Замкнутое пространство (сборник) - Алексей Смирнов

— Хорошо. Еще?

— Все пока, в первом прикиде.

— Пройдешься по квартирам. Понюхаешь, поспрашиваешь.

— Понял.

— Вову не трожь. Сам пойду.

— Ясно.

Де-Двоенко, носатый лысеющий мужик лет сорока, был похож на кладбищенского ворона. Правда, в нем не чувствовалось мудрости, присущей этому роду птиц. Он выщелкнул сигарету, чиркнул спичкой и тут же услышал крики: за угол! за угол!

Из опасного подъезда на цыпочках вышел сапер, державший в руках взрывное устройство.

— Черные подложили, — Дудин тоже закурил.

— Ну.

Человек в камуфляже аккуратно положил коробочку на землю, начал распрямляться и вдруг замер. Похоже, он что-то заметил. Да, точно заметил потому что заорал:

— Ложись!..

И сам, подпрыгнув, упал лицом обратно, в подъезд. Нерационально, успел подумать Де-Двоенко. Его же завалить может. Или, напротив, умно? Ноги посечет, задницу…

Тут бомба взорвалась.

Вполне приличный взрыв — не самый, конечно, сильный, не слишком громкий. Вове-Волнорезу крупно повезло, но это только в том случае, если в планы преступников заранее не входило ограничиться устрашающей акцией. Бомбу заложили под отопительную батарею, на первом этаже. Чуть выше, на закопченной стене, была нарисована питательная кислотная поганка, а рядом веселое личико, разъяснявшее, что со всеми вами скоро случится. Вова-Волнорез спасся чудом. Скорее всего, механизм должен был сработать, когда он входил в парадную.

Со всех сторон зазвучали отчаянные крики, полетела злобная брань, несколько человек бросились к саперу. Дудин, стоявший с разинутым ртом, перевел взгляд на забытую сигарету. Столбик пепла упал на его рыжий ботинок, а Де-Двоенко уже шагал решительным шагом к покореженным дверям. Дудин отшвырнул окурок и поспешил следом, на ходу вынимая из-за пазухи деловой блокнот. Он растолкал людей, отпихнул пляшущего бестолкового доктора, мимоходом взглянул на пострадавшего, который медленно поднимался на четвереньки и мотал головой.

…Первый этаж разочаровывал. В квартире под номером одиннадцать произрастал на поганочный лад, от настенного гриба научившись, гражданин Будтов, Захария Фролыч. Не было ни дверной ручки, ни звонка, но был почему-то резиновый коврик. Дудин, когда ему отворили, втянул воздух и вспомнил отделение милиции, обезьянник. И, пожалуй, кабинеты некоторых сотрудников. Пахло сложным органическим составом из лаборатории Франкенштейна. Возле дверей стояла готовая сеточка с нестандартной посудой, которую мало где берут, но надо знать места. Захария Фролыч знал.

— Лейтенант Дудин, — рассеянно представился Дудин, зыркая по сторонам. Лицо у него было рыхлое, словно пропущенное сквозь сито, а после снова слепленное, как казенная котлета. Из страшной кухни вышел сильно пьяный кот, завалился. Некоторые коты и вообще животные умеют притворяться мертвыми, но этот притворялся живым. Будтов с привычным подобострастием начал кивать, дыша при этом в себя.

— В вашем подъезде обезврежено взрывное устройство. Мы ищем свидетелей. Вы никого не видели?

Захария Фролыч помотал головой и произвел отрицательный хрип.

— Незнакомые люди? Подозрительные предметы? — Дудин убрал блокнот за спину.

— Боже упаси, — сказал Будтов категорично. — Я тут всех знаю, — и он неопределенно махнул рукой. — Это бизнесмена хотели взорвать.

— Какого бизнесмена? — прищурился Дудин.

— Того, что на третьем этаже, — Захария Фролыч заговорил осторожнее. Вова-Волнорез, который постоянно натыкался на спящего в подъезде Будтова, не раз грозился вытравить его пятновыводителем.

— Вы с ним, разумеется, не знакомы?

— Так вот же! — солидарно хохотнул Будтов, указывая на сеточку. Он намекал, что их с бизнесменом интересы не пересекаются.

— Советую сидеть дома, — бросил на прощание Дудин и тоже показал на сеточку, очень доходчиво.

— Все-все! — несостоявшийся свидетель выставил руки, отрицая самую мысль о странствиях и путешествиях. Кот излучал запредельное блаженство.

Дудин развернулся и позвонил в квартиру номер двенадцать. Ему не ответили.

Тринадцатая квартира, находившаяся уже на втором этаже, тоже молчала. В четырнадцатой сидел перепуганный молодой человек, по виду — студент.

— Я ничего не заметил, совсем ничего, — заговорил он быстро, приглашая Дудина войти. Тот жестом отказался: чего входить, если ничего не заметил. Черт побери, я только-только пришел, и дверью еще хлопнул, входной.

— Ну, а людей? — спросил Дудин. — Вы не видели устройства, понимаю, но как насчет посторонних людей?

— Да-да, — кивнул возбужденный жилец. — С утра какие-то крутились, что-то варили, тянули шланг. Кто же мог подумать… У меня стекло вылетело.

Пришлось войти.

— Значит, тянули шланг, — Дудин занес над блокнотом карандаш. Представьтесь, пожалуйста.

— Цогоев, Дато Арсенович, — сказал молодой человек упавшим голосом.

Сыщик замер.

— Прописаны?

— Да, конечно, конечно! — Цогоев бросился за паспортом.

— Чем занимаетесь?

— Торгую на вещевом рынке.

"Студент, разорви тебя, — подумал Дудин. — Действительно, Дато, если приглядеться. А сразу не скажешь. Ну, голуба, ты попал".

— Во сколько вы видели рабочих?

— Утром, утром, часов в десять.

— Сколько их было?

— Я видел двоих. Но у них во дворе какая-то машина стояла, так что, может, еще кто-то был.

— Лиц не запомнили?

— Ну, кто же знал. Рабочие же — в ватниках, штанах своих… сапоги на них были резиновые.

— Плохо. Разговоры разговаривали?

— Что-то бормотали, но я не слышал. Я торопился.

— Куда?

— На вещевой рынок.

— Разрешение есть?

— Есть, есть разрешение…

Цогоев снова метнулся к вешалке, начал шарить в кармане кожаной куртки.

— А где они варили?

— Да там и варили, возле батареи — где бомба…

— А откуда вы знаете, где бомба?

— Так слышал… все кричали…

— Кого знаете из соседей?

— Никого не знаю?

— Что так?

Молодой человек с преувеличенным недоумением пожал плечами.

— Не знаю… Мне никто не нужен.

— А с Волнорезом давно знакомы?

Цогоев на секунду замялся, и Дудину этого хватило.

— В каких вы отношениях с Волнорезом?

— Так… здороваемся…

— Но вы же никого здесь не знаете.

— Его немножко знаю.

— Почему сразу не сказали?

— Забыл.

— Ясно.

Дудин вздохнул и вынул рацию.

— За что, начальник? — ужаснулся Цогоев, и вот теперь его этническая принадлежность сделалась совершенно очевидной.

— За то, что темнишь, — отозвался лейтенант. — Будешь темнить и дальше — в свидетелях не задержишься. Сейчас поедешь с нами.

Тот обмяк, но говорить ничего не стал. "Опытный, — усмехнулся про себя Дудин. — Ну, подожди, крыса. Бомба не бомба, а что-нибудь за тобой да водится".

Он дождался подкрепления и, когда Цогоева повели вниз, живо представил трех богатырей: какие они были бы со спины, в масках-чулках, на буланых конях, с бесшумными автоматами — как они обитают в чистом поле, высматривают Золотую Орду. Отогнав фантастическое видение, Дудин вознесся выше, на третий этаж. Дверь в квартиру Вовы-Волнореза была распахнута; внутри уже не вороном, но выпью, носатой и грустной, маячил Де-Двоенко.

— Эй! — позвал он лейтенанта. — Притормози-ка, зайди.

Вова-Волнорез, крутя по привычке пальцами, озабоченно торчал у него за спиной. Дудин, оценив его брюхо, прикинул в уме тротиловый эквивалент и почесал в затылке.

— Знаешь, что он говорит? — Де-Двоенко кивнул на Волнореза.

"А он что — разговаривает?" — едва не спросил Дудин и пожал плечами, выказывая полную неосведомленность.

— Он говорит, что был на Цейлоне, — вздохнул Де-Двоенко.

Сыщик поднял брови, ожидая продолжения.

— Торговал там слона, — Де-Двоенко достал очередную сигарету. Толковал с тамбовскими. И вот вернулся: неожиданно. Понимаешь?

— Слона, понимаю, — согласился Дудин.

— Оставь слона в покое. Он неожиданно вернулся, сечешь? И никому не сказал. Его ждали через четыре дня.

Дудин посмотрел на Вову с откровенной ненавистью, желая, чтобы предмет переговоров объявился в квартире и начал размахивать хоботом среди фарфора и антиквариата.

— Не меня это пасли, братан, — вмешался Вова, говоря о том, про что Дудин и так уже сообразил. — Я сразу, как рвануло, прозвонился, кругом могила.

— Ну, так не бывает, — сказал Дудин с сомнением. — Кто-нибудь всегда знает.

— Никто не знал, — настаивал Вова. — И даже если бы знали… киллер с понятием разве так сделает? Это сявки какие-то, лохи… Может, отморозки из мелких, кислотники — здесь их до, — и он провел растопыренной ладонью по горлу. Приосанился: — Я человек деловой, и если уж меня валить, то тоже по-деловому… Тачку бы взорвали или снайпера навели. А не на первый этаж, под батарею…