Пять процентов правды. Разоблачение и доносительство в сталинском СССР (1928-1941) - Франсуа-Ксавье Нерар

Сразу после создания Центрального бюро жалоб в 1928 году «Правда» публикует призыв к «рабочим, комсомольцам, студентам и служащим», которые хотели бы участвовать в работе новой структуры{585}. По данным Землячки, на этот призыв ответили около 4000 человек. Часть из них была направлена разбирать жалобы (813 человек в Москве на 1 октября 1929 года{586}). На 1 сентября 1928 года общее число добровольцев, работавших в 93 из 226 КК-РКИ страны, составляло 13 000 человек. Проблема, сохранявшаяся на протяжении всего исследуемого периода, заключалась в постоянстве этих кадров. Как и в случае со штатными сотрудниками, добровольцы, чей труд получил положительную оценку, переходили на постоянную работу в советский аппарат и быстро получали ответственные должности в рамках КК-РКИ.

В 1932 году на центральном уровне, по некоторым свидетельствам, было занято всего лишь «несколько десятков» инспекторов и 300 постоянных добровольцев{587}. В 1931 году местные РКИ получают право принимать на работу пять «внештатных» инспекторов на одного штатного оперативного работника{588}. На 338 окружных КК-РКИ в 12 краях и областях в 1931 году приходится 6181 внештатный инспектор, т. е. в среднем по 18 человек на каждую местную РКИ{589}. В Горьком эти показатели постоянно растут. Они достигают максимума во время IV партийной конференции в 1934 году. На эту дату насчитывается 3954 инспектора и 3227 добровольцев против 432 инспекторов и 2650 добровольцев двумя годами раньше. Только на уровне области в РКИ занято 275 инспекторов и 286 волонтеров{590}. На 1 декабря 1933 года в округе Вурнары, относительно которого у нас имеются точные данные{591}, работают 67 инспекторов, главным образом мужчины (88%). В этом сельском округе инспекторы на 83,5% — крестьяне. Большинство из них молоды (40,3% — члены ВЛКСМ). Членов партии немного — всего 9%. Более репрезентативными данными мы, к сожалению, не располагаем. В областных архивах хранится всего несколько дел, которые упоминают эту категорию сотрудников, но нет ни одного, которое бы позволило проанализировать их социальное положение{592}.

Существенно, что эти цифры относятся к 1932–1934 годам, т.е. к тому времени, когда бюро жалоб больше всего были на виду в результате уже упоминавшегося «пятидневника». В 1935 году цифры уже скромнее: только тринадцать инспекторов работают в областном бюро города Горького, и сорок пять добровольцев заняты в работе по расследованию жалоб во второй половине 1935 года{593}.

Место внештатных сотрудников в системе РКИ

Теоретически окружным РКИ помогает множество структур: помимо добровольцев и инспекторов, можно найти «отделы РКИ при сельсоветах», «группы содействия» на предприятиях, в колхозах и совхозах, при МТС. Все они также обеспечивают те внушительные показатели численности контрольных органов, которые затем попадают в документы, подготовленные для съездов и партийных конференций. Люди, различным образом помогающие работе РКИ, именуются общим словом «актив» — понятие, которое трудно перевести на иностранный язык. Иконников называет, говоря обо всем СССР, внушительную цифру в восемь миллионов человек{594}. Помимо того, что это цифра объединяет весьма разнородные данные, она представляется также серьезно преувеличенной. При более пристальном изучении отдельных округов обнаруживается, что все упомянутые структуры не более чем имитация:

«…конесовхоз находится в самих Починках, руководителем группы являются член Президиума КК-РКИ где работа должна быть поставлена образцово; при проведении рейда с 1 по 4 выявлена обратная сторона, рабочие совхоза выдвинутые в группу содействия не знают своего руководителя, а некоторые даже не знают, что они состоят членами группы содействия…»{595}

Внештатных сотрудников иногда выдвигают как самых блестящих работников бюро. Так произошло в 1932 году с одной активисткой, сверловщицей на одном из московских заводов, которую отметили в одной из брошюр, посвященных Центральному бюро жалоб.

«Лосевой приходится иметь дело с очень важными и учеными лицами, они иронически посмеиваются над сверловщицей: “Что может понимать эта женщина в нашем ответственном и сложном деле?” Однако через несколько дней иронические улыбки сменяются удивлением: Лосева не только разобралась в неправильном увольнении иностранного специалиста, но и вытянула целую цепь безобразий, царивших в учреждениях, и пришлось “важным ответственным лицам” держать ответ за разбазаривание советской валюты»{596}.

Эта история хорошо иллюстрирует, какую роль могли играть простые советские люди в ходе инспектирования. Но она также заставляет задуматься о статусе инспекторов, о степени доверия к ним, об их положении в советском обществе.

Действительно, расследования часто ведутся людьми, не обладающими статусом, необходимым для того, чтобы заставить к себе прислушаться: руководящие работники постоянно меняются, у них нет времени, чтобы завоевать авторитет, инспекторы часто — простые рабочие, и поспешно нацарапанное на клочке бумаги удостоверение{597} далеко не всегда обеспечивает им необходимые компетентность и авторитет. Во всяком случае, одной должности не достаточно, чтобы тебя уважали. А.В. Вейсброд, один из сотрудников НК РКИ 22 апреля 1928 года сел в поезд на служебное место. Когда начальник поезда потребовал место освободить, Вейсброд отказался это сделать, ссылаясь на свою должность. Но принадлежность к НК РКИ ничем ему не помогла. Он был снят с поезда силой{598}. Причиной столкновения стало также поведение Вейсброда, регулярно ездившего по этой линии железной дороги. То ли он очень рьяно относился к своему делу, то ли ему хотелось самоутвердиться и подчеркнуть свой статус, но он несколько раз писал в книгу жалоб вокзала замечания о плохой работе сотрудников железной дороги!

Общественное положение штатных сотрудников бюро жалоб также нельзя назвать привилегированным. Они получают неплохую, но не исключительно высокую зарплату. В 1935 году фонд заработной платы сотрудников бюро жалоб составляет 3531 рубль в месяц, т. е. 17,4% от зарплаты всех сотрудников КСК на 23% от общей численности персонала (10 из 44 сотрудников). Начальник бюро получает 500 рублей в месяц, достаточно значительную сумму, поскольку руководитель КСК получает 550. Остальные зарплаты находятся в пределах от 131 до 400 рублей{599}. В августе 1936 года зарплаты возросли и составили от 250 до 700 рублей{600}.[189] Заработок контролера доходит в среднем до 500 рублей[190].

Жизнь их может оказаться столь же неустроенной, как у большинства советских людей: контролер Бюро жалоб А. Мошкин вынужден в марте 1936 года обратиться к своему начальнику, руководителю КСК Горьковской области{601}:

«Я с семьей в 6 человек, из них 2 детей живу в комнате размером 18 кв. мет. Постоянная сырость и духота привели к тому, что дети хронически болеют.

Такие квартирные условия исключают всякую возможность отдыха и учебы, наоборот на этой почве возникают семейные недоразумения и постоянное нервное возбуждение, что отражается на работе.

Об улучшении моих квартирных условий я неоднократно ставил вопрос перед т.т. Гусевым и Козловым, которые обещали заняться этим делом, но, как видно, безрезультатно.

Я прошу Вас побывать в моей квартире и ознакомиться с моими домашними условиями, а также принять зависящие от Вас меры по улучшению моих жилищных условий».

Подбор людей, их карьерный рост, их количество: все это способствует ослаблению системы работы с жалобами и заявлениями. Желание увеличить долю представителей рабочего класса и «партийной прослойки» в аппарате, огромная нужда в ресурсах, связанная с созданием округов, вошли в противоречие с потребностями повседневной эффективной работы с жалобами. Чиновники службы жалоб, как правило, отбираются не по своим способностям: они плохо обучены и в основном отошли от активной профессиональной жизни уже более десяти лет. Эти трудности в работе усугубляются текучестью кадров на низовых уровнях административного аппарата. Бюрократическая неповоротливость, которую мы описали выше, сама по себе не объясняет плохой работы системы: главным образом и прежде всего это проблема человеческого фактора и, вероятно, политической воли. Органы расследования жалоб не обладают достаточными средствами, чтобы обеспечить выполнение своей задачи. Чтобы более полно представить систему работы с жалобами и заявлениями, нам показалось полезным дополнить общую картину конкретным примером. Одним из больших «устройств приема сигналов» в сталинском СССР был отдел писем газеты «Правда». Как он работал? Можно ли найти в работе самой крупной советской газеты те же неполадки, которые мы смогли обнаружить на уровне целой страны?