только у нее.

— Ну, скоро все мы достаточно округлимся, — сказала я. — Дома нас ждет черника. Ты правильно поступил, Майкл, когда не стал с ней ругаться. У нее нет ни малейшего понятия о нашей жизни. И не стоит просвещать ее на этот счет.

— Но шестьсот фунтов! — сокрушенно покачал головой Майкл.

Пошел дождь.

— Вот видишь, мама, — сказал Пэдди. — Все эти свечи у родника наверняка погаснут, а моя продолжит гореть. Святой Энда увидит ее и поможет нашей картошке вырасти.

— Молодец, Пэдди, — похвалил его Майкл. — Господь помогает тем, кто помогает себе сам.

В ту ночь я спросила у Майкла:

— Как думаешь, мы сделали правильно, оставив ее Пэдди?

— Когда я увидел, как он стоял там, такой серьезный и решительно настроенный, я подумал: «Именно такой же была в детстве Онора. Уверенная в себе и…»

— Я? Нет, я была очень послушной маленькой девочкой.

Майкл засмеялся и поцеловал меня.

*

Хотя я задувала свечу Пэдди каждый вечер, когда он ложился спать, и вновь зажигала ее рано утром, спустя неделю от нее остался лишь маленький восковой огарок.

— Думаю, этот парнишка себя исчерпал, — сказал Майкл Пэдди.

— Но она еще горит, — возразил тот.

Голубое пламя действительно еще цеплялось за кончик фитиля — маленькая светящаяся точка в темноте дома.