Шейх - Анатолий Гончар

— Личный состав, — говорит, — у вас неплохой, — а вот ни одного Героя!

И как назло проходили они как раз мимо костра, у которого вместе с солдатами сидел лейтенант Шмелёв. Иди в офицерскую палатку он пока опасался. Как говориться, во избежание эксцессов. А тут на глаза комдиву и попался.

— Да вон он, герой сидит! — в сердцах брякнул наш полковник, в котором до сих пор сидело желание самолично разбить морду этому герою, брякнул и тут же прикусил язык. Но слово уже вылетело.

— Кто такой? — встрепенулся большой начальник, — а ну давай его сюда, хочу поглядеть на твоего героя!

Комдив взбледнул с лица, закусил губу и выкрикнул фамилию проштрафившегося лейтенанта. Пока тот шёл, понуро опустив голову, пока мысленно готовился к «расстрелу», пока представлялся, свершённый Шмелёвым «Легендарный подвиг», возникший в голове у полковника, начал обрастать деталями.

— Ну и чем всё это закончилось? — с недоверием в голосе поспешил уточнить у рассказчика старший лейтенант Крушинин.

— Чем — чем, — обиженно пробурчал Григорий. — Если бы ему Героя не дали, я бы не рассказывал!

— Охренеть! — выдохнул Крушинин, а Григорий начал плести следующую известную ему байку.

Лес в этом месте хребта был просто лесом, ничем не отличимым от сотни таких же мест — небольшой уклон в западном направлении в сторону уже видимого в просветы между тёмных стволов хребта, ровная, поросшая травой почва, изредка перемежаемая ежевикой, кое-где тонкие прутья подлеска.

Шедший первым сержант Ляпин не сразу осознал, как ему повезло, что он практически случайно сумел отличить коричневый кусочек корпуса ПМНки от выглянувшего на поверхность корневища. Стоп! Уже занесённая нога зависла в воздухе. Вскинув вверх руку, Григорий, не поворачиваясь, отрывисто бросил:

— Мины!

И словно играя в какую-то игру, вся группа повторила его действия. Вот только шедший крайним рядовой Леонид Чибисов руку поднимать не стал, а вместо этого настороженно заозирался по сторонам в поисках ещё какого-нибудь дополнительного «сюрприза». Но ничего подозрительного не увидел — не шелохнулась ветка в лесу, не мелькнула чужая тень, не треснул случайно оказавшийся под чьей-то ногой сучок. Так что, вроде бы, ничего, кроме минной опасности, группе пока не угрожало. Тем временем Ляпин медленно вернул назад и поставил на землю приподнятую ногу, включил радиостанцию и, чувствуя, как забухало в груди разгоняемое адреналином сердце, повесил ремень автомата на шею. Затем левой рукой потянулся к рюкзаку, стягивая его на сторону и спешно отвязывая притороченный с боку миноискатель. Но отвязать его оказалось не так — то просто. Приглушённо ругнувшись, Григорий окончательно стянул с плеч тяжелогруженый РР и со всевозможной осторожностью опустил его на землю. Сердце забухало ещё сильнее. Стараясь успокоиться, сержант несколько раз медленно втянул носом воздух и не спеша начал распускать стягивающие миноискатель лямки. Вскоре ИМП-2 был вынут, оставалось его собрать и подготовить к работе.

— Мины! — донеслось до командира едва слышимое, и Гуревич тут же включил свою радиостанцию.

— Оставаться на местах! — голос был сух и спокоен, но внутри уже угнездилось и противным чёсом засвербело ожидание беды. — Первый, доставай миноискатель! Приём.

— Уже, — послышалось в наушниках, и Ляпин опустил миноискатель к земле…

Вскоре Гуревичу поступил новый, неутешительный доклад:

— Командир, всё звенит.

— Ясно. Щуп. — Очередной приказ и вновь томительное ожидание. А лес жил своей жизнью: как обычно, в ветвях сновали птицы, вдалеке хоркал кабан, из кустов выглянула и снова в них спряталась енотовидная собака.

Щуп ткнулся в нечто твёрдое. Присев, Григорий осторожно разворошил почву, под тонким слоем грунта лежал обыкновенный серый камень. Он опустил щуп в сторону, и тот снова уткнулся в нечто твёрдое. На этот раз под дёрном лежала ещё одна противопехотная мина. Продолжая осматривать местность, сержант в течение двух минут нашёл третью ПМНку. Глядя на вынутые из почвы изделия отечественного ВПК, Григорий почувствовал, как спина покрывается влагой, да и на без того разгорячённом лице тоже выступили первые капли пота. Смахнув со лба влажные бисеринки, Ляпин прижал к щеке микрофон:

— Минное поле, — молчание, — обнаружил три ПМН-2.

— Всем достать шомпола! — на то, чтобы согласиться с выводами своего вперёдсмотрящего, много времени не потребовалось. Впрочем, отдать эту команду следовало сразу, как только была обнаружена первая мина. Самые шарёные уже давно так и сделали.

Игорь тоже достал шомпол и аккуратно прощупал им почву у своих ног, затем его взгляд метнулся вперед:

— Ты что, идиот, делаешь? — прошипел Гуревич, увидев, как тыкает шомполом землю шедший впереди него Мыльцин. Боец, похоже, забывший всё, чему его учили, дёрнулся и непонимающе оглянулся на своего командира. — Придурок, ты под каким углом шомпол держишь?

Тот разинул рот, глянул на собственные руки и, судорожно сглотнув, вновь принялся прощупывать почву. Но только делал он это теперь осторожно и правильно.

А капитан вздохнул и, сместившись на полшага вперёд, вновь взялся за шомпол.

Доклады, поступившие от троек, были неутешительными — мины обнаружили почти все, в тыловом дозоре так сразу две. Так что в том, что они находились на минном поле, сомнений не было. Удивляло лишь невероятное везение — в растянутой на несколько десятков метров группе не случилось ни одного подрыва. Вот только удастся ли разведчикам безболезненно отсюда выйти — этого не мог знать никто. Гуревич вначале было начавший корить себя за столь невнимательное отношение к карте минных полей, задумавшись, так и не смог вспомнить о наличии мин именно на этом участке местности.

«Вдруг я ошибся?» — настойчиво засвербело в его голове. И, засомневавшись в собственной памяти и заранее виня себя за столь непростительную ошибку, капитан достал карту. Да нет, если верить её обозначениям, то в том месте, где они сейчас стояли, минных полей действительно не было. Но вместо радости от осознания собственной непричастности Гуревичу, наоборот, захотелось подтверждения собственной ошибки. Уж лучше бы минное поле на карте нашлось! Тогда, по крайней мере, можно было бы оценить его масштабы и наметить наиболее короткий выход с занимаемого им участка местности.

— Всем двигаться след в след! Григорий, миноискатель в зубы и помечаешь только места, куда ставить ногу. Все меня поняли? Приём.

— Первый понял.

— Понял второй.

— Третий понял.

— Четвёртый, — не нарушая заранее оговорённый порядок доклада, отрапортовались старшие троек.

— Тогда вперёд. След в след, и не дай бог хоть одна сука… Сам добью! Ясно?

— Так точно! — тихий одинокий голос ответившего потонул в шелесте начинающей желтеть листвы, зашелестевшей под порывом налетевшего ветра.

Медленно, очень медленно группа выходила из минной ловушки. Алые кусочки материи, которой сержант Ляпин отмечал центр безопасных клочков земли, вдавливаясь в почву, постепенно исчезали под грязью наступающих подошв, а сам безопасный участок (хоть и старались идущие наступать след в след) расползался до величины полутора, а иногда и двух подошв в длину и не менее двух в ширину. Порой идущему в замыкании Чибисову оставалось только гадать, где у этой расплывшейся травяно-земляной кляксы центр. Впрочем, первое напряжение уже отхлынуло, и теперь к разведчикам возвращалось привычное состояние ожидания опасности — возможной, но совершенно необязательной.

Наконец оказавшаяся на южном склоне хребта относительно ровная площадка, чем-то отдалённо напоминающая ложбину, закончилась, и поверхность земли вдруг резко пошла вверх. Сержант Ляпин, за последние несколько десятков (если не сотню) метров ни разу не услышавший ставшего уже почти привычным писка миноискателя, остановился и уверенно доложил:

— Вышли.

— Точно? — на всякий случай уточнил командир группы, и ещё не получив подтверждения, почувствовал, как тело начинает охватывать успокоительная слабость внезапно накатившей расслабухи. Захотелось сесть и хоть немного побыть в неподвижности.

— Да, — короткий, лаконичный ответ, и тут же вполне ожидаемый приказ командира:

— Продолжаем движение, привал через сто пятьдесят метров. — Прежде чем остановиться и дать возможность бойцам отдохнуть от только что пережитого напряжения, Гуревич хотел всё же немного пройти вдоль склона.

— Ясно, — донеслось в ответ, и тут же в наушниках вновь послышался командирский голос:

— Конец связи, — и уже про себя Игорь подумал: «Уф, повезло». Лица коснулись холодные волны осеннего ветерка, Гуревич поправил рюкзак и отключил радиостанцию.