Превосходство этажерок (СИ) - Буланов Константин Николаевич

Огорчало адмирала Эссена в ситуации с новой машиной разве что вынужденное сокращение авиационного отряда «Океана». Это монопланов с частично складываемыми крыльями на нижнюю палубу авианосца могло поместиться не менее дюжины и еще оставалось место для пары истребителей или летающих лодок спасателей. За внедрение же бипланной коробки в конструкцию двухмоторного штурмовика пришлось заплатить неразъемным крылом, чтобы в море не мучатся с натяжкой расчалок.

С одной стороны, это позволило снизить время подготовки аэроплана к вылету. С другой же стороны, авиагруппа первого авианосца лишилась трети ударных самолетов. Но даже бипланы пришлось лишать бортовой брони и оснащать наиболее мощной версией двигателя З-5, чтобы машине хватило 90 метров для взлета с подвешенной под брюхо английской 356-мм воздушной торпедой. Эти «рыбки» уже успели зарекомендовать себя, как вполне эффективное средство поражение, отчего и были закуплены у союзника. Вряд ли способные нанести критический урон немецким дредноутам, что было выяснено путем учебного торпедирования покоящихся на прибрежных скалах обломков линкора «Принц-регент Луитпольд», они вполне подходили для борьбы с более старыми и более легкими кораблями Кайзерлихмарине. Не говоря уже о простых транспортных судах. Что палубные летчики и продемонстрировали, накинувшись, к удивлению немецких моряков, на корабли противовоздушной обороны.

Вышедшие, словно на параде, в борта намеченным жертвам, два звена торпедоносцев добились пяти попаданий из восьми возможных, заплатив за это одним канувшим в морскую пучину аэропланом. Машина под номером ПМП-05[2] получила 88-мм снаряд прямо в левый двигатель и, кувырнувшись разок вокруг своей оси, воткнулась в водную гладь. Остальные пилоты лишь на долю секунды отвлеклись на эту скоротечную трагедию, после чего вернули все внимание к удержанию своих самолетов на курсе. Слишком уж великое число факторов следовало учесть, чтобы сбросить торпеду не, куда Бог пошлет, а прицельно. Потому горевать о погибшем товарище здесь и сейчас не было никакой возможности. Хотя глаза у некоторых предательски защипало.

Понести потери в первом же боевом вылете оказалось тяжко, особенно учитывая, сколь много времени отобранные в палубные летчики молодые офицеры успели провести вместе во время обучения. Но погибший подпоручик Извеков был отомщен с лихвой. Крейсера ПВО «Медуза» и «Нимфа», схлопотавшие 4 и 3 торпедных попадания соответственно, затонули в течение пяти минут. И уж конечно они не смогли принять участия в обстреле очередной восьмерки русских самолетов, так сказать, второй волны. Это были несколько припозднившиеся гидропланы с «Орлицы» и «Кречета», взлет которых занимал не в пример больше времени, да еще требовал предварительной остановки самих носителей. Кстати, именно в силу последней причины, тихоходной части русской эскадры впоследствии пришлось действовать самостоятельно, чтобы не тормозить остальные корабли.

Обойдя боеспособные «Ниобе» и «Аркону» стороной, полдюжины У-2П атаковали транспорты, потопив три из них, в то время как пара вооруженных до зубов летающих лодок М-3 схватились с тройкой взлетевших Ханса-Бранденбургов. Тихоходные и не слишком поворотливые М-3, к удивлению многих, оказались для флота поистине незаменимыми машинами, одновременно исполняя роль, и разведчиков, и курьеров, и спасателей, и двухместных истребителей. Расположенный на верхнем крыле двигатель, ничем не мешал ведению огня по носу машины, отчего там монтировали, либо пару станковых пулеметов, либо батарею из трех ручных, не считая еще одного хвостового, что смотрелось куда выгоднее вооружения немецких поплавковых истребителей одной единственной машинкой смерти.

Подбив одного, кинувшегося на перехват их подопечных, немца и слегка продырявив крылья двум оставшимся, они вышли из боя, стоило противнику оттянуться под прикрытие кораблей ПВО. А что? Дело свое они сделали — У-2П спокойно «отстрелялись» и, не понеся потерь, уже встали на обратный курс. Вот и пилоты летающих лодок не стали злоупотреблять гостеприимством. Тем более что обозленные хозяева изволили потчевать их, не разносолами, а шрапнелью и свинцом.

Тем временем, контр-адмирал Хиппер уже гнал свой отряд навстречу русским разведчикам в надежде повторить успех капитана «Кайзерины», при этом стараясь не думать о судьбе экипажа погибшего два года назад линкора. Все же имеющиеся в составе Балтийского флота крейсера заметно уступали в скорости хода его «Дерфлингеру», и даже «Рюрик» в сражении 1 на 1 не мог рассчитывать на победу при всех прочих равных. А записать на свой счет еще один вражеский корабль виделось никак не лишним. Особенно после того разноса, что ему устроил лично кайзер за потерю в сражении с англичанами половины вверенных кораблей. Тогда от отставки его спасли лишь два факта: куда большие потери англичан и необходимость показывать газетчикам героев, но никак не проштрафившихся адмиралов. И вот теперь русские предоставили ему неплохой шанс реабилитироваться, благо шедшие с конвоем линкоры уже должны были взять курс на сближение со своим главным противником.

— Кажись, наш секрет более не является секретом, — именно этими словами капитан 2-го ранга Юнкер прокомментировал появление тройки вражеских гидропланов там, где их не ожидали увидеть. Во всяком случае, столь рано. Он как раз отслеживал посадку на палубу «Океана» одного из своих ведомых, когда три немецких поплавковых истребителя попытались прорваться к беззащитной машине, но сами оказались атакованы парой И-1П. Пусть, что топлива, что патронов, у тех после вылета оставалось немного, не прикрыть «тяжелых» пилоты ястребков не могли. Им еще во время подготовки намертво вбивали в голову, что основное оружие авианосца — это ударные самолеты. И именно их требовалось сохранять и оберегать всеми доступными способами, в том числе ценой своей собственной жизни. Сглупили, ой сглупили они, отходя к авианосцу по прямой, тем самым дав противнику точное направление для поиска. Но командующий требовал максимально сократить время между налетами на вражеские корабли, отчего пришлось отбросить в сторону все маленькие хитрости. И теперь это могло аукнуться очередными потерями.

Из закрутившейся карусели вскоре выпала одна немецкая машина и, паря поврежденным радиатором, потянула на запад, провожаемая редким огнем корабельных зенитных орудий. Минуту спустя еще один Ханса-Бранденбург KDW рухнул в воду, не получив каких-либо заметных повреждений. По всей видимости, удачно выпущенная очередь поразила пилота, что происходило отнюдь нередко. Но тут же вслед за ним последовал самолет лейтенанта Петрова. У попавшего под раздачу И-1П загорелся двигатель, так что пилот мигом повел обреченный истребитель к воде. Главным для него теперь было избежать капотирования при приводнении и, выбравшись из кабины, успеть дернуть за шнур надувного спасательного воротника, каковой с недавнего времени полагался всем морским летчикам. На дворе все же стоял август месяц, так что замерзнуть насмерть, до подхода эсминца, ринувшегося к предполагаемому месту приводнения, виделось невозможным. Но вот новую машину лейтенанту предстояло ожидать нескоро. Мало того, что в море ее было неоткуда взять. Так еще и произвели палубный вариант И-1 очень ограниченной партией в дюжину штук, пять из которых разбили при обучении летчиков. В общем, пилотов-истребителей в палубной авиации ныне насчитывалось больше, чем у флота имелось самих истребителей. Благо мичман Карцев не только сумел заставить ретироваться оставшегося противника, но и притер свою машину к палубе как раз вовремя — стоило зацепившемуся крюком самолету дернуться, как его двигатель засбоил, вырабатывая последние пары бензина из опустевших баков. Такова оказалась цена скорой адаптации сухопутных машин к действиям на море. Объемов топливных баков попросту не хватало для длительных полетов. И разделявшие «Океан» с немецким конвоем 30 миль, являлись весьма значительным расстоянием по меркам сухопутного фронта.

Тем не менее, восемь из десяти уходивших в первый вылет машин вернулись на борт своего носителя, чтобы с максимальной скоростью оказаться вновь поднятыми в небо. Будучи облепленными механиками и оружейниками, словно жуки муравьями, они активно подготавливались к новому вылету в недрах корабля, в то время как уставшие, но довольные, пилоты сдавали вахту своим сослуживцам. Да, на корабле присутствовало две смены пилотов, дабы позволить каждому получить столь ценный боевой опыт. Хотя и вернувшиеся с вылета не скрывали своего желания тут же отправиться на новые подвиги. Слишком уж четко стояли перед глазами видения новых званий и орденов за победу над столь сильным противником. Ведь все они уже были в курсе, сколь великий дождь из наград пролился на черноморцев по итогам разгрома австрийского флота. И молодым офицерам хотелось, как минимум, повторить их успех. Тем более что бежать немцам не имело никакого смысла. Несколько возмужавший «Океан» лишь немногим потерял в скорости хода и, при необходимости, выдавал 17 узлов, так что, ни транспорты, ни даже немецкие броненосцы, не имели ни малейшей возможности уйти от его преследования. И наоборот, сам авианосец мог удерживать преследующего его противника на достаточном расстоянии, параллельно огрызаясь постоянными авиационными ударами. Во всяком случае, в теории все выглядело именно так. А на случай не предвиденных на море случайностей, в его свите присутствовали «Россия», «Аврора», «Диана» и 2-я бригада линейных кораблей в полном составе, не говоря уже о четверке эсминцев. И надо было такому произойти, случайность случилась.