Звонок за ваш счет. История адвоката, который спасал от смертной казни тех, кому никто не верил - Брайан Стивенсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Назначенный адвокат Йэна убедил своего клиента признать вину, уверяя, что его приговорят к 15 годам заключения в тюрьме. Адвокат не понимал, что два из предъявленных Йэну обвинений подлежат наказанию в виде пожизненного заключения без права на условно-досрочное. Судья принял заявление Йэна, а потом приговорил его к пожизненному заключению. Хотя мальчику было всего тринадцать лет, судья осудил Йэна за бродяжничество, отсутствие подобающего родительского присмотра, многочисленные предшествующие аресты за мелкие кражи в магазинах и мелкие преступления против собственности. Йэна послали отбывать наказание во взрослую тюрьму — исправительное учреждение Апалачи, одну из самых суровых тюрем во Флориде. Сотрудники тюремного центра обработки{67} не смогли найти форму, которая подошла бы по размеру такому маленькому мальчику как Йэн, поэтому взяли самые маленькие брюки и обрезали их штанины на 15 см. Несовершеннолетние, размещенные во взрослых тюрьмах{68}, в пять раз чаще становятся жертвами сексуального насилия, поэтому сотрудники Апалачи поместили Йэна, слишком маленького даже для своего возраста, в камеру одиночного заключения.
Одиночное заключение в Апалачи означает, что ты живешь в бетонной клетке размером со встроенный шкаф. Еду тебе просовывают сквозь окошко, ты не видишься с другими заключенными, не прикасаешься и не подходишь близко ни к одному другому человеческому существу. Если ты «выпендриваешься», позволяя себе неуважительное замечание или отказываясь подчиниться приказу, отданному сотрудником исправительного учреждения, тебя заставляют спать на бетонном полу камеры без матраса. Если ты кричишь или вопишь, твой срок в камере-одиночке продлевается; если ты причинишь себе вред, отказываясь от еды или увеча свое тело, твой срок в камере-одиночке продлевается; если ты жалуешься сотрудникам или говоришь что-то угрожающее или неподобающее, твой срок в камере-одиночке продлевается. Трижды в неделю ты имеешь право принять душ, пару раз в неделю тебе положены 45 минут прогулки по крохотному, похожему на клетку пятачку. Остальное время ты проводишь один, закрытый в бетонной коробке, неделя за неделей, месяц за месяцем.
В одиночке Йэн стал, по его собственным словам, «резником»: он брал какой-нибудь острый предмет с подноса с едой и резал кисти и предплечья рук, просто чтобы посмотреть на кровотечение. Его психическое здоровье пошатнулось, и он несколько раз пытался покончить с собой. Каждый раз, когда он ранил себя или «выпендривался», его срок в изоляторе продлевался.
В непрерывном одиночном заключении Йэн провел восемнадцать лет.
Одиночное заключение в Апалачи означает, что ты живешь в бетонной клетке размером со встроенный шкаф. Еду тебе просовывают сквозь окошко, ты не видишься с другими заключенными, не прикасаешься и не подходишь близко ни к одному другому человеческому существу.
Раз в месяц ему разрешался один телефонный звонок. Вскоре после прибытия в тюрьму, в канун Рождества 1992 года, он использовал свой звонок, чтобы позвонить Дебби Бейгр, женщине, в которую стрелял. Когда она взяла трубку, Йэн разразился эмоциональным извинением, выражая глубокое сожаление и угрызения совести, вызванные этим поступком. Миссис Бейгр была ошеломлена, услышав в трубке голос мальчика, стрелявшего в нее, но его слова растрогали женщину. Она выздоравливала после ранения, работала, стремилась стать успешным бодибилдером и основала журнал, посвященный женскому здоровью. Миссис Бейгр была решительным человеком и не давала полученной травме отвлечь ее от поставленных целей. Этот первый звонок-сюрприз привел к тому, что она начала регулярно переписываться с Йэном. Мать и отец не уделяли мальчику внимания и до того, как он совершил преступление. Его оставляли слоняться по улицам без поддержки и помощи родственников или родителей. В одиночном заключении он редко видел других заключенных или сотрудников тюрьмы. Когда Йэн тонул в отчаянии{69}, Дебби Бейгр была одной из немногих людей в жизни подростка, которые призывали его оставаться сильным.
Во Флориде было самое большое в мире количество детей, обреченных умереть в тюрьме за преступления, не приведшие ни к чьей смерти.
После нескольких лет переписки с Йэном Бейгр написала судье, который приговорил Йэна, что его приговор слишком суров и условия заключения подростка бесчеловечны. Она пыталась вести переговоры с сотрудниками тюрьмы и давала интервью прессе, стараясь привлечь внимание к бедственному положению Йэна. «Никто лучше меня не знает, каким разрушительным и безрассудным было преступление Йэна. Но то, что мы делаем с ним сейчас, гнусно и безответственно, — сказала она одному репортеру. — В момент совершения преступления он был ребенком, тринадцатилетним мальчишкой с множеством проблем, беспризорником, которому никто не помогал. А мы — не дети».
Суд проигнорировал призыв Дебби Бейгр к сокращению срока приговора.
К 2010 году штат Флорида приговорил{70} более ста детей к пожизненному заключению без права на досрочное освобождение за преступления, не включавшие убийство; некоторым из этих детей в момент совершения преступления было тринадцать лет{71}. Все самые младшие{72} приговоренные дети — 13–14 лет от роду — чернокожие или латиноамериканцы. Во Флориде было самое большое в мире количество детей{73}, обреченных умереть в тюрьме за преступления, не приведшие ни к чьей смерти.
Та часть Южно-Центрального Лос-Анджелеса, где жил Антонио Нуньес, была очагом организованной преступности. Мать Антонио насильно укладывала детей на пол, когда за окнами их перенаселенного дома стреляли — а это случалось с тревожной регулярностью. Уже почти десять их соседей были ранены и убиты, попав под перекрестную стрельбу банд, решавших свои споры перестрелками.
Трудности жизни за стенами дома, в котором жил Антонио, усугублялись жестоким домашним насилием внутри его. С тех пор, когда малыш Антонио еще носил подгузники, он терпел отцовские побои: тот избивал сына под настроение то ладонью, то кулаком, а то и ремнем и электрическими удлинителями до синяков и ран. Он также часто становился свидетелем ужасающих конфликтов между родителями, когда мать с отцом свирепо набрасывались один на другого и угрожали друг другу убийством. Обстановка насилия была настолько ужасной, что Антонио не раз вызывал полицию. У него начались кошмарные сны, от которых мальчик просыпался с воплями. Задавленная трудной жизнью мать Антонио не обращала на сына внимания; когда тот плакал, она просто оставляла его одного. Единственным знаком внимания сыну, который она сама смогла припомнить, было присутствие на празднике по случаю завершения образовательной программы «Сопротивление злоупотреблению наркотиками» в начальной школе. «Он так обрадовался, что можно сфотографироваться{74}
