Закат империи - Елена Горелик

- Я сожалею о случившемся, миледи, - Хиггинс учтиво поклонился, принял бумаги, и, ещё раз поклонившись, вышел.

Впервые в жизни Галке приходилось быть такой до невозможности официальной. Ещё бы: не каждый день вручаешь дипломату другого государства подобные бумаги! А Хиггинс ей действительно был симпатичен. Умный, деятельный, циничный, достаточно жёсткий и, чего греха таить, жестокий. Будь он английским премьером, соседям Англии пришлось бы очень туго. Но, к счастью для соседей (и не только для них), и к большому сожалению для короля Англии, этот человек не имел ни малейших шансов занять столь высокую должность. Ибо беден и не особо знатен. "Такого всегда будут использовать вышестоящие, - подумала Галка, когда мистер Хиггинс заверил её, что покинет Сен-Доменг в указанный срок, и откланялся. - Тот же герцог Йоркский, например. Сам по себе он, мягко говоря, звёзд с неба не хватает, но выезжать будет за счёт подобных "солдат империи". И мне почему-то кажется, что Хиггинс это знает… Что я могу сказать? Патриот. В лучшем смысле этого слова".

- Ты точно уверен, что тут остались его люди, которых ты не смог вычислить?

Этьен, присутствовавший при церемонии в качестве главного свидетеля, нахмурился. Он не любил, когда ему напоминали о его промахах.

- Да, капитан. - Хоть он и не любил таких пинков, но всегда был самокритичен и не витал в облаках. - В одном из перехваченных писем было упоминание о наших военных приготовлениях, с приведением довольно точных цифр. У него есть осведомитель среди снабженцев или офицеров береговой службы. Относительно кораблей англичане в неведении и до сих пор, там мои парни постарались на славу, но на берегу всех так тщательно не проверишь. Особенно переселенцев, поступивших на службу.

- Тогда… Прости, что осмеливаюсь давать тебе советы, Этьен, но я бы на твоём месте сейчас проследила бы за прислугой английского посольства. Кто, куда, зачем. В какие лавки и трактиры ходят, кто эти заведения посещает…

- Капитан, это непосильная задача, - Этьен отрицательно покачал головой. - Мы можем отследить контакты прислуги, но если речь пойдёт о трактире, мы просто потеряем след. Записку можно всучить трактирщику с монетками, когда расплачиваешься за обед. Её можно спокойно передать лавочнику, когда там не будет иных посетителей… Нет, это невыполнимо.

- Что ж, не буду настаивать, - согласилась Галка. - Пусть твои парни последят за слугами, а если никаких концов не обнаружится - придётся ждать.

- Терпеть этого не могу, если честно, - с невесёлой улыбкой признался Этьен. - Но в моём деле без терпения не обойтись.

- Как и в моём…

Вечером того же дня оба осведомителя, каждый по своему каналу, получил записки одинакового содержания: "До получения условленного сигнала ничего более не предпринимайте. Вы знаете, что следует делать после".

Секретной службе Сен-Доменга достались лишь смутные подозрения насчёт Джонатана Адамса, слуги сэра Чарльза Ховарда. Но - не более того.

3

"Как там кличут эту лондонскую больницу для помешанных? Кажется, Бедлам, или что-то в этом роде?"

У Жана Гасконца такие мысли возникали чуть не ежедневно. А то и по два раза на день. Ну посудите сами: можно ли остаться в здравом уме, когда всё время приходится решать какие-то проблемы, половина которых возникает совершенно на пустом месте, а второй половины можно было спокойно избежать, если бы окружающие были менее упёрты. И это при том, что есть толковые помощники, берущие на себя большую часть работы. Собственно на Тортуге Жан теперь бывал нечасто. Теперь, занимаясь обустройством на Флориде, он куда больше времени проводил в Сан-Августине. Решал проблемы оставшихся там испанцев, договаривался с вождями семинолов, перекупал вождей иных индейских племён, чтобы они позабыли прежнюю практику наездов на испанцев. Катастрофически не хватало рабочих рук, Жан всеми правдами и неправдами старался перенаправить на Флориду как можно больше колонистов, приезжавших в Сен-Доменг. Естественно, тут его интересы сталкивались с интересами других губернаторов, и грызня была ещё та. Если бы не Герхард Монтаг, капитаны-губернаторы давно бы уже перессорились насмерть. Но этот германец, никогда ранее не имевший столь плотного контакта с пиратами, сумел завоевать их уважение. В общем-то, если бы судьба распорядилась по-иному, он бы наверняка стал одним из самых уважаемых капитанов… Словом, Жан Гасконец иной раз крыл себя по матушке, бабушке и прочим прародительницам - за то, что согласился принять эту высокую, но чертовски нервную должность. И ведь не откажешься уже. Парни на смех поднимут, заявят, что струсил…

"Чёрт подери это губернаторство!"

Ну, вот, опять…

- Кэп, беспорядки в порту! - в комнату, запыхавшись, влетел молодой матрос. - Драка между матросами сторожевика и рыбаками! Мы развели дерущихся по углам, но зачинщики требуют вашего суда!

Жан мысленно помянул по матушке уже не себя, а этих охламонов, вздумавших бить друг другу морды прямо в порту.

- Надо же! Требуют суда! - ядовито хмыкнул он. - А в подвале они пару недель посидеть не желают? Почему их в полицию не сдали?

- По закону каждый имеет право требовать суда капитана.

- Вот дьявол… - ругнулся Жан. В таких случаях каждый, кто подчинялся законам Сен-Доменга, имел право на суд капитана или губернатора, но и ответственность при этом наступала немедленно, сразу по оглашении приговора. - Наши законы чертовски справедливы, но иногда меня просто раздражают… Ладно, где там эти красавцы? Тащи сюда, вместе со свидетелями.

"Чтоб я сдох…"

Когда в одном из задержанных Жан опознал капитана Блезуа, недавнего героя Серебряной банки, ему стало плохо. Что угодно, только не это! Блезуа славился на всю Тортугу не самым приятным нравом, а теперь вообще будет напирать, пользуясь своей известностью, прав он там или нет. Второй… Жан напряг память и узнал его: Антонио Ариета, баск, один из самых удачливых рыбаков Кайонны. Оба помятые, в пыли и крови, с симметрично подбитыми глазами - у пирата заплыл левый, у рыбака правый. При них, само собой, свидетели, по три человека с каждой стороны, и…потерпевшая. Зарёванная девчонка лет четырнадцати в хорошем, но порванном платье.

Та-ак, только этого ещё не хватало.

По закону Жан должен был выслушать обе стороны. Так и сделал. В общем, после полного часа эмоций, криков и взаимных обвинений всё-таки вырисовалась более-менее адекватная картина происшествия. Оказывается, капитан Блезуа после возвращения на Тортугу зачастил в гости к рыбаку и его дочери. Был предельно любезен. Но сегодня он зашёл раньше обычного, пока девочка была в школе, и попросил её руки. Отец особых возражений не выразил, но поставил условие: если дочка против, никакого сватовства. Капитан поморщился, но согласился. А девчонка, явившись домой, на предложение капитана ответила немедленным отказом. Мол, не хочу замуж, хочу учиться. И вообще, сеньор для меня слишком старый… Зная, что из себя представляет Анри Блезуа, об остальном Жан догадался без дальнейших пояснений. Выскочил из дома рыбака словно ошпаренный, а потом подкараулил девчонку, когда она вышла из дому, да начал ей юбку задирать. Та в крик, на шум прибежали отец с работниками, капитану тоже кто-то из братвы пришёл на помощь, ещё соседи подпряглись… Словом, если бы не вмешались парни из стражи, в порту вполне могло случиться побоище между пиратами и рыбаками. И закончилось бы оно явно не в пользу последних: боевая подготовка и слаженность не те… Жан слушал, и ему с каждой минутой становилось тошно. Чего хотят эти двое? Справедливости? По справедливости он должен был бы повесить Блезуа: насилие над девушкой благодаря "генералу Мэйна" с некоторых пор являлось висельным делом. Хотя… кажись, там до…самого главного так и не дошло, папаша с работниками вовремя выскочили из дома. Значит, солидный штраф. А это означало рассориться с одним из лучших капитанов береговой стражи: Блезуа действительно был первоклассный моряк, несмотря на отвратительный характер. А этот Антонио… Не хочется и его обижать, иначе кто тогда в Кайонну из рыбаков рискнёт сунуться, если прознают, что тут их давят?

"Не должность, а бочка дерьма, - мысленно ругался Жан, вынося приговор капитану Блезуа: штраф в размере тысячи ливров. - Чёрт, и почему некоторые так рвутся "наверх"? Тут же свихнуться недолго!"

- Послушай, парень, - когда все начали расходиться, Жан тихонечко придержал рыбака, - останься на пару слов, разговор есть.

Ариета удивился: чтобы сам сеньор губернатор с ним заговорил? Впрочем, этот, кажись, из пиратов, а пираты люди простые, не склонные к пышным церемониям и дворянской спеси. Если среди них и есть дворяне, то пиратский быт быстренько эту самую спесь из их голов выбивает. Но что нужно губернатору от простого рыбака-баска?