Залив Голуэй - Келли Мэри Пэт

— Но почему?

— Маллой сказал, Джексон ждет любого повода, чтобы выгнать нас всех. Любого. Ты пойдешь к ней, она даст тебе кусок хлеба, он назовет это воровством, и вас обеих арестуют.

Он нагнулся ближе и шепнул мне на ухо:

— На улицах уже лежат трупы, Онора.

Я сильнее обняла его.

— А как ты, a stór, как малыш? — спросил Майкл. — Я так волнуюсь за вас.

— Этот парень — настоящий боец. Разве могло быть иначе, если он зачат в замке королевы пиратов? — ответила я.

— Я жалею, что так вышло… Это нечестно по отношению к тебе.

— Тс-с-с, Майкл. Ложись лучше, a ghrá.

Так мы и уснули — обнимая друг друга.

Глава 15

За неделю до Рождества выпал снег. Зимой у нас обычно и снежинки не дождешься, а теперь снег валил три дня подряд. Сплошная белая пелена за окном заслоняла и без того неяркое зимнее солнце. В нашем домике днем и ночью было темно, и благодаря этому дети больше спали, по крайней мере, пока их не будил голод.

Джеймси захныкал. Я присела рядом с ним. Он весь дрожал, и я потрогала его лоб. Не горячий, жара нет.

На Каппу, всего в четырех милях от нас, обрушилась черная лихорадка — тиф. Там заразилось три семьи, и за две недели умерли все до единого — упокой, Господи, их души. По словам бабушки, это ужасная и очень болезненная смерть. Под конец больной теряет рассудок, его конечности отекают и чернеют. Соседи боятся подходить близко, просто просовывают еду и воду через двери и молятся, чтобы болезнь на распространилась дальше.

Бабушкины лекарства от этого недуга не помогали. Изголодавшийся организм был не в состоянии бороться с цингой или дизентерией, не говоря уже о тифе, желтой лихорадке или, не приведи Господь, холере — а возле Майкаллена были зафиксированы и такие случаи.

— Мама, — сказал Пэдди, — мне нужно в туалет.

Он еще толком не проснулся.

— Сюда, a stór.

Я помогла ему дойти до ведра в углу и поддержала, когда он присел на корточки.

— Все жжет, мама.

Его стул был жидким и водянистым, но без сгустков крови. Это хорошо. Я подтерла его куском газеты.

— Постарайся еще поспать.

Я уложила Пэдди на соломенный тюфяк у огня рядом с Джеймси и укрыла их обоих пустыми мешками из-под кукурузной муки. Матерчатое одеяло ушло в обмен на несколько фунтов «жупелов Пиля». На очереди была колыбель Бриджет. Она закашляла — сухой, хриплый звук. Все они с каждым днем становились все слабее. В нашем приходе болело уже очень много детей.

Мы в свое время росли здоровыми. Даже посетители англичане, приходившие иногда к нам на уроки, отмечали, какие крепкие и здоровые у ирландцев дети. Они с удивлением говорили мисс Линч прямо при нас: «И это все при том, что питаются они одной картошкой». Казалось, этим мы их раздражали.

Наша картошка давала много сил, по питательности с ней не могла сравниться кукурузная каша. Теперь у нас заканчивалась и она — почти опустел последний мешок муки.

На рынке меж тем было полно разнообразной еды — для тех, у кого есть деньги. Слуги из Большого дома как раз занимались закупкой гусей к рождественскому столу.

— Мама, — снова позвал Пэдди. — Я слишком голоден, чтобы уснуть.

— Я приготовила бабушкин чай.

Чай по бабушкиному рецепту состоял из коры, кипяченной в растопленном снегу. На вкус горько, но унимает рези в желудке.

Я подбросила в огонь торфа, налила в оловянную кружку чай и протянула Пэдди. Джеймси тоже проснулся, а Бриджет снова закашляла.

Я забрала ее из колыбели, мальчиков посадила ближе к огню по обе стороны от себя. Взяла чай у Пэдди, капнула немножко на губки Бриджет, а остальное дала Джеймси.

— А папа скоро придет, мама? — спросил Пэдди.

— Нет, надо еще подождать, Пэдди.

— Мама, расскажи нам продолжение той истории, — попросил Джеймси, отдавая кружку Пэдди.

— А вы помните, на чем мы тогда остановились? — спросила я.

— На том, как королева Маэва повела свою армию, чтобы захватить Большого Бурого Быка, — сказал Пэдди.

— И сама управляла своей колесницей, — добавил Джеймси. — А вот это ты забыл.

— Какая разница, при чем тут колесница?

— Нет, это важно, правда, мама?

— Правда, Джеймси.

Бриджет выпила еще немножко чая и улыбнулась мне. Моя храбрая маленькая девочка.

— Тише, вы оба. Ладно. Fadó… — начала я.

Слава богу, «Набег Маэвы за скотом» — очень длинная история со множеством сражений.

*

— Пять фунтов кукурузной муки, Онора, — входя, сказал Майкл.

Его облепил снег. Ноги у него были обмотаны мешковиной, но это не помогло: они все равно замерзли.

Пэдди и Джеймси подтянули его к огню.

Я всыпала в котел порцию муки.

— Придется потерпеть. Вы же знаете, что готовиться она должна долго. А вы тем временем поухаживайте за бедными ногами вашего папы, — сказала я им.

Мы с Бриджет взялись за его правую ногу, а мальчики — за левую. Все вместе мы пытались вдохнуть жизнь в его посиневшие негнущиеся пальцы.

— Очень больно, папа? — спросил Джеймси.

— Немного боли не помешает, Джеймси. Это означает, что к ним возвращается чувствительность.

— Просто чудо, что ты их еще не отморозил, — сказала я.

— Я топаю ногами, когда работаю, — он подмигнул мальчикам, — а десятник думает, что это я танцую. И очень злится.

— Покажи нам, папа, — сказал Пэдди.

Ноги Майкла еще не успели согреться, но он встал и принялся шагать по комнате, шаркая и притопывая, а мальчишки скакали впереди него. Это отвлекло всех нас, пока готовилась похлебка.

— Ешьте медленно. Очень медленно, — предупредила я их.

*

— В такую погоду никаких работ на дороге, конечно, не будет, — сказала я Майклу на следующее утро.

Метель усилилась.

— Я все равно должен там появиться, иначе потеряю место. Мы будем двигать камни до тех пор, пока надсмотрщик не решит, что толку от этого больше нет. Он отправит нас по домам, но так я все равно получу пенни-другой.

— Не ходи, Майкл, прошу тебя.

Но он нагнул голову и шагнул за порог в разгулявшуюся метель.

Я захлопнула дверь и вернулась к огню. Глядя на языки пламени, я благодарила Бога за то, что спящие дети дышат ровно и что в желудках у них есть хоть какая-то еда. Я почувствовала, как ребеночек в моем животе зашевелился — он все еще был жив. Спасибо тебе, Господи.

Вдруг в открытую дверь ворвался ветер. Вернулся Майкл: похоже, в нем заговорил здравый смысл и он все-таки решил остаться дома. Но муж ничего не сказал — просто взял лопату и сразу пошел обратно.

— Погоди, Майкл, что случилось?

Он лишь замотал головой. Губы его были плотно сжаты.

— Майкл, ответь мне.

— Случилось нечто ужасное, Онора.

Он развернулся, чтобы идти.

— Я пойду с тобой.

— Не нужно, — сказал он.

— Я пойду.

Проснулся Пэдди.

— Присмотри за остальными, — поручила я ему.

Я завернулась в пустой мешок и последовала за Майклом. Идти было тяжело. Я проваливалась в рыхлый снег, ноги у меня быстро онемели. Я взяла Майкла за руку.

Он помог мне перебраться через проем в нашем каменном заборе, и мы пошли вниз по тропе к перекрестку дорог.

Там он показал мне на снежный холм в канаве, и я увидела торчавшую оттуда руку с голой ладонью. Майкл аккуратно разгреб снег лопатой. Это был труп мужчины. Майкл перевернул его — Недди Райан!

Я присела рядом. Под телом Недди я увидела Тесси, которая прикрывала собой троих детей. Живы ли они?

— Мэри, Генри, Альберт! — крикнула я.

Майкл поднял Тесси. Двое мальчиков свернулись калачиком вокруг Мэри, как котята рядом с мамой-кошкой, и застыли в объятьях смерти.

— Нет. Нет! — вырвалось у меня.

Я пододвинулась ближе к Мэри. Снег падал на ее закрытые глаза, на щеку. Я смахнула снежинки. На ее лице была заметна какая-то поросль. Волоски. Клочки рыжеватых волос на подбородке. Майкл присел рядом со мной.

— Посмотри. Что это?

— О боже. Один парень на стройке рассказывал мне о таком, но я не хотел ему верить.