Превосходство этажерок (СИ) - Буланов Константин Николаевич

Полихорадившая с неделю страна вновь вернулась в рабочее русло, а умеющему совершать чудеса великому князю Александру Михайловичу, было высказано высочайшее пожелание добиться громкой, скорой и убедительной победы на каком-нибудь участке фронта, дабы дать народу дополнительную порцию веры в царя и отечество. Заодно виделось правильным делом продемонстрировать своим союзникам, а особенно Великобритании, что в общем доме человечества появилась не менее грозная сила, нежели надававший немцам по соплям Гранд-Флит.

Взявший под козырек командующий ИВВФ поспешил вновь обратить свой взгляд на «родные пенаты», откуда и пошло его нынешнее возвышение, как в армии, так и в негласном «табели о рангах» самих Романовых. Несколько позабытый после окончательного разгрома военно-морского флота Османской империи, Черноморский флот вновь оказался на первых ролях уже в середине марта 1917 года. К тому моменту как раз подошли к своему логическому завершению длившиеся почти 3 месяца переговоры между странами-членами Антанты и Блистательной Портой о заключении мира.

По результатам достигнутого соглашения Османская империя признавала ряд территориальных претензий, обязывалась выплатить весьма скромную контрибуцию, и навсегда открывала свободный проход через проливы для гражданских судов и военных кораблей всех стран Черноморского бассейна. Там еще было много пунктов касавшихся изменений в военной, экономической и политической сферах жизни. Но русскую сторону, естественно, более всего интересовала возможность выйти на средиземноморский простор. Отныне в полной мере восстанавливалась возможность ведения торговли через Средиземное, Мраморное и Черное моря, чего столь сильно недоставало Российской империи с самого начала войны. Дело оставалось за малым — разобраться с австрийским флотом и, в особенности, с немецкими подводными лодками, что базировались в портах Адриатики. Эти подводные хищники уже успели изрядно насолить, что французам, что англичанам, что итальянцам, потопив сотни их судов и кораблей, отчего союзники сильно опасались действовать крупными силами непосредственно в самом Адриатическом море. А ведь итальянской армии ой как требовалась поддержка корабельной артиллерии на прибрежных участках фронта!

Учитывая тот факт, что действенное противолодочное оружие вроде глубинных бомб только-только начало появляться в английском флоте, и в основном применялось для защиты самой островной империи, противодействие немецким подводникам в средиземноморье ограничилось созданием в проливе Отранто сетевых заграждений, да выставлением нескольких минных полей. Естественно, столь слабые меры не позволили в корне решить проблему неожиданных атак из-под воды. И тут на помощь союзникам в очередной раз пришли русские. Только на сей раз это была не армия, а флот.

Пусть, что на Балтике, что в Черном море, немецких подлодок имелось небольшое количество, по сравнению с иными театрами военных действий, они время от времени выходили на охоту и добивались успехов. Что, естественно, не могло устраивать командующих русских флотов. Потому, когда на даже не высказанную вслух проблему из Нижнего Новгорода прислали уже готовое решение, все лишь развели руками от простоты предложенного. Ведь чем, по сути, подводная лодка отличалась от того же эсминца или крейсера? Для авиации — ничем. Что бомбить эсминец, что бомбить просматриваемую под водной гладью с высоты птичьего полета подлодку — летчикам было все едино. Главное, следовало вовремя узнать о наличии подлодки в том или ином квадрате и удостовериться, что это не свои. Потому самолет противолодочной обороны, созданный на базе все того же У-2, был мгновенно принят флотом и заказан в количестве полусотни штук — поровну на каждый из двух основных флотов.

И что удивительно — оснащенная более мощным двухрядным двигателем, радиостанцией, смотровыми люками и оптическими приборами наблюдения трехместная машина отработала донельзя хорошо. Начиная с ноября 1916 года, балтийские морские летчики потопили три вражеские подводные лодки на траверзе незамерзающего порта Либавы, а их черноморские сослуживцы подловили UB7 на выходе из Босфора, где постоянно дежурил один из десятка гидрокрейсеров. Последние в составе Черноморского флота появились в столь великом количестве, после того, как практически все кораблестроительные ресурсы черноморских заводов в приказном порядке были переведены на Балтику. Вот получивший полного адмирала Андрей Августович Эбергард и постарался усилить свой флот тем, что имелось под рукой — гражданскими пароходами и морской авиацией. Заодно и терять их, в случае чего, было не столь обидно, как крейсер или броненосец, не говоря уже о линкоре. Тем более что после трагической гибели на рейде Севастополя от чудовищной силы внутреннего взрыва «Императрицы Марии», ему требовалось срочно реабилитироваться в глазах, как морского министра, так и самого императора, дабы отвести от себя угрозу активного судебного преследования. Ведь за гибель линкора кто-то обязательно должен был ответить и лишиться всех званий, наград, а также свободы. Сам Андрей Августович никак не желал оказаться крайним в данной истории и потому с удовольствием принял предложение великого князя заработать себе дополнительные очки в глазах столь вышестоящего начальства. Потому, по завершении конференции с союзниками, имевшей место быть на греческом острове Корфу в последних числах апреля 1917 года, командующий Черноморским флотом перенес свой флаг на «Императора Александра I».

Имея в прикрытии бронепалубный крейсер «Кагул», восемь старых миноносцев и четыре тральщика, весь десяток гидрокрейсеров уже 15-го мая прошли проливы и взяли курс на Корфу, где их должны были ожидать англичане, французы и итальянцы. Пусть никто из них не рискнул выставить на поле боя полноценные линкоры, двух десятков броненосцев и броненосных крейсеров, не говоря уже о полусотне кораблей более низких рангов, должно было хватить с лихвой. Все же, прекрасно зная, где именно искать противника и каковы его силы, можно было одержать верх, даже не имея военного превосходства. А союзникам было прекрасно известно, где нынче отстаивались вражеские корабли. В результате прошлогоднего наступления болгарской армии, одна из трех главных военно-морских баз Австро-Венгрии была уже захвачена, так что объединенный флот взял курс к более близкому Каттаро, ставшему родным домом для германских подводников.

[1] Ханса-Бранденбург KDW — один из наиболее распространенных гидропланов-истребителей германского флота.

[2] ПМП-05 — в реальной истории первые две буквы номера гидроплана РИФ обозначали завод-производитель и марку двигателя машины. Например ЩС-11 — завод Щетинина, с двигателем Сальмсон, машина №11.

Глава 5.2

Великолепная и полностью закрытая от обозрения с моря гавань Каттаро находилась всего в 180 морских милях от Корфу, так что, даже идя противолодочным зигзагом и обходя стороной все известные минные заграждения, союзная армада потратила всего одни сутки на путь до главного логова подводных хищников. Естественно, при этом не обошлось без потерь. Все же немцы умели воевать получше многих, да и опытных подводников в средиземноморье у них имелось вдосталь. Потому, даже при постоянном дежурстве в небе полудюжины противолодочных самолетов и разведчиков, сорвать все атаки подводных лодок не вышло.

Всего в течение светлого времени суток эскадра подверглась четырем атакам из-под воды и еще столько же нападений сорвали своими совместными действиями летчики морской авиации и миноносники. Как результат, одна лодка оказалась столь точно накрыта авиабомбами, что, получив тяжелые повреждения, была вынуждена пойти на срочное всплытие. Из экипажа U-33 уцелели всего два матроса, поскольку, стоило ей показаться над водой, как находившийся ближе всех итальянский эсминец «Джузеппе Миссори» протаранил ее на полном ходу. Будучи практически разрезанной пополам, субмарина мгновенно скрылась под водой, унеся на тот свет почти всю команду. А еще одну лодку затравили, словно лису. Как бы ее командир ни пытался менять курс, сбивая со своего следа английские эсминцы, сигнальные ракеты, пускаемые с гидропланов, всегда точно показывали «охотникам» место ее нахождения. Здесь многие впервые увидели наяву эффект от применения английских глубинных бомб, два десятка которых все же нашлись на бортах нескольких эсминцев. По всей видимости, одна из них легла столь близко от корпуса подлодки, что не оставила ее экипажу и тени шанса на спасение. После очередного подводного взрыва на поверхности начали появляться огромные воздушные пузыри обрамленные разводами дизельного топлива перемешанного со всевозможным мусором.