Амулет Святовита. Вторая часть - Роман Мискин

- Позволите?

- Валяйте! - вдруг кто-то весело сказал за столом.

Все дружно расхохотались - стена недоверия треснула, что было хорошим знаком.

Раскурив свою трубку (примеру чародея последовало еще несколько человек, хотя Наримонт Бут несколько недовольно покрутил носом), Мамай пыхнул несколько раз, выпустив клубы сизого дыма, и начал:

- Господа! Я прошу вашей помощи вот в чем - нам необходимо всем нашим маленьким отрядом добраться от Южного Порубежья до ближайших отрогов Лесистых гор. И желательно так, чтобы ни одна живая душа и уж тем более нечисть или вовсе нежить какая не пронюхала об этом, пока мы не будем у самого их подножия. Там я знаю один потайной путь, который нас выведет на ту сторону, где нас уже будут ожидать мои друзья. Куда мы двинемся дальше - извините, поведать про то не могу и не имею права.

- Так в чем будет заключаться наша помощь, сударь? - спросил тот веселый ратник, также дымивший своей короткой трубкой. - Неужели просто перевалить тайком через Кордон? Так это дело плевое!

Все снова рассмеялись.

- А помощи вашей, господа, я прошу вот в чем, - сказал Мамай, когда смех утих. - Во-первых, нам нужны надежные проводники через Занеманские болота. Для нас это самый опасный, но и самый надежный путь к Лесистым горам.

- Ух, ты! - выдохнул кто-то за столом. - По болотам идти - это вам не к кумушке на посиделки смотаться.

И ратники одобрительно заулыбались.

- Да уж, задачку задали вы нам, сударь, - почесал седую шевелюру старый воин, начавший беседу. - Болота Занеманья - пожалуй, самое гиблое место за всем Кордоном. Там даже нечисть редко когда шляется.

- Именно! - улыбнулся чародей. - Вот поэтому нам и надобно через них тайком пробраться, чтобы никому в глаза не попасть. Хватит с нас и того, что здесь, в Неманских землях, за нами Вражьи соглядатаи идут чуть ли не в спину. Оторваться пора бы уж!

- А что? - сказал молодой весельчак. - В этом есть своя правда!

И снова пыхнул своей трубкой.

- Хорошо, но есть вопрос, - не унимался старый седой воин. - Неужели из-за этого дела стоило приглашать нас всех? Среди тех, кто за столом, каждый знает тайные тропы и пути по Занеманью не хуже других - можно было сыр-бор не городить со сборами, а выбрать с помощью Наримонта Скирмонтовича самых подходящих из нас, да и тихо с ними перетолковать. Но ведь нет же - собрали всех начальников разъездов! Значит, дело не такое простое, как кажется.

И бывалый ратник оглядел присутствующих.

- А ведь верно! - зашумели и загалдели за столом.

Мамай молчал - он ждал, что же дальше скажет старый воин.

И тот сказал, точнее, спросил - как обычно, не в бровь, а в глаз:

- Так что там у вас во-вторых, сударь Маркисуат? Давайте уж, выкладывайте - мы все во внимании!

И впервые за весь вечер улыбнулся.

Наступила тишина. Все взоры обратились на чародея. Но тот слегка прищурил свои кошачьи глаза, глубоко затянулся и, выпустив клуб густого дыма, который тут же свился в драконий клубок, как бы невзначай сказал:

- А во-вторых, господа, нам нужно хорошенько спутать следы, чтобы сбить вражьих соглядатаев с толку хотя бы на какое-то время. И для этого нам нужно пересечь Кордон в разных направлениях несколькими отрядами. Мы пойдем через Занеманские болота - а остальные будут изображать нас и оттягивать на себя внимание нечисти и орденских засланцев!

И только после этого внимательно посмотрел на каждого.

Трещали факелы на стенах, а на бревенчатом потолке плясали жуткие тени. Дракон из дыма вдруг рявкнул - и рассыпался на сизые прозрачные клочья, которые устремились вверх и растаяли.

Кто-то присвистнул:

- Да уж, а дело-то серьезное! С наскоку его никак не взять! Тут обмозговать надо как следует!

Мамай кивнул:

- Вот поэтому, господа, я и попросил своего друга и старинного соратника Наримонта Скирмонтовича вас всех здесь сегодня собрать. Времени у нас в обрез - выдвигаться нам нужно завтра, самое последнее - послезавтра. И исчезнуть мы должны для нечисти бесследно - по крайней мере, хотя бы на время, пока не доберемся до Лесистых гор. А как там - это уже моя забота! Так что давайте думать, как нам быть и что каждому из нас делать!

Ратники зашевелились, снова зашумели, задвигали тяжелые резные стулья, стали скрести затылки и крутые упрямые лбы, покачивая головами с густыми копнами волос и дремучими бородами.

И лишь тот самый молодой весельчак, попыхивавший трубочкой наравне с чародеем, вдруг улыбнулся и хитро заметил:

- Обмозговать-то надо - это верно! Но только на пустой желудок мысли в голову ежели и приходят, то тут же и проваливаются в порожнее нутро! А не выпить ли нам да не закусить ли? Тогда, глядишь, и думаться резвее будет!

Все засмеялись, подмигивая друг другу:

- А ведь дело верное! Давно уж пора бы - поди, простыли яства-то!

И все взоры обратились на начальника заставы.

Наримонт Скирмонтович встал, держа в руках тяжелый серебряный кубок, и, подняв его, провозгласил:

- Хвала нашим богам! Во славу Вышня Святовита и Предковечного Древа!

И в ответ ему рявкнули суровые глотки бывалых воинов:

- Хвала тресветлому солнцу!

И казалось, что даже факелы вспыхнули ярче, а сама зала раздалась еще больше.

--------------------------

ГЛАВА 14

БОЛОТАМИ ЗАНЕМАНЬЯ

Третий день шли. Серая дымка заволакивала всё вокруг. Из-за нее непонятно было вовсе, то ли утро, то ли день, то ли вечер уже. Лишь когда темнело (а темнело быстро), становилось ясно, что ночь вступила в свои права. Но и ночи здесь, в болотах, были странные - подсвеченные какими-то сполохами, вспыхивавшими вдали, призрачными голубыми огнями, мерцавшими то здесь, то там, бледным сиянием в глубине чавкающих топей. Мертвенный свет, настораживающий, пугающий - и холодный, безжизненный. А потому и дорога, петлявшая с кочки на кочку, будто замысловатое кружево, была словно сплошное наваждение.

Третий день брели как во сне. Кругом - только это бесплотное мерцающее марево, серый светящийся туман, наполненный смрадом топей, запахом затхлости и гниения. Иногда вдруг раздавался то ли хохот, то ли утробный звук булькающих бездонных хлябей, проносился над болотами и тут же затихал в безжизненной поволоке плотного тумана ядовитых испарений. И снова - нет, не тишина, ибо это нельзя назвать тишиной - а какое-то безжизненное неестественное затишье, глухое и вязкое, как окружающая их болотная грязь, пожирающая всё, что ступит на нее.

Третий день кряду еле-еле передвигали гудевшие от усталости ноги с кочки на кочку, боясь оступиться в голодную трясину, раскинувшуюся вокруг. С трудом вытягивали набухшие башмаки из черной жадной жирной жижи, тащившей ко дну, в вечный покой. Руки уже не слушались и едва держали дорожные посохи, которыми ощупывали впереди себя зыбкую тропу в топях. Смрад и тлен вокруг, да ненасытные бездонные хляби, раскинувшиеся во все стороны, терпеливо ждущие одной, мало-мальской ошибки зазевавшегося путника, чтобы схватить его своими вязкими липкими щупальцами, и с утробным чавканьем медленно, с какой-то адской злорадностью тащить вглубь. Часами мог биться в ненасытных топях Занеманья зверь или человек, угодивший в этот страшный капкан. Кричи, не кричи - кто услышит тебя? Кто еще забредет в эти гиблые места? Да и марево вокруг не хуже топей под ногами - в нем, этом зыбком тумане, все звуки тонут, будто в болоте.