Моя история - Ури Геллер

Мы проводили все новые и новые тесты, и в общем-то я все меньше и меньше волновался. Оба — Андриа и мистер Бентов — относились ко мне с пониманием и не пытались давить на меня слишком сильно. Сперва мы попробовали телепатию. Я сосредоточивался, посылая трехзначные цифры в память Андриа. Это, если можно так сказать, действие совершенно обратное тому, что обычно делают фокусники. Потом я заставил его часы убежать далеко вперед, не прикасаясь к ним. Но особенно он был поражен, когда стрелки лабораторного секундомера продвинулись на тридцать минут, потому что, по его словам, практически невозможно заставить секундную стрелку сделать столько оборотов в считанные мгновения. Весь процесс он заснял на пленку.

Мне удавалось делать почти все, что он меня просил. Различные проявления телепатии, опыты с часами, сгибание металлических предметов в лабораторных условиях, влияние на стрелки компаса и другие вещи.

Он все больше и больше воодушевлялся с каждым экспериментом. Как-то раз он сел и объяснил мне, что все это значит для науки. Он объяснил мне, что невозможно гнуть или двигать металлические тела способами, противоречащими законам физики. Он убедил меня в необходимости многократного повторения одних и тех же опытов, потому что, чем непостижимее феномен, тем больше доказательств требуется для его объяснения. Если все тесты пройдут удачно, сказал он, тогда, возможно, придется полностью пересмотреть некоторые аспекты философии и науки. Теперь я понимаю всю важность нашей работы.

Андриа сказал мне, что планирует отвезти результаты всех этих экспериментов в Америку и, возможно, в Англию. Ему хотелось посмотреть, какую поддержку в этих странах он сможет найти для более глубокого исследования. Для начала он написал по поводу тестов бывшему астронавту капитану Эдгару Митчеллу, который, правда, прочитав письмо, решил, что Андриа, по-видимому, курит какую-то травку и описывает ему свои галлюцинаций.

Но вскоре Митчелл написал мне очень хорошее письмо, которое он передал через Андриа. В нем он писал, что хотел бы обязательно встретиться и поработать вместе со мной над экспериментами, когда я приеду в Америку. И он не сомневался в том, что обязательно найдутся научные лаборатории, которые захотят всесторонне изучить энергетические силы. Мне было очень приятно услышать это от него напрямую. Когда он проводил эксперименты с телепатией во время полета Аполлона-14 на Луну, одна израильская газета назвала его: «Ури Геллер среди астронавтов».

Первая серия тестов в августе 197! года длилась более недели. Андриа вел журнал, куда записывал все очень скрупулезно. Затем он уехал из Израиля, чтобы разработать планы будущего изучения, и его довольно долго не было. Он вернулся лишь к середине ноября 1971 года. На этот раз он привез еще больше аппаратуры, чтобы создать маленькую лабораторию в другой квартире, которую он снял специально для этих целей. Он предупредил меня, что ему понадобится несколько часов ежедневно на протяжении нескольких недель, чтобы провести новые тесты, в которых я должен был принимать участие, находя время между выступлениями, которые я продолжал в Израиле.

Вторая серия испытаний чем-то напоминала первую. Все из раза в раз срабатывало. Я даже начинал уставать. Мне не хватало привычного контакта с людьми. Андриа снова очень внимательно и дотошно все записывал, конспектировал и писал обо всем этом в своей книге, которую назвал «Ури: журнал мистики Ури Геллера». Книга была выпущена в Америке издательством Анкор Пресс Даблдэй. То, что он описал в этой книге, значительно подробнее того, что сохранилось в моей памяти.

Тесты шли очень успешно, и ученые в какой-то момент заинтересовались моим прошлым. Я все им рассказал в мельчайших деталях. Андриа предложил так: он меня попытается загипнотизировать и я, возможно, вспомню вещи, которые не помню в сознательном состоянии. Я и раньше был знаком с гипнотизерами и даже разрешал им пробовать проводить со мной такие вещи. Но никогда ничего из этого не получалось. У Андриа уже был небольшой опыт в гипнозе, и он сказал, что очень хотел бы попробовать его на мне, если я, конечно, не против. Сперва я боялся этой идеи, но потом что-то мне подсказало, что нужно попробовать. Может быть, я таким образом узнаю о себе что-то новое.

Мы решили провести сеанс 1 декабря 1971 года. Я только что закончил выступление перед публикой. Айрис была со мной. Все происходило в квартире Андриа, куда были приглашены Бентов и еще два израильтянина — друзья Андриа, также заинтересованные в результатах экспериментов. Андриа начал сеанс гипноза.

Когда я проснулся, мне сказали, что я находился в гипнотическом состоянии более часа. Они записывали все, что я сказал. Когда они прокрутили запись, я был поражен, услышав и не узнав своего собственного голоса, произносившего слова как-то таинственно и монотонно. Под гипнозом я вернулся на Кипр, вспомнил свою собаку Джокера. Мой голос говорил, как Андриа пишет в своей книге: «Я пришел сюда учиться. И вот сижу в темноте вместе с Джокером. Я учусь и учусь, но не знаю, кто меня учит». Тут на пленке врывается голос Андриа, который спрашивает: «Чему ты обучаешься?» — «Это связано с людьми из космоса. Но мне об этом еще рано говорить».

Снова голос Андриа на пленке: «Это тайна?» — «Да, — отвечает мой голос. — Но когда-нибудь придет день, когда вы все узнаете».

Я знаю, что гипноз может давать очень странные результаты, может преувеличивать, раздувать фантазии. И тем не менее люди в таком состоянии обычно говорят то, в чем они полностью уверены, что считают правдой. Я не знал, как расценивать то, что слышал. Чувствовал я себя как-то неуверенно, опустошенно, и это меня немного пугало. На пленке я вспоминал раннее детство. Я слышал, как вдруг заговорил на иврите, и далекий голос мистера Бентова, задававшего вопросы на том же языке. Потом пленка дошла до того места, где мне три года и я вспоминаю то происшествие в арабском садике, когда яркий свет ударил меня и я потерял сознание. Услышав все это, я весь внутренне напрягся. Тембр моего голоса на пленке внезапно стал очень странным, даже немного жутковатым. И я, услышав такие изменения в голосе, почувствовал какой-то необъяснимый ужас. Я не помню, что случилось после этого. Потом мне рассказали, что я схватил магнитофон, выключил его и резко вынул кассету. Ни слова не говоря, я выскочил из квартиры, и через некоторое время они обнаружили меня в лифте. Пленки нигде не было. Не знаю, почему я так поступил. Айрис отвезла меня домой. Но пленку мы так и не нашли.

Те, кто был тогда в комнате, вспоминали потом, как звучал этот голос — очень ровный, механический, как будто бы компьютерный. Он говорил, что серебристый свет и есть та сила, которая вошла в меня в арабском садике, и с тех пор я призван помогать людям. Голос продолжал, что я не должен помнить то, что произошло тогда. Дальше голос неожиданно переходил на другую тему, касающуюся израильско-египетского конфликта. «Следующие несколько недель, — говорил голос, — будут очень критическими. Человечество стоит на грани новой мировой войны».