В сладостном плену - Блэйн Андерсен

Быстрота, с которой действовал Торгун, превзошла самые худшие ожидания Бретаны. Она уже отказалась от бессмысленной борьбы с ним и теперь только часто оборачивалась назад, чтобы как можно дольше видеть высокие башенные стены, за которыми протекала ее жизнь.

Неожиданно Торгун выкрикнул какую-то команду, о смысле которой можно было догадаться по его тону. Как только Бретана снова смогла различать происшедшее вокруг, она увидела огромного, нервно перебирающего ногами боевого коня кремового цвета. Животное по размеру раза в два превосходило ее серую в яблоках лошадку. Открыть рот от изумления при виде такого чудовища Бретане мешал только обвязанный вокруг ее головы шарф.

— Надеюсь, миледи умеет ездить верхом? — произнес Торгун.

Прежде чем Бретана успела хоть как-то отреагировать на эти слова, мощные руки викинга подбросили ее вверх, и она оказалась прямо на широкой спине гарцевавшего от нетерпения жеребца.

Точнее сказать, она плюхнулась на спину животного, причем ноги ее по-мужски свешивались по обеим сторонам седла. Вообще-то ей и раньше приходилось ездить на лошади подобным образом. Для того чтобы удержаться в седле, ей пришлось неуклюже подогнуть ноги назад, а поскольку руки все еще были связаны, то пришлось низко наклониться вперед, оттого голова почти лежала на толстой, темно-коричневой гриве лошади.

Секунда — и Торгуй уже был в седле позади Бретаны.

Лошадь под всадниками уже вся взмокла, как после хорошей пробежки, и нетерпеливо перебирала своими крепкими ногами.

Не имея возможности балансировать руками, Бретана боялась скатиться с лошади. Неожиданно Торгун сомкнул свои руки вокруг девушки и без предупреждения обеими пятками ударил в бока своего боевого коня, который с устрашающей мощью и стремительностью рванулся вперед.

Своими длинными, мускулистыми ногами конь как бы подбирал под себя пространство замкового двора, а его оглушающий топот сливался со звуками громкого, ритмичного дыхания.

Решетка ворот была поднята, а вместе с ней исчезала и последняя граница между надеждами Бретаны и намерениями Торгуна. За пределами замка лошадь, казалось, обрела еще большую стремительность, тем более что извилистая дорога резко шла под уклон в направлении меловых уступов под крутым утесом, на котором возвышался Глендонвик.

Торгун не дал Бретане много времени на размышления по поводу ее судьбы. Да что там, целой вечности не хватило бы на то, чтобы она приготовила себя к тому зрелищу, которое открылось ее взору на берегу моря. Там, как символ смерти, вырисовывались смутные очертания галеры под красными полосатыми парусами. Ее нос был украшен сверкающей золотой головой вздыбленного дракона, а широченный корпус наводил на мысль, что этот самый дракон сожрал всех, кто был на борту.

Пока Бретана пыталась подавить в себе чувства безнадежности, Торгуй необъяснимым образом остановил коня и сказал тяжело дышащему животному несколько успокоительных слов. Бретана знала, что на борту корабля ее судьба будет решена, и ей были непонятны колебания Торгуна. Чего он ждет? Может, он хочет отказаться от мысли взять ее с собой? Хотя ей и было очень неудобно, она все же повернула к нему голову, ловя его взгляд в немом вопросе.

Уже не первый раз Бретана так близко видела викинга, но лишь теперь полностью осознала всю безграничность его силы. Даже если не думать о том, что он хочет обладать пленницей, скандинав уже одними глазами повелевал ею как победитель в безмолвном поединке. Столь твердым и непреклонным был его взгляд, что вначале Бретане даже казалось, что он прожигает ее насквозь. Затем Торгун как бы разорвал связывавшие их нити безмолвного общения, а выражение его изменчивых глаз так резко смягчилось, что казалось, теперь они принадлежат уже другому человеку. В прекрасных глазах самой Бретаны отразилось какое-то смущение, однако скандинав никак не ответил на ее безмолвные вопросы, — лишь губы его разошлись в загадочной улыбке. Откинув назад голову в шлеме, викинг разразился таким раскатистым и оглушительным хохотом, что его, наверное, было слышно в самом Глендонвике. Он с силой вонзил пятки в бока лошади и помчал Бретану дальше, к кораблю и так пугавшей ее новой жизни.

Глава 2

Нe обращая внимания на Торгуна, Бретана выскользнула из его рук и, громко вскрикнув от боли, тяжело опустилась на гладкую сосновую палубу корабля. Вместе со своей жертвой, которую так и не освободили от кляла во рту и веревки на запястьях, он уверенно проследовал к носу своего одномачтового судна, по пути раздавая команды матросам.

Бретана попыталась прикинуть, сколько всего человек было на таком большом корабле, но сделать это оказалось трудно из-за того, что с берега прибывали все новые люди из отряда, совершавшего набег на замок. Они, судя по всему, сопровождали ее с Торгуном от самого Глендонвика. «Наверное, человек двадцать пять», — подумала она.

Между тем викинги-гребцы заняли свои места. Каждый из них мог хорошо видеть измученную Бретану, прислонившуюся к изогнутым голым дубовым ребрам корпуса корабля.

Часть корпуса корабля находилась на берегу, однако для ускорения погрузки команды и огромного коня Торгуна были сброшены еще и сходни. Матросы пытались успокоить лошадь, ступившую на узкую и шаткую доску, и все же нервное ржанье выдавало волнение животного.

В нескольких шагах от Бретаны, рядом с кормой, два рослых скандинава, одетые, как и Торгуя, наклонились над бортом, затаскивая сходни на палубу. Гребцы взялись за весла.

Увидев, что приготовления к отплытию закончены, Торгун резким голосом что-то приказал им. Три матроса на берегу мгновенно столкнули корабль в море, а пятнадцать натренированных гребцов единым согласованным движением своих весел прорезали поверхность волнующегося прибоя. По команде стоящего на носу корабля мускулистого человека гребцы в четком ритме размеренно поднимали и опускали весла.

Почти мгновенно боевой корабль начал набирать скорость и быстро удаляться от берега. По мере того как морской пейзаж перед ними выравнивался в монотонное серое пространство, Бретана с ужасом наблюдала за тем, как все дальше и дальше за пенящейся волной в кильватере корабля оставались меловые утесы Глендонвика.

Вскоре она с трудом могла различить небольшие силуэты собравшихся на берегу саксов на конях. Впереди был виден гнедой жеребец Эдуарда, без сомнения, с ее отчимом в седле. Как все-таки похоже на него: прибыть как раз вовремя, чтобы наблюдать за ее отплытием, но слишком поздно, чтобы воспрепятствовать этому, и при этом без какого-либо риска для своей драгоценной шкуры.