Адепты. Эзотерическая традиция Востока - Мэнли Холл

Как только родилось дитя, Амина, следуя обыкновению своего народа, послала гонца с добрыми вестями к Абд ал-Мутталибу, отцу ее покойного мужа. Новость застала этого почтенного человека сидящим в священном дворе Каабы среди сыновей и старейшин племени. Старик неописуемо обрадовался и тотчас же отправился к Амине, которая живописала ему все случившиеся чудеса. Тогда Абд ал-Мутталиб взял ребенка на руки, пошел к Каабе и, стоя перед святилищем и аэролитом[135] Авраама, возоблагодарил Господа. Пишут, что в этот момент младенцу было дано имя Мухаммед.

По словам катиба[136] ал-Вакиди, когда Мухаммеду было три или четыре года от роду, произошел чудесный случай. Однажды утром, когда он играл со своими молочными братом и сестрой возле стоянки своего рода, внезапно появились два ангела. Один из них, вероятно, Джибрил, вскрыл тело малыша, вынул сердце и очистил его от черных капель первородного греха, который все смертные наследовали от своего праотца Адама. Затем ангелы промыли тело мальчика изнутри снеговой водой с золотого блюда.

После этого они сравнили вес его тела с весом тысячи человек из его народами он перевесил их всех. Тогда ангелы вернули сердце на место и тело Пророка стало светящимся. Казалось, от него исходило таинственное сияние, подобное тому, что излучалось всеми посланцами Бога, как об этом свидетельствуют древние писания. Многие, кто не мог глазами видеть этот свет, ощутили его в душе, и их повлекло к Мухаммеду, и они поверили в него.

Эти рассказы преувеличены не более, чем легенды, сложившиеся вокруг основателей большинства религий. Совершенно очевидно, что последователи Мухаммеда приняли его за вестника, ниспосланного Богом, облеченного божественной властью и назначенного управлять ими. Повествования о его рождении во многом совпадают с передаваемыми из поколения в поколение рассказами о рождестве Будды, Конфуция и Иисуса. Несмотря на тенденцию отмахиваться от этих историй, рассматривавшихся как религиозные измышления, в настоящее время психологическим аспектам таких первоначальных легенд уделяется большее внимание. Все в этом мире имеет свои причины, и определенные усилия мусульманских мистиков и философов согласовать историю пришествия и рождения Мухаммеда с мистической традицией не являются ни случайными, ни неожиданными. Под покровом вымысла сокрыта устойчивая символическая структура, не изменявшаяся с сотворения мира.

По причине обилия сект, возникших в мусульманском мире, трудно освещать этот вопрос, широко представляя при этом современные взгляды. Бесспорно, однако, то, что Пророк стал персонификацией святости и пути ее достижения. Пророк олицетворяет собой некий уровень развития сознания, которому, когда оно заключено в человеке, сопутствуют чудеса. Он потряс древние верования, подобно цитаделям Персии, поколебал материалистические инстинкты, и фонтаны ложного вдохновения иссякли, а направленность откровений круто изменилась. Чаша экстаза подкрепляет душу мистика во время его тяжкого испытания. Ему даются трансы и видения. Он рождается снова, чтобы стать единым с Пророком — воплощением мессианского закона. Это становится более наглядным при изучении доктрин дервишей и суфиев.

Таков был обычай у арабов тех времен — приставлять няньку к новорожденному младенцу, и Мухаммед был вверен заботам Халимы, принадлежавшей к роду Бану Сат. Он оставался у нее до шести лет, а затем вернулся к матери. Вскоре после этого Амина решила совершить поездку к могиле мужа в Медине. Мухаммед отправился в путь вместе с ней, и во время этого путешествия его мать умерла. Хотя у отца Пророка было много братьев, опеку над ним взял на себя дед, Абд ал-Мутталиб. Однако, когда Мухаммеду исполнилось восемь лет, его благородный дедушка умер и его дядя по отцу, Абу Талиб, принял мальчика в дом и в сердце. Мухаммед проникся глубочайшей привязанностью к Абу Талибу и стал его постоянным спутником. Разные люди, с которыми он был внутренне связан в ранние годы жизни, формировали собрание сподвижников, и их слова и мнения уступали по авторитету только наставлениям Корана.

Когда Мухаммеду было около двенадцати, он, по-видимому, сопровождал своего дядю Абу Талиба в караванном путешествии в Сирию. Они должным образом прибыли в Басру, лежавшую за Иорданом и представлявшую собой страну племени манассах.

В это время в Басре располагалась многочисленная и обладавшая определенным влиянием колония христиан-несториан, и караван Абу Талиба расположился лагерем по соседству с общиной несторианских монахов. Здесь путников приняли со всяческим радушием и гостеприимством. Один или два монаха, побеседовав по этому случаю с Мухаммедом, были глубоко поражены ранним развитием его ума и страстным желанием узнать как можно больше о религии. Предполагают, что доктрины, открытые Мухаммеду этими христианскими монахами, настроили его против идолопоклонства. Несториане столь решительно выступали против поклонения любого рода изображениям, что редко выставляли напоказ даже крест, хотя в то время он был общепринятой эмблемой христианства. Во время последующих посещений Сирии Мухаммед продолжал интересоваться учениями христианской общины. В возрасте примерно двадцати пяти лет, снова оказавшись в Басре, он, говорят, имел беседу с Несторием, принявшим его как будущего пророка. Так как основатель несторианской секты умер в пятом веке, то Мухаммед, должно быть, встретился с монахом более позднего времени, носившим то же самое имя.

Критическое изучение вопроса вызвало некоторые сомнения относительно источника знаний или мнения Мухаммеда о христианстве. Упоминания в Коране, кажется, не придают особого значения несторианским концепциям, хотя Пророк, по-видимому, питал особое уважение к определенным общинам священников и монахов, о чем свидетельствует сура V:91 Корана. Считают также, что, если бы Мухаммед был глубоко сведущ в несторианстве, он особо упомянул бы о нем в Коране, поскольку прямые упоминания были у него в обычае. Несомненно, однако, что те сведения об общем состоянии христианского мира, которые он мог получить, всерьез лишили его, молодого человека, иллюзий.

Многое указывает на то, что он мог бы принять в качестве собственной религии иудаизм или христианство, а не основывать новое вероисповедание. Гнетущая обстановка пререканий и расхождений во мнениях в ранней христианской церкви побудила его искать изначальной чистой религии пророков и патриархов, для которой, он чувствовал, настали тяжелые времена.

Мусульманство утвердилось во мнении, что нет Бога кроме Бога. Поскольку Божество едино и не может быть никакого другого Бога помимо него, Мухаммед не мог принять божественности Иисуса или учения о святой Троице. Он был готов признать Иисуса святым пророком, чье учение истинно, но не уверовать в догму, будто назорейский учитель идентичен и единосущен Богу-отцу. К тому же он недвусмысленно заявил, что считает себя всего лишь человеческим существом, и пример всей его жизни убедительно доказывает, что он не преуменьшал духовных достижений других людей, чтобы как-то возвысить свою репутацию. Он запретил обоготворять свое имя или память о себе, самой жизнью подтверждая, что «нет Бога кроме Бога».

В различные периоды мировой истории Бог в своей бесконечной мудрости заставлял пророков являться и свидетельствовать в пользу чистого откровения божественной истины. К ним принадлежали великие учителя, описанные в Ветхом Завете, а также Иисус. Мухаммед дошел до того, что заявлял, будто его пришествие было предсказано в Ветхом Завете, а после него придет другой учитель, который будет «желанным для всех народов».

Христианские ученые предпочитали утверждать, что у Мухаммеда были весьма слабые, поверхностные знания о христианстве и что, следовательно, его представления были почерпнуты главным образом из общения с окружающими, с чужих слов. Это, однако, можно было бы оспорить, так как известно, что члены его семьи были обращены в христианство, которое уже существовало тогда в этом регионе. Истина, вероятно, заключается в том, что христианские общины в Аравии сами знали немного и их убеждения были неопределенны и противоречивы и, следовательно, не годились для распространения глубокого знания о вере.

По утверждению Абу Талиба, уважаемого дяди Пророка, за все свои молодые годы Мухеммед ни разу ни с кем не поссорился. Примерно в двадцать лет он вступил в общество, известное под названием Хильфуль-Фузуль, члены которого давали торжественную клятву помогать нуждающимся и бедным, охранять права угнетенных и поддерживать справедливость.

В возрасте примерно двадцати шести лет Мухаммед служил управляющим поместьем у богатой вдовы по имени Хадиджа. Она так восхищалась его способностями и честностью, что они поженились, хотя она и была старше его на пятнадцать лет. От этого брака родилось шестеро детей, но лишь одна Фатима, младшая из дочерей, пережила отца, и то всего на шесть месяцев. Другой брачный союз, заключенный впоследствии, принес Мухаммеду еще одного сына, названного Ибрахимом. Но и этот ребенок умер в младенчестве.