«Если», 2011 № 01 - Журнал «Если»

Он снова рванулся, закричал, и лес повторил его дикий крик многократным постепенно затихающим эхом.

Мир потемнел, и в эту темноту стремительно погружалось то, что совсем недавно казалось ему божественным даром. Ад жил в Раю.

Теперь этот ад настиг его.

Вечерний звонок нес в себе неожиданность.

Впрочем, они ее ждали, они ее боялись и нетерпеливо надеялись, что однажды ЭТО все-таки случится.

— Грегори, — голос Ангелины был напряженным, казалось, она едва сдерживается, чтобы не сорваться в крик. — Похоже, что все случилось сегодня. Как он кричал! Если бы ты слышал!

— Ани, погоди, — быстро сказал Маккрейн. — Я сейчас приеду. Никому ни слова, иначе ты все испортишь. Нам надо довести дело до конца.

— Как он кричал! — повторила Ангелина. — Этот крик до сих пор у меня в ушах!

— Милая, — деловито сказал Маккрейн. — Держись! Ведь ты сама этого хотела, не так ли? Спустись вниз и жди меня. Как хорошо, что в вашей России не принято держать дворецких!

Он отключил телефон.

Мысли оставались холодными и четкими.

Маккрейн спустился в гараж и отправился к дому Измайлова.

На дорогах его задержали пробки, поэтому он приехал к дому на тридцать пять минут позже намеченного. Плохо, очень плохо. Полиция, конечно, обнаружит, что смерть наступила значительно раньше, чем раздался звонок в участок. Придется что-то придумывать. Со службой безопасности все проще: Ангелина — наследница, кто же станет портить отношения с будущим работодателем? Даже в России таких дураков нет. Конечно, придется еще полгодика поизображать из себя влюбленного, получить от Ангелины все, что причитается, и можно отправляться из этой страны в благословенную Ирландию с ее сидром, виски и потином. Угрызений совести Грегори Маккрейн не испытывал: старик и в самом деле зажился, надо уступать дорогу молодым…

Ангелина встретила его у порога.

— Слава богу, ты приехал, — выдохнула она. — Меня до сих пор трясет…

Грегори небрежно поцеловал ее.

— Пойдем, — сказал он. — Мы и так запаздываем, а надо еще внести тигра в реестр программ Парка, тогда никто и никогда не узнает правды. Будут считать, что все сделано в соответствии с пожеланиями старика.

Тело лежало на полу.

Шлем закрывал голову, рубашка была смята, расстегнута и красна от крови. На груди и шее темнели глубокие рваные раны. Провода, соединявшие человеческую душу с сердцем Парка, оборвались и змеились по полу разноцветными петлями.

— Ты смотри, — с некоторым удивлением сказал Маккрейн, — у него стигматы там, где его рвал воображаемый тигр.

— Как ты можешь быть таким спокойным? — возмутилась Ангелина.

— Через пару часов ты тоже успокоишься, — Маккрейн достал флэшку, собираясь вставить ее в разъем. — А еще через неделю станешь богатой и счастливой.

Он присел на корточки, повернул голову мертвеца, желая заглянуть ему в лицо.

— Черт! — выругался Маккрейн. — Это не босс!

— Конечно, это не я, — подтвердил спокойный и тихий голос.

Вспыхнул свет. Измайлов сидел в кресле в углу комнаты. Рядом с ним стояли люди. Не стоило и гадать, где эти люди служили.

Ангелина взвизгнула, теряя самообладание.

— Седой Лис, — выпрямился Маккрейн. — Ты опять одурачил всех. Но кто же тогда лежит на полу твоего кабинета?

— Бродяга, — ответил Измайлов. — Бродяга, которого попросили прогуляться по Парку. Ты ведь не знал, когда тигр нападет? Блуждающий клон, верно? Он не был нацелен именно на меня, ведь так? Он был нацелен на любого человека, который появится в Парке…

— Ненавижу! — истошно крикнула Ангелина. — Ненавижу!

— У тебя еще будет время полюбить меня, — невозмутимо сказал старик, в то время как умелые руки надевали на любовников наручники. — За смерть человека придется ответить, Гела. И тебе, Грегори, тоже придется ответить!

Он помолчал. Потом вдруг кивнул.

— Я ее понимаю, ее подстегивало нетерпение. Но чего тебе не хватало, Грегори? Зачем ты ввязался в эту историю? Любовь?

— Деньги, — просто сказал инженер. — И потом, вы же знаете, что лакеи всегда ненавидят хозяев. Кроме того, мне хотелось доказать, что я смогу то, чего не смогут другие. Еще немного, и никто никогда не узнал бы правды. А за смерть этого бродяги пришлось бы ответить вам.

— Системный блок придется забрать, — озабоченно сказал плотный мужчина в черной рубашке и темных брюках, — вещественные доказательства…

— Я понимаю, майор, — кивнул Измайлов. — Но, ради бога, будьте осторожны. Тигр все еще бродит по Парку, и он опасен.

Любовников увели, надев на них блестящие наручники.

Измайлов с огорчением смотрел на неподвижное тело, рядом с которым сидел следователь.

— У меня не будет каких-либо неприятностей? — озабоченно спросил он у майора.

— Вы ведь не предполагали, что такое случится, — утвердительно кивнул тот.

— Да, — сказал Измайлов, по-прежнему глядя на мертвое тело. — Такого я, конечно, не предполагал.

Он говорил правду. Этот вариант был настолько невероятным, что даже не рассматривался всерьез его службой безопасности.

Но был один человек, который предусмотрел этот вариант. На этого человека пока еще можно было опереться.

И еще один — который эту возможность использовал. Он был уже безопасен.

Измайлова тревожило то, что в мире и в его корпорации было много людей, обладающих неуемной и богатой фантазией.

И это был фактор, которого следовало опасаться.

Над пустынным Парком светило солнце.

Птицы, нахохлившись, сидели на ветках, прячась в зеленой, слегка пожухлой от жары листве. В Парке у них появился новый враг, его следовало бояться. Враг скользил среди травы, извиваясь и высоко поднимая треугольную голову. Из пасти врага появлялся дрожащий раздвоенный язычок, которым враг пробовал густой воздух, напоенный ароматами трав и цветов.

Сильное длинное тело свивалось в черные кольца, глаза с желтым вертикальным зрачком зло и внимательно исследовали мир.

На птиц, как это ни странно, мамба не обращала внимания.

Запущенная в искусственный мир змея имела совсем иную цель — она была запрограммирована на одного-единственного человека. Он еще не появился в Парке, но змея была вечна, она могла ждать сколь угодно долго. Человек был обречен.

И обнаружить змею, изучая программу, никто не мог — мамбу прописали в многочисленных файлах Парка обрывками двоичного кода. Взятые в отдельности, они ничего собой не представляли, а полностью образ ядовитой и страшной змеи был доступен лишь маленькому незаметному червячку, прописанному в автозапуске Парка и являющемуся неотъемлемой частью программы.