Актуальные проблемы Европы №1 / 2012 - Андрей Субботин

Если делать попытку выявления перечня китайских приоритетов по отношению к Европе, то, не претендуя на строгое ранжирование, можно выявить следующие. Во-первых, это наукоемкие технологии. Американские нелегальные каналы их получения существенно сузились, хотя и не исчезли совсем. Европа же пока не ощутила на себе в полной мере китайский принцип «и мое – мое, и твое – мое», особенно при производстве сложнейших технических объектов типа российского истребителя-перехватчика Су-33. Руководства «Боинга», «Аэробуса», «Туполева» и «Илюшина» пока еще не поняли, что стремление прийти на китайский рынок межконтинентальных пассажирских лайнеров, который, по замыслу, частично будет принадлежать им, одновременно формирует возможности Китая производить межконтинентальные военно-транспортные самолеты и стратегические бомбардировщики и что Китай от этого отделяет всего одно десятилетие. В атмосфере приятной европейскому сердцу толерантности налаживается внешне незаметный, но очень эффективный поток европейских технологий в Китай. Автор этой статьи учился в Московском авиационном институте в 60-х годах с китайцами, которые заняли видные места в современной ракетно-космической промышленности Китая. Сейчас китайские студенты учатся в основном в американских и европейских вузах, и многие из них участвуют в повторении удачного советского варианта начала карьеры разработчиков космических технологий. Во-вторых, Китай, несомненно, заинтересован в деятельности европейских глобальных компаний и ТНК на своей территории. Это не только технологии, но и занятость, развитие инфраструктуры, освоение механизмов корпоративного управления и т. д. В-третьих, Европа «держит» вторую по значимости валюту в мире, поэтому Китай вынужден рассматривать этот регион как серьезного игрока на мировом финансовом рынке. В-четвертых, Европа является самым близким партнером и по многим показателям практически полностью управляемым придатком Соединенных Штатов, что невозможно игнорировать, если претендуешь на глобальное лидерство. Наконец, в-пятых, Европа служит символом западной культуры, включающей в себя знание исторического развития, отличного от китайского, и потому является объектом пристального внимания архитекторов современной долгосрочной китайской стратегии.

В китайской геополитике и стратегии есть три области, которым уделяется особое внимание. Речь идет об экологии, энергетике и освоении космоса. Первые две сферы имеют сходство в одном – обе они дефицитны, так как Китаю еще с середины 70-х годов требовался экологический потенциал, больший, чем может произвести его экологическая система, а начиная с 1993 г. Китай стал нетто-импортером энергоресурсов. Дефицит экологических ресурсов требует решения, которое в принципе можно искать либо за пределами страны, т. е. наращивая свою территорию, либо путем тотальной экологизации, коренной перестройки всех отраслей экономики. По понятным причинам есть еще только одна страна в мире – Индия, – которая в принципе может сравниваться с Китаем по масштабам и интенсивности проявления экологической проблемы. Отсюда стремление Пекина налаживать глобальное, в том числе с Европой, сотрудничество в поисках решения экологической проблемы. Перед Китам стоит сверхсложная задача обеспечить сочетание качества окружающей среды, социальной гармонии и качества жизни [China Has… 2008]. Сотрудничество с Европой идет как на уровне Евросоюз – Китай, так и на уровне двусторонних отношений. В частности, одним из направлений сотрудничества является создание так называемого «послеуглеродного общества», обеспеченного чистым воздухом [EU-China, 2011]. Но применительно к Китаю такая цель пока выглядит малодостижимой.

В энергетической сфере Европа и Китай качественно находятся на одном уровне: и там, и здесь полный дефицит энергоресурсов, но количественно эта проблема гораздо острее стоит в Китае. Кроме того, так называемый «пик добычи нефти» уже стал фактором глобального развития и сформировал арену жесточайшей борьбы как за ископаемые энергоресурсы, так и за создание водородной и термоядерной энергетики, которая практически появится только к середине столетия, но рынки которой делятся уже сейчас посредством закрытых для конкурентов расходов на НИОКР и промышленного шпионажа. В этой сфере больше показного сотрудничества между Европой и Китаем и гораздо больше соперничества, чем в предыдущей. Что касается геополитики и стратегии Китая в космосе и их проекции на Европу, то следует вспомнить два обстоятельства: во-первых, американский принцип «кто доминирует в космосе, тот доминирует на Земле», во-вторых, космический потенциал Европы, который занимает четвертое место после США, России и Китая и который может перейти на пятое, если Япония существенно изменит свою космическую стратегию, что вполне возможно в силу бурного роста могущества Китая, который уже позиционирует себя в роли самостоятельной космической державой.

Суть глобальной экономической стратегии Китая в первой половине столетия состоит в доминировании в тех регионах, где это возможно. Именно поэтому энергетические ресурсы России беспокоят не только Европу, но и Китай. Проигрывая Европе в объеме экспорта и импорта в несколько раз, Китай своей мудрой политикой уже завоевал Африку [Cargill, 2010]. Превосходство китайского подхода над западным заключается прежде всего в отсутствии политических условий. Китай интересует только экономика, причем заинтересованность принимающей стороны всегда обеспечивается архитекторами китайской политики экспансии. Принимающие страны, включая Россию, закрывают глаза на то, что очевидно «старым» колонизаторам: как только она становится зависимой, условия сотрудничества резко меняются. Конечно, в силу ряда причин Африка будет играть особенно важную роль в экономической экспансии Китая, второе место по «легкости» экономического завоевания можно отдать странам Юго-Восточной Азии и Тихоокеанскому региону, третье – Центральной Азии и России. Гораздо сложнее будет проникновение в регион Ближнего и Среднего Востока, еще сложнее – в страны Латинской Америки. Экономические интересы Китая везде будут противостоять интересам европейских стран прежде всего на корпоративном уровне. Проблема для Европы заключается в том, что самая могущественная держава в мире – Соединенные Штаты, располагая ощутимо большим экономическим потенциалом, проигрывают Китаю как государству, держащему в руках практически всю экономику. В то же время Соединенные Штаты как государство становятся все более и более слабым соперником, так как вторым компонентом их могущества владеют уже ТНК – частные компании, которым противостоят государственные компании Китая, часто не уступающие им в финансовых возможностях. Европа на этом фоне является не более чем второстепенным игроком, о чем не преминул сказать упоминавшийся выше старший научный сотрудник Шанхайского института международных исследований Ю Зенлиянг [Zhengliang, 2010]. Однако группа европейских глобальных компаний занимает второе место в мире после американских по количеству, объемам продаж, позициям на мировом ранке. Поэтому китайским компаниям и государству в целом предстоит борьба за свои позиции, в том числе территориальная и демографическая, включая трудовые ресурсы, и было бы просто преждевременно строить прогнозы о ее результатах, тем более что американские, европейские и японские компании будут пытаться выступать как единое целое в конкурентной борьбе с новым поколением глобальных компаний – китайских и индийских.

Любая стратегия, в том числе военно-политическая стратегия Китая в отношении Европы, должна опираться на общую, в терминах второго десятилетия XXI в., глобальную стратегию. Доктор Субхаш Капила еще в начале предыдущего десятилетия, обобщая мнение ряда видных китайских аналитиков и выступая на семинаре «Вызовы безопасности Южной Азии в грядущем десятилетии», сформулировал два основных направления военно-политической стратегии этой страны: Китай должен сформироваться как доминирующая сила в Азии; Китай должен сначала стать ключевым глобальным игроком, а затем взять на себя роль доминирующей силы в мире.

Как утверждает С. Капила, сформулированная глобальная стратегия в контексте ее долгосрочных целей имеет ряд аспектов, заслуживающих пристального внимания.

1. Китайцы уверены в том, что на протяжении более чем 3000 лет в прошлом их нация была самой большой и наиболее процветающей в мире, представляла собой по системе управления и в военном отношении самое искусное общество на планете.

2. Китай располагает превосходящей военной мощью, способной держать под контролем его азиатских соседей, особенно Тайвань, но также Индию, Вьетнам и Россию.

3. История Китая, его культура, традиции, размеры, динамика экономического развития, имидж – все это побуждает его быть уверенным в своей гегемонии в Восточной Азии.