Долгие Дороги - Дэн Марко

бы сильно долг учёного РИСИ не сковывал его, в какой-то мере, он всё ещё оставался наивным альтруистом. Была бы у него возможность, и он вывел бы их к телепорту, переместив в свой мир, туда, где всё ещё есть жизнь. Но не зависимо от силы собственного желания, учёный не смог бы это сделать. Ведь если взглянуть под иным углом, они все счастливы в их новом доме, новой жизни, и вырывать их оттуда было бы ещё хуже, чем возвращать на холодную безжизненную поверхность. Если Претеритант Нерона действительно изменился к лучшему, и народ по-настоящему рад ему, разве в праве он оспаривать подобное решение? Коли здесь они нашли свое счастье, то так тому и быть.

На этот раз пара зашла с другого входа. Подходя к величественным деревянным воротам, расписанным золотыми узорами, посол остановился пред ними, и ещё раз в своей учтённой манере обратился к учёному:

– И всё же, Даниэль, почему бы вам не остаться здесь? Раз вы так хорошо отзываетесь об условиях, в которых живут, с ваших же слов, весьма счастливые люди, почему вы не желаете присоединиться к ним? Почему не отринете тяготы прошлого пути?

Прежде чем ответить, Вестерфозе ещё раз оглядел округу. Дома и скверы, парки и площади – всё это и впрямь полюбилось его сердцу, даже не смотря на столь короткое пребывание здесь. Может быть, если бы не чувство долга и ответственности, возложенной на него, он пребывал бы здесь так долго, как позволяло ему время. Как ему иногда хотелось в эти небольшие моменты забыть о Точке, о Вергилии, о РИСИ, сбросить с себя этот отягощающий груз и хоть в какой-то момент жизни почувствовать себя по-настоящему свободным.

Но вздохнув и выпрямившись, он ответил:

– Наверное, потому что в жизни есть вещи, которые не зависят от человека, но с необходимостью которых, этот человек вынужден мириться… Мне жаль, но я просто не могу.

– Вам не стоит извиняться. Это дело каждого. Вы ответственный человек. Будьте уверены, император ценит подобные качества. – с этими словами он отдал приказ, и стражники распахнули ворота, впуская учёного внутрь. Двери закрылись, оставив посла снаружи.

Вход на этот раз также отличался. Вместо просторного зала и монументальных расписанных колонн, был намного менее высокий коридор с дуговым сводом. Из чего можно было сделать вывод, что данный проход использовался как своего рода запасной, вместо богатого главного, служившего продемонстрировать всё великолепие власти императора. Это же место напротив, слабо освещалось несколькими свечами, расположенными так далеко друг от друга, что создавали меж собой чёрные бездонные пропасти, в которые, казалось, легко можно было провалиться. Вместо расписных узоров и мозаик – мириады паучьих сеток, раскинувшихся от воды и до выхода. А земля, вместо ухоженной плитки, скорее представляла собой непроходимое месиво из грязи и пыли, по которой недавно словно прошла целая толпа.

Вскоре Даниэлю удалось выбраться из тёмного коридора. За крупной деревянной дверью оказалась комната. Её высота превосходила рост обычного человека в несколько раз, а площадь была соразмерна целому дому. Интерьер был схож с тем, что был в зале с колоннами, такие же мозаики, картины, гобелены и расписные узоры, в том числе различные украшения из золота. Они были хорошо видны при свете крупных античных ламп и обилию смоляных факелов. У каждой стены стояли столы до отвала, наполненные самыми разнообразными свежими яствами. В какой-то момент, Вестерфозе они даже показались искусственными, учитывая, как долго они здесь лежат, и как идеально выглядят в то же время.

Учёный не раз задавался вопросом, откуда у Нерона и этих людей взялись навыки в построении чего-то настолько величественного, откуда они брали ресурсы на постройку подобных сооружений? А золото и драгоценности? Они и впрямь похожи на настоящие, что здесь, что в том зале. Даже если это всё – дело рук претеританта, то какой же силой на самом деле владеет бывший император Рима, если он в состоянии создать всё это? И что не менее важно, стоит ли Даниэлю опасаться его? Ведь после смерти Ребис, он не сможет каким-либо образом защититься от возникшей угрозы, и тогда всё что ему останется делать, это выживать, надеясь лишь на себя и собственную удачу.

Проходя сквозь слои фиолетовых бархатных тканей и простыней, свисающих с потолка, и скрывающих дальнейших проход, молодой учёный вдруг остановился, услышав возникшую из неоткуда мелодию. Прекраснейшая мелодия, исполняемая на арфе, малость сбивала с толку своим внезапным появлением, и тут же успокаивала тем, насколько мелодичной она была. Ничего прежде, столь же прекрасного, Вестерфозе ещё не доводилось слышать в своей жизни. Поддавшись желанию его ноги, чуть ли не сами повели его к источнику звука. И каково же было удивление, когда тем искусным музыкантом, столь великолепно владеющей арфой, оказался не кто иной, как сам император Нерон.

Безмятежно возлегая на белой софе, человек, известный как кровавый тиран, с закрытыми глазами спокойно играл на музыкальном инструменте, даже не обратив внимание на вошедшего в его покои гостя. Большие габариты мебели соответствовали росту претеританта, и казались были созданы специально под такое тело.

Взгляд гостя тут же переместился на струны, а если точнее, то на обращение с ними музыканта. Не смотря на выверенный темп, со стороны вся игра представляла собой бессмысленное перебирание пальцами из стороны в сторону, даже для такого несведущего в музыке человека, как Вестерфозе. Как таким образом вообще получалась цельная композиция?

В тот же момент, Нерон открыл глаза, и устремил свой взор на учёного. На его губах засияла улыбка. Слегка приподнявшись в сидячее положение, он отклонившись от инструмента, обратился к гостю:

– Тебе понравилось?

Даниэль не сразу ответил на вопрос, всё ещё слегка удивлённый игрой.

– Да, это было… весьма прелестно. – как можно более вежливо соврал учёный, стараясь не оскорбить хозяина дома.

– Что же, по крайне мере, это был честный ответ. Благодарю вас. – Германик медленно встал, направившись к ближайшему небольшому фонтану, из которого бурным потоком лилось алое вино. Тот, взяв рядом стоящий позолоченный кубок зачерпнул багряный напиток. Неспешно подойдя, к Вестерфозе, он протянул тому руку и подал бокал.

– Прошу прощения император, но я не хочу пить.

На вежливый отказ, римлянин отреагировал сдержано и слегка улыбнувшись, поднёс кубок к своим губам, и тут же осушил его. Слегка повернув голову к учёному, он произнёс:

– Следуй за мной. Я хочу кое-что показать тебе.

Император последовал к выходу на противоположной стене, и Вестерфозе ничего не оставалось делать, кроме как последовать за ним.

Они постепенно покидали покои,