Актуальные проблемы Европы №1 / 2012 - Андрей Субботин

Для первого случая – отраслевой специфики – выдвигается тезис о том, что чем выше уровень технологического развития отрасли, тем слабее конкуренция, обусловливаемая внешними связями. Для второго – конкуренции – указание на форму связи между нею и инновациями, представляемую в виде перевернутой U-образной кривой. Так, новшества внедряют слабее в условиях совершенной конкуренции и монополии, т. е. на концах дуги. Напротив, средней ее части (или U-образной кривой) соответствует повышенная инновационная активность. Наконец, в третьем случае исследователи отмечают изменение реакции компаний принимающей страны в зависимости от степени развития и эффективности их исследовательской деятельности. Если она высока, то появление конкурентов заставляет их повысить научные изыскания для удержания своих позиций. Напротив, при низком уровне технологического развития и слабой инновационной базе (степени развития НИОКР прежде всего) при усилении конкуренции на разработках и внедрении новшеств обычно экономят.

Аналогичный комплексный характер обусловленности инновационного эффекта типичен и для международного движения капитала. Он зависит от мотивов и способов инвестиций, а также особенностей принимающей экономики. Так, если ПИИ связаны с попытками обойти тарифные ограничения (например, осуществляются в виде поглощения, а не создания нового предприятия) и проводятся в экономике закрытого типа или близкого к таковому, то инновационной эффект от них будет минимальным. В этом случае экономические соображения осуществления ПИИ не сопровождают создание нового для данного хозяйства типа потребительской ценности. Доходы, получаемые от ПИИ, хотя и являются рентными по содержанию, но не несут инновационной природы, а потому к сверхприбыли от инноваций отношения не имеют. Если же капиталовложения нацелены на расширение рынка в условиях большой открытости хозяйства и производятся через формирование нового производства, то инновационный результат будет достигнут.

Учитывая состояние отмеченных факторов, в ряде областей Китая инновационное развитие могло начаться более десятилетия назад. Это, однако, не подтверждается практикой, несмотря на усилия государства переориентировать внешние связи, в том числе и с ЕС, на сферы, считающиеся перспективными для инновационной деятельности.

Масштабы и скорость производства и освоения новшеств в Китае оставались весьма ограниченными и слабо проявляются во внешнеэкономических связях страны. По-прежнему из ЕС в Китай идут высокотехнологичные товары и продукция с высоким удельным весом квалифицированного труда, растет удельный вес капиталоемкой продукции. Напротив, в экспорте Китая преобладают товары потребительского назначения (см. приложение 10).

О трудностях «автоматического» развития инноваций в Китае говорит и структура сравнительных преимуществ его экспорта (см. приложение 11). Он показывает, что привлекательность китайских товаров на рынках мировых инновационных лидеров ЕС, США и Японии обусловлена в основном дешевизной рабочей силы и маркетингом. Это, кстати, явственно контрастирует с привлекательностью экспорта из ЕС, где преобладает продукция капиталоемких отраслей и отраслей, связанных с высокой квалификацией труда (см. приложение 12).

О слабом развитии инновационной активности, несмотря на бурное развитие внешних связей, говорят и недавно проведенные специальные расчеты факторов экономического роста. Они показали, что достигнутые фантастически высокие темпы роста Китая на 3/4 связаны с расширением традиционной ресурсной базы. Обрабатывающая промышленность, которую обычно рассматривают как главную сферу осуществления инноваций, опирается на низкие издержки входа, невозможные при инновационной деятельности; экономию на масштабах и использование уже разработанных технологий.

Таким образом, переход к новому типу экономического поведения, связанному с созданием и использованием интеллектуальных ресурсов на базе зарубежных источников развития, в Китае достигнут не был. Внешне это выглядело подтверждением известной точки зрения об ограниченности влияния международных связей на инновационную деятельность в специфических экономических условиях развивающихся стран. Низкий уровень производства и использования новых знаний в их экономике в сочетании с открытым характером хозяйства и передовыми инновационными производствами партнеров «Севера» (например, ЕС) обрекали «южан» на отсталость.

До XXI в. китайская экономика действительно во многом походила на такую модель. Производство и экспорт у нее базировались преимущественно на традиционных товарах, не относящихся к числу знаниеемких. Почти половина экспорта перерабатывающей промышленности приходилась на низкотехнологичную продукцию – текстиль, одежду, обувь и т. п. [Sheehan, 1999; Onodera]. Импорт, напротив, в значительной степени состоял из инновационно– и технологически продвинутой продукции.

Тем не менее, несмотря на весьма ограниченные достижения в части инновационного развития на базе внешних источников, практические соображения дальнейшего прогресса Китая и места этой страны в мировой системе ставили перед ней задачу перехода к инновационной экономике, заставляли настойчиво искать пути ее решения.

Складывающаяся обстановка, с одной стороны, подтверждала выводы Дэлла, Друкера, Кастэллса и других ученых о принципиальной необходимости перехода к экономике, базирующейся на новом ресурсе. С другой – требовала учитывать не только общие тенденции развития, но и специфику конкретной ситуации, формировать условия для эффективного использования внешнего фактора.

Базовые направления решения задачи обусловливала специфика фундаментальной характеристики инновационного производства, связанная с использованием интеллектуальных ресурсов и формированием общественных благ. Свойственная им неконкурентность и неисключаемость приводили к ограниченной заинтересованности бизнеса в производстве новых знаний. Отсюда необходимость участия в этом государства или иного аналогичного органа, в т. ч. и его подготовка общества (хозяйствующих субъектов прежде всего) к освоению новшеств.

Этому пути китайское государство начало активно следовать с конца 90-х годов XX в. Тогда благодаря эксплуатации дешевого труда и широкого привлечения зарубежных инвестиций в стране были достигнуты высокие темпы роста, интенсивно развивались внешнеэкономические связи, Китай превратился в одного из крупнейших участников мирового хозяйства.

Централизованные усилия по формированию экономики знаний в Китае исследователи, как правило, соотносят с понятием национальной инновационной системы (НИС). При всем разнообразии его трактовок к числу наиболее емких, на наш взгляд, относится интерпретация ОЭСР. Согласно ей, НИС предполагает формирование управляемой структуры инновационного воспроизводства в национальном масштабе. Эту функцию обеспечивает действие системы институтов частного и общественного секторов, взаимоотношения между которыми определяют инновационное поведение страны.

Будучи чрезвычайно широким, данное определение допускает подчас его слишком свободное толкование. Поэтому особый интерес представляют классификации понятия НИС, предложенные Б. Лундваллем [Lundvall, 2007]. Автор указывал на обусловленность предлагаемых трактовок задачами исследования и его рамками (рыночными, институциональными и др.). Соответственно, НИС в узком смысле можно рассматривать в развитие понятий национальных научных систем, технологической политики и т. п. Сторонники такого подхода сосредоточивали свое внимание на НИОКР в разных организациях и институтах, а также взаимоотношениях по этому поводу (в т. ч. в отношении прав интеллектуальной собственности, венчурного капитала и др.).

В широком смысле слова НИС трактуют как кумулятивный процесс инноваций разной степени глубины и размаха, а также связанные с ними производство, распространение и использование новшеств.

Такой подход позволяет акцентировать внимание на различных сторонах многомерной системы НИС. В качестве отдельных проекций, необоснованно абсолютизируемых, по справедливому замечанию Лундвалля, некоторыми исследователями, могут выступать усилия государства и общественных организаций по стимулированию науки и техники; история конкретных организаций и политических шагов по распространению инноваций и др.

Соответственно, одни могут рассматривать НИС развитых стран, противопоставляя воспроизводственные модели между собой. Другие анализировали их с точки зрения соотношения знаний как главного ресурса и обучения как важнейшего процесса. Третьи подходили с позиции человеческих ресурсов (их образования, рынка, обучения делом и др.); четвертые – интерактивного, или рефлексивного, подхода; пятые – сочетания рынков и институтов, организуемых посредством социального капитала (доверия, лояльности и власти); шестые не считали важным выяснять все качественные особенности НИС, но разрабатывали ее количественные параметры.