Корни травы - Стюарт Вудс

– Тогда сделайте меня сумасшедшим, – попросил Кин. – И постарайтесь, чтобы из автоинспекции ко мне никого не пускали.

Глава 10

– Почему мы встречаемся здесь? – оглядываясь, спросил Уилл.

Было лишь три часа дня и ресторан пустовал. Том Блэк вздохнул.

– Потому что у меня есть кое-что рассказать, а я не хотел этого в присутствии вашего отца, Китти и Мосса.

Уилл чувствовал себя неважно. Он простудился, устал, а теперь еще и напуган.

– Ол-райт, – сказал он, – выкладывайте.

– Последний опрос показал, что у Кэлхоуна сорок восемь, а у вас сорок четыре процента голосов плюс-минус четыре процента. Мы чуть-чуть набрали, а он теряет. Не хватает, как я говорил, недели для максимального взлета вашего рейтинга. Но это уже была бы неделя после выборов. И если сумеем все мобилизовать, включая партийные фонды – все, что можно.

– Так что же нам делать? – спросил Уилл, уже зная ответ.

– За оставшиеся две недели кампании мы должны истратить четыреста тысяч долларов на телевизионные передачи. Или мы проиграем.

– Если бы получить передышку, – сказал Уилл.

– Это правда, что не было передышек с тех пор, как Мак Дин попал впросак, – заметил Том. – И нам ничего ниоткуда не причитается. Единственный вариант, что доктора Дона засекут в его пасторском кабинете с каким-нибудь бойскаутом; но вряд ли стоит на это рассчитывать.

Случилось то, о чем Уилл старался не думать.

– Такое случается с каждым кандидатом? – спросил он.

– Почти с каждым, – ответил Том. – По крайней мере, с теми, кто не обладает большими преимуществами в кампании. Никто, кроме республиканцев, обычно не имеет достаточно денег. – Том размешал свой чай. – Я связался с ребятами из телевидения. Завтра еще до закрытия кассы мы должны разместить там заказы, оплаченные чеками, иначе эти заказы мы потеряем.

– Ол-райт, – произнес, наконец, Уилл. – Я найду деньги.

– Есть еще кое-что, Уилл, – сказал Том.

– Что же?

– Если не достанем денег, мы наверняка проиграем; но и если достанем, можем не выиграть выборы. Полной уверенности у меня нет.

Сердце Уилла упало. Он знал, где и как найти деньги, всегда знал, но не думал, что дойдет до этого. А теперь слышит, что все равно может ничего не получиться. Так стоит ли игра свеч? Только двое могут ответить на этот вопрос.

– Подождете немного. Том?

Он поднялся, прошел к телефону, набрал номер, связался, с кем надо, объяснил ситуацию, выслушал ответы и мрачный вернулся к столику.

– Деньги для вас будут завтра, – сказал он.

Через некоторое время он уже всматривался в лицо человека, которого знал с самого детства и который никогда ему особенно не нравился.

Человек отложил газету.

– А вы уверены, что хотите это сделать? – спросил он.

– Уверен, – сказал Уилл твердо, насколько смог.

– И последствия взвесили на случай, если вас не выберут? У вас ведь не хватит доходов на необходимые в будущем выплаты.

– Безусловно, я все это понимаю.

– Притом, если возникнет такое положение, у нас не будет иного выхода, кроме распродажи.

– Понимаю.

Человек открыл ящик письменного стола и вынул бланк. Он вписал имя Уилла, сумму – четыреста тысяч долларов и срок – девяносто дней, начиная с этого. Внизу он поставил две галочки, передвинул бланк к Уиллу и передал ему авторучку.

– Нам еще нужно изучить все имущество, но, полагая, что оно в надлежащем состоянии, деньги мы переведем на ваш счет к середине завтрашнего дня.

Уилл расписался, встал.

– Спасибо, сэр, – сказал он, протягивая руку. Его собеседник также встал.

– Вы мужественнее меня, – ответил он. – Или, возможно, глупее.

– Надеюсь, что нет!

Уилл вышел из офиса, оставив на столе банкира закладную на земли своей семьи – земли, которые первый Ли в Мериуезерском округе начал скупать в 1826 году; земли, которые потерял его дед из-за нашествия долгоносика и которые его мать и отец вернули себе под конец долгой и трудной жизни; земли, на которых, он думал, будут когда-нибудь жить его дети и внуки.

На обратном пути в штаб-квартиру он плакал в своей машине.

Глава 11

Мики Кин, сидя на кровати, пытался надеть носок на левую ногу. Каждый его мускул – спина, шея и плечи – вопил, чтобы он бросил это занятие.

– Я хотел бы, чтобы вы остались у нас еще на пару дней, – сказал доктор.

– Зачем? – спросил Кин. – Я не так уж сильно поврежден.

– Но вы были потрясены, – сказал доктор. – Нервной системе требуется время, чтобы оправиться. Вы живы лишь потому, что ваша машина отреагировала на столкновение в полном соответствии с инженерным расчетом. Это – везение.

– Ура Детройту, – сказал Кин. – Пусть будет трахнута Германия. – Он все же напялил носок, надел ботинок и пытался завязать шнурок.

– Ол-райт, отправляйтесь и получайте разрядку, – недовольно сказал доктор. – На гипсовой шине есть каблучок, но вам придется несколько недель пользоваться костылями, иначе нога скрючится. Приходите через две недели, мы сделаем рентгеновский снимок. Я лишь надеюсь, что вы не окажетесь снова в этой палате.

Он вышел, а в палате появился незнакомец, не из персонала госпиталя, в обычном костюме. Кин, шнуруя ботинок, не посмотрел на него.

– Позвольте помочь, – сказал вошедший, опустился и завязал шнурок.

– Благодарю, – выдохнул Кин. – Кто вы такой?

Вошедший вынул небольшой бумажник и раскрыл его.

– Я Боб Уоррен из ФБР, – сказал он.

Кин нагнулся и развязал шнурок, а затем стал с новым усердием завязывать его. Спросил, запыхавшись:

– Что ж, ваши ребята теперь расследуют дорожные происшествия?

– Просим вас держаться в стороне от Уиллингхэма, – сказал агент.

Кин завязал шнурок, уселся поудобнее.

– От кого? – спросил он. – Никогда не слыхал о таком.

– Тогда зачем вы три дня дежурили у его дома?

– Мне нравятся лесные участки.

– Послушайте, Уиллингхэм наш клиент. Мы не можем допустить, чтобы вы вспугнули его.

– Да-а? Вы нравитесь мне, ребята. А если он важен для моего расследования?

– Я знаю, чем вы заняты, – сказал агент. – Могу сказать, что Перкерсон будет скорее накрыт, если вы останетесь в стороне. У нас там свой человек.

– Что же вам нужно от Перкерсона? – спросил Кин. – Убийство ведь не относится к федеральным преступлениям.

– Но он участвует в том, что относится к ним, – сказал агент.

– Почему же вы его не арестовали? – спросил Кин, тронув свои костыли.

– Он нам полезнее там, где находится, чем в тюрьме.

Кин кивнул.

– Я так и думал, – заметил он, оттолкнулся от кровати, оперся на здоровую ногу и запустил костылем в сотрудника ФБР. Костыль попал тому в голову и сбил его с ног. Кин закричал от боли и повалился сам.

Агент вскочил и вытащил пистолет.

– Стоять на месте, безумный ублюдок! – прокричал он.

Кин постарался занять сидячее положение и оперся о стену.

– О, я люблю вас, ребята, – сказал он. – Перкерсон вогнал меня в бетон на скорости семьдесят миль, а вы, ребята, видимо, в этот момент все снимали на пленку: Давно ли вы знаете, где он находится? Не достаточно ли долго, чтобы предотвратить убийства у клиники абортов? Не достаточно ли долго, чтобы помешать расправе с моим партнером? Кого еще вы, ребята, хотели бы видеть убитым, чтобы раздобыть хорошие сведения?

Агент уложил в кобуру пистолет.

– У нас свои методы.

– Да-а? – вымолвил Кин. – Ну вот, а у меня свои собственные.

– Вы хотите пристрелить Перкерсона, не так ли? – спросил агент, и лицо его покраснело. – Вы хотите всадить ему пулю в голову и помешать расследованию, которое уже продолжается два года и ведет к десяткам арестов по обвинению в заговоре против государства.

Кин схватился за кровать и встал на здоровую ногу.

– Я ничего не знаю о заговоре, – сказал он. – Я ловлю ребят, которые убивают людей; можете назвать это делом моей жизни. Сейчас я очень стараюсь поймать парня, который убил моего партнера и попытался убить меня. – Он потряс головой. – Нет, я не собираюсь его пристрелить. Я намерен протащить его мордой по грязи, прижать ему коленом шею и стянуть за спиной его руки. А затем лично проследить, чтобы его зарегистрировали, сфотографировали, привлекли к суду, судили бы за убийства, и, если проживу достаточно долго, я бы еще отправился к Редсвилл, посидеть на галерее и посмеяться, когда будут его поджаривать.

Кин подхватил костыль и запрыгал к другому. Взяв их под мышки, проверил длину. Агент наблюдал. Наконец, Кин поднял взгляд.

– И еще кое-что скажу, – сказал он. – Пусть никто из федеральных хвастунов не попадается на пути, когда я буду всем этим заниматься:

Кин выбрался на костылях из палаты и направился к столику медсестры, что-то бормоча и постанывая от боли.

Глава 12

Они лежали, прижавшись друг к другу в темноте – мокрые от пота и обессилевшие.