Букет незабудок - Лили Мокашь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вскоре к безумной пляске присоединился и Артур, пытаясь добраться до Владимира. Вместе с братом он выступал поочередно, стремясь измотать противницу, которая едва поспевала уклоняться также и от светящихся сфер, что продолжала выпускать Виолетта. В отличие от парней, Виола двигалась все медленнее. Она уже тяжело дышала, а лоб блестел от пота. Было видно, как трудно ей дается каждая последующая атака, но она старалась не отставать от братьев.
На короткое мгновение, будто утратив концентрацию или же, наоборот, осознавая невозможность разом отбить всю нацеленную против нее силу, Мария совершила оплошность, и очередной шар энергии, вместо того чтобы угаснуть, как прежние, стоило ведьме отвести заклятие от себя, отлетел к Диане и попал прямо в живот. Удар получился настолько сильным, что хрупкая девушка оторвалась от пола, и ее тело с силой понесло в ближайшую стену. Мощи от удара хватило, чтобы затряслась мебель и с крепежа сорвалась одна из картин.
Макс бросился к возлюбленной, но не успел ничего сделать. Диана с громким звуком ударилась затылком о стену, прежде чем упасть на пол; Максим осторожно приподнял ее и переложил к себе на колени. Длинные пальцы аккуратно придержали голову Дианы, пока Макс аккуратно ее осматривал.
Ди потеряла сознание. Боже, какой же силы был удар, если она, вампир, отключилась? Какого черта они все здесь творят?!
Губы Макса изогнулись в презрительной улыбке. Он осторожно уложил Диану на ковре у стены, а затем поднялся и расправил плечи. Максим напряг руки и развел их в стороны, как уже делал это в импровизированной домашней палате доктора Смирнова. Большим пальцем он переходил симметрично от указательного к мизинцу, точно считая пальцы, и едва слышно что-то шептал. Сомнений не было: Макс читал новое заклятие, глядя на битву и готовясь к ней примкнуть. Вспоминая мощь, которой Макс обладал, я почувствовала, что внутри меня что-то оборвалось от понимания – ничего хорошего впереди нас не ждало. Ведомая этой мыслью, я принялась искать глазами отца, ища в нем поддержку. Я надеялась уговорить его вмешаться и остановить начавшийся беспредел, и тут увидела, как Костя встал на защиту Марии. Они прикрывали друг другу спины и вместе оттеснили остальных от доктора Смирнова, что жался в углу.
Виола потратила всю свою энергию. Больше не в силах сотворить заклятие, она вооружилась ножом со стола и старалась подгадать момент, чтобы нанести рану кому-нибудь из моих родителей. На скуле Марии я уже подметила тонкую линию, окрашенную красным, и содрогнулась.
Во мне разгорался огонь злобы и возмущения несправедливостью. Вместо того чтобы разобраться для начала в происходящем, все ринулись махать кулаками. И первой линией обороны, которую надо было преодолеть, чтобы призвать Владимира к ответу, оказались именно Мария и Костя.
Почему моя семья должна была оказаться на линии этого фронта? Пусть я и сочувствовала ребятам, понимая головой, что у Виолы должны быть доказательства того, что сделал ее отец, мое сочувствие не рассеивало пелену страха, что накрывала тело тяжелой завесой, обездвиживая.
Мои ноги потяжелели. Они будто налились свинцом, заставляя еще тверже стоять на земле. Страх проникал внутрь меня, насмехающимся тоном шепча, что, если я захочу, мне под силу будет защитить родных. Воображение рисовало ужасающую картину, где я вновь оказывалась в серых стенах зала для прощания, вот только на возвышении теперь был вовсе не гроб бабушки, а два других: для мамы и для папы.
В это мгновение мой взгляд встретился с Костиным, и он обратился ко мне так тихо, что я смогла понять смысл, лишь уловив движение губ:
– Беги.
Виола поймала момент замешательства и, размахнувшись, со всей дури напрыгнула на отца. С диким ревом она направила нож Косте под ключицу, легко вогнав лезвие по самую рукоять. Кровь плеснула в разные стороны и окропила мое лицо. В нос ударил соленый, с привкусом железа, запах. Я почувствовала, как мои зубы застучали друг о друга, будто в порыве злости, тело так и не решило: кричать от ужаса или бросаться в бой. С презрением я видела, как Владимир отступает к окну, взвесив шансы и прекрасно понимая, что оборона продержится недолго. Я почувствовала прилив ненависти к этому человеку, не столько за то, как он поступил с собственной семьей, сколько из-за угрозы, которую доктор навлек на мою, и больше всего мне хотелось… нет, я не посмею.
«Просто признай, что хочешь этого на самом деле».
– Нет, – запротестовала я. – Я не чудовище, как он.
Внезапно вытянутая морда Каандора показалась из-за моего плеча, и я почувствовала на коже его теплое дыхание. Почти обжигающее, как летний зной, оно принесло с собой приятный аромат тимьяна и розмарина.
«Я не прошу тебя стать подобной этому кровопийце. Вспомни, разве этот вампир принес в мир что-то, кроме боли? Посмотри, – длинные пальцы ухватили меня за подбородок, не давая отвернуться. – Посмотри, как рвут друг друга на части те, кого ты любишь и жаждешь защитить. Тебе дана сила остановить это одним точным рывком. Осталось только признать, что ты этого хочешь. Больше всего на свете».
Взгляд скользнул с развернувшейся битвы на виновника печального торжества, и его попытка открыть окно и удрать с новой силой разожгла огонь внутри меня.
Но что я могла? Я, жалкий человек, всего лишь девчонка, что оказалась втянута в водоворот событий, которые едва могла объяснить.
Каандор наигранно рассмеялся, точно услышав ход моих мыслей, и на манер старого друга потрепал волосы на затылке.
«Всего лишь жалкий человек? Когда же ты поймешь, что человеческое в тебе так же мертво, как душа этих вампиров».
Каандор предстал передо мной, и наши взгляды встретились. Тепло янтаря манило меня, как огонь мотылька, и я даже не успела ни о чем подумать, как шагнула вперед, навстречу своему темному попутчику, что уже раскинул объятия и с интересом ждал, не зная наверняка, решусь я или нет.
«Я подарю силу, о которой ты не осмеливалась даже мечтать».
Больше всего мне хотелось окунуться в эти объятия с головой. Сбежать из разверзнувшегося ада в параллельную реальность, где не было ни смерти, ни борьбы, ни боли. Где мои родители живут вместе, а Смирновы
