Научный атеизм. Введение - Андрей Куликов

Для защиты от кого была необходима такая большая охрана? По численности она превосходила охрану первых президентов США. Большая охрана, как и высокие монастырские стены, была призвана защищать архиерея от российского народа, конечно же. Никакого стратегического значения в военных целях стены суздальских монастырей не имели.

Но для чего же почти все исторические источники говорят о высоких монастырских стенах с бойницами как о крепостях-защитниках народа от врага? Почему не продержались так называемые крепости хотя бы месяц?

Да потому, что они и не были предназначены для обороны от внешнего противника, да, тем более, неглупого. Для воинов внука Чингисхана вообще подобные укрепления были развлечением. Если владельцы этих смехокрепостей не подчинялись требованию о немедленной капитуляции, они делали насыпь из земли чуть повыше стены, затаскивали на неё камнеметательное устройство.

Далее — вариантов было множество, один из них таков: в камнеметательное устройство закладывали мешок, завязанный длинной бечевой, пускали мешок за стену монастыря. Не долетая до земли, мешок развязывался, и из него сыпалось на укрывающихся за стенами людей заражённое мясо. После чего можно было лишь расстреливать пытающихся выбежать из ворот людей. Единственное, от чего спасали высокие монастырские стены, так это от своих, время от времени бунтующих крепостных крестьян, а точнее, рабов монастырских.

Документ из архива Суздальского музея свидетельствует: «В XVII веке в Суздале по-прежнему преобладало церковное землевладение. Монастыри и архиерейский дом были крупными земельными феодалами, располагавшими огромными средствами и даровым трудом многих тысяч крепостных.»

Так, Спасо-Ефимиев монастырь занимал пятое место среди духовных феодалов России, его Благосостояние целиком зависело от земельных пожалований и вкладов.

Или цитата из ещё одного подобного документа из истории Свято-Покровского женского монастыря:

«Вольную и сытную жизнь монахинь обеспечивал труд крепостных крестьян и огромный штат прислуги; земельные владения Покровского монастыря росли за счёт богатых вкладов и пожалований со стороны знатнейших родов России, в том числе, княжеских и царских».

Батый выжидал шесть дней, прежде чем идти на штурм Владимира. Он ждал, чтобы разнеслась весть: не народ я захватываю, а его поработителей. Подождал и всего за один день взял хорошо укреплённый город. Для этой цели и совершил он поход на Суздаль, не имеющий никакого значения с военной точки зрения, но лишающий власть народной поддержки.

И как же дальше стали поступать золотоордынцы? Они увидели: лучших надсмотрщиков и сборщиков налогов, чем князья в содружестве с духовенством, им не найти, и стали выдавать князьям ярлыки на правление и право собирать налоги с русского народа, часть из которых должна была отправляться в Орду. А многие монастыри вообще освободили от налогов.

«От в. г. ц. и в. к. Петра Алексеевича, всеа В. и М. и Б. России самодержца, богомолцу нашему, бывшему митрополиту сибирскому и тоболскому Феодору. Сего 1710 г., июня в 6 день, ведомо нам в. г. учинилось, что которые новокрещенные тобольские и Березовские и сургуцкие остяки жили на Березове и в Коцком монастыре, ныне те непрестанно бывают в юртах, в которых идолы остяцкие. И как сей наш в. г. Указ получишь, то выбрав по своему рассмотрению, из монахов, или из священников, человека доброго, и велеть ему по нашему в. г. указу, ехать вниз великой р. Оби до Березова и далей, и где найдут по юртам остяцким их прелесные мнимые боги — шайтаны тех огнем палить и рубить и капища их разорить, а вместо тех капищ часовни строить и святые иконы поставляти, и их остяков, приводить ко крещению и ко познанию единого в троицы истиннаго бога; и которые остяки малые и великие веруют и крестятца, тем остяком нашего в. г. милость ясашные доимки все оставлять указали, и впредь не спрашивать, и в доимочных книгах тое их доимки вынести, чтоб доимки не помянулись. А естли возможно, того ради исправления, и самому тебе богомольцу нашему ехать в вышеописанные места и приводить тех идолопоклонников ко истинной ко христианской вере. А ко крещению им кафтаны белые и рубашки из нашей казни и хлеб, по рассмотрению, такожде давать указали. А естли кто остяки учинят противность сему нашему в. г. указу, и тем будет казнь смертная. А о споможении тебе в том в Тоболеск к воеводе Ивану Бибикову писано, что к той посылке, или к вашему богомолца нашего походу понадобитца, велено ему отправить противу твоего от него требования, в скорости. Писан на Москве 1710, июня в 7 день.»

«…Если кто при исповеди объявит духовному отцу своему некое несделанное, но еще к делу намеренное от него воровство, наипаче же измену, или бунт на государя, или на государство, или злое умышление на честь и здравие государево…, то должен духовник… донести вскоре о нем» (Из указа Петра Первого от 17 мая 1722 г.).

Очень часто приходится слышать от православных: «А, инквизиция — это не наше, это католики». Так вот, специально для таких — ликбез про православную инквизицию.

4.1.7. Православная инквизиция в России

(По одноименной книге Е. Грекулова) Многие монастыри царской России служили тюрьмами, в которые заключались лица, обвиняемые в религиозном свободомыслии, участники антицерковных движений… Монастырское заключение — одно из самых тяжких наказаний, применяемых православной церковью с давних пор. Так, в Никоновской летописи рассказывается, что еще в начале XI в. еретики заключались в погреба архиерейских домов. Но особенно переполнены монастырские тюрьмы были в XVII–XVIII ее., когда выступления против свободомыслия и феодально-помещичьей эксплуатации принимали часто религиозную окраску. Немало лиц, обвиненных в антицерковных и политических выступлениях, содержалось в монастырских казематах и в XIX в.

Самыми страшными из монастырских застенков были земляные тюрьмы. Там держали наиболее опасных для церкви и царизма преступников — «раскольников и церковных мятежников». Земляные тюрьмы представляли собой вырытые в земле ямы, в которые затем опускались деревянные срубы. Поверх земли делалась кровля с небольшим оконцем для передачи пищи. В такой земляной тюрьме томился один из расколоучителей, протопоп Аввакум. «Еретики — собаки, — говорил он, — как-то их дьявол научил: жива человека закопать в землю». На него надели еще «чепь со стулом», которые он носил в течение всего заключения в монастырской тюрьме. В такую же яму по приказанию патриарха Иоакима были брошены в оковах участники соловецкого восстания 1668–1676 гг. Во многих монастырях узников помещали в особые каменные мешки. Например, в Прилуцком монастыре Вологодской губернии каменные мешки представляли собой узкие каменные шкафы, возведенные в несколько этажей внутри монастырских башен. Каменные мешки были изолированы друг от друга, их окна и двери заделывались кирпичом, оставлялось лишь небольшое отверстие для передачи узнику пищи и воды. Каменные мешки имел также Спасо-Каменский монастырь Вологодской губернии, основанный в 1260 г. Тюрьмой здесь служили монастырские башни. Из этих тайников узники редко выходили на волю. Сибирский селенгинский Троицкий монастырь также был известен бесчеловечными условиями содержания узников. В одиночных казематах — «каютах», в «заклепных железах» несчастные жертвы инквизиции часто сходили с ума. Еще в 1770 г. в такой «каюте» селенгинского монастыря был обнаружен подпоручик Сибирского пехотного полка Родион Колев, просидевший в ней в кандалах 25 лет и сошедший с ума.

Каменные каюты были также в Николаевско-Корельском, якутском и других монастырях…

Широко известны были тюрьмы Соловецкого монастыря, основанного в первой половине XV в. Каменные мешки в монастырских башнях и стенах этого монастыря имели форму усеченного конуса длиной около трех метров, шириной и высотой по два метра, в узком конце — один метр. В верхних этажах Головленковской башни Соловецкого монастыря каменные мешки были еще теснее: 1,4 метра в длину, 1 метр в ширину и высоту. Маленькое оконце служило не для освещения, а только для подачи пищи. В таком мешке нельзя было лежать, узник спал в полусогнутом состоянии. Сюда заключали узников «безысходно», т. е. на всю жизнь, никакой связи с внешним миром они не имели. Помещая свои жертвы в эти страшные тюрьмы, синодальные инквизиторы обычно писали: «Посадить его (т. е. заключенного) в Головленковскую тюрьму вечно и пребывати ему в некоей келий молчательной во все дни живота и никого к нему не допускать, ниже его не выпускать никуда же, но точно затворену и зоточену быть, в молчании каяться о прелести живота своего и питаему быть хлебом слезным». В таких нечеловеческих условиях узники пребывали в течение многих лет, пока смерть не приносила им избавления.