Прямо сейчас - Сергей Нагаев

Он вошел в подворотню, над которой располагались красные буквы, затем шагнул направо за железную дверь и поднялся по истертой лестнице на второй этаж. Дверь магазина была приоткрыта, оттуда доносилась негромкая песня. «Он был сторонником гуманных идей», – с трудом разобрал Данила слова незнакомой песни. Дальше он вслушиваться не стал, его внимание привлек рисунок на обшарпанной коричневой стене перед дверью магазина. Здесь был изображен развевающийся на ветру российский флаг, в котором каждая из полос – белая, синяя и красная – состояла из русских букв соответствующего цвета. Эти буквы, однако, были настолько диковинными и настолько плотно были пригнаны друг к другу, что Даниле не сразу удалось прочесть: «Свобода, равенство, братство». То, что надо, мелькнуло у него в голове. Он знал, этот маленький магазин специализируется на продаже книг по философии, истории, искусствоведению, в нем собирались и порой вели жаркие споры поклонники интеллектуальной литературы, студенты, в том числе и те, кто интересовался марксизмом, анархизмом и прочими затаившимися теориями социальной справедливости.

Данила вошел внутрь. В единственном, хотя и довольно большом, зале «Фаланстера» было тесно (но не из-за наплыва посетителей, в этот полдень здесь шелестели страницами человек десять-двенадцать), магазин загромождали столы, заваленные книгами, полки вдоль стен тоже были забиты до потолка. Данила стал ходить по узким проходам. Он обошел все полки магазина, там и сям брал, листал и ставил на место тома и томики, но так и не смог выбрать, что купить. Надо же, приуныл Данила, сколько всего понаписано на тему достижения всеобщего счастья. И ведь чувствовал, что не получится вот так, запросто, найти одну книгу, где будет… Где будет – что? Как раз этого-то, собственно, Данила и не знал, вот в чем была проблема. И зачем вообще было сюда приходить, если немалую часть всех этих книг можно откопать в интернете? Еще один вопрос без ответа.

Прийти сюда, побродить по магазинчику он решил спонтанно. Несколько часов назад, проснувшись спозаранку, Данила наскоро позавтракал и засел за компьютер. Он был уверен, что сможет быстро и легко написать задуманную им программу действий под названием «Манифест недовольных». Вроде бы главная идея была ясна: каждый человек должен быть свободен от засилья государства, и этого можно достичь, если люди создадут некую глобальную, одну на всех жителей планеты, управленческую институцию.

Понятно, что новая система управления всепланетным социумом должна принципиально отличаться от всех тех, что бытуют сейчас, эта система не должна быть государством. Но тогда чем? Важно ведь придумать что-то реализуемое. Кому нужны утопии? На экране перед ним была открыта страница созданного накануне вордовского файла. Тут был лишь заголовок «Манифест недовольных», а под ним еще две строки. Первая: «Ради всеобщей справедливости и свободы для каждого», а под ней вторая: «Государство – это я». Некоторое время назад он удалил строки: «Это не месть другим людям. Не месть бывшим начальникам, не месть бывшим женщинам, а только месть себе прошлому, месть тому человеку, кем я был до того, как решил изменить себя и изменить устройство всех обществ на всей земле». Напыщенно и бестолково. «Делитнуть и забыть», – решил Данила и уничтожил абзац.

Итак, что мы имеем и что дальше? «Государство – это я». В понимании Данилы, фраза означала первостепенность интересов личности по сравнению с интересами государства. ОК. Но как увязать свободу каждого человека и некую единую глобальную организацию? Организацию управляющую, но при этом негосударственную? И главное, с чего можно начать ее создание? Потому что это и впрямь самое главное – начать. А потом жизнь сама подскажет, как и что…

Да, это была интересная задача. Сложная. На уровне создания алгоритмов. Любой компьютерщик знает, что программное обеспечение базируется именно на алгоритмах, они – мозг и нервы программы, они руководят ею, заставляют правильно работать. Написать компьютерную программу по уже созданным алгоритмам особого труда для айтишника не составляет, а вот быть специалистом по алгоритмированию – тут нужно иметь особый талант и голову на плечах. Данила припомнил историческую байку, которую услышал, будучи студентом Высшей школы экономики, на лекции по программной инженерии. Оказывается, Велимир Хлебников учился в юности на математическом факультете Казанского университета, но не смог одолеть курс и был отчислен, и его приятели-математики со смехом говорили, что он стал знаменитым поэтом, потому что ему не хватило воображения быть математиком. Кстати, Хлебников называл себя председателем Земного шара, вспомнил Данила. Ну и что делать с Земным шаром и его гражданами? Как устроить новую жизнь? Покопавшись в интернете, Данила нашел множество суждений в пользу создания некоего единого для всей планеты управления. Из близких примеров: академик Андрей Сахаров говорил о мировом правительстве, которое могло бы взяться за преодоление основных проблем – недостатка пищи для возрастающего населения Земли, опасности ядерной войны и прочего. Но это всё не то, считал Данила.

И вот тогда-то, устав от изысканий за монитором, он подумал: а хорошо бы посетить магазин «Фаланстер». Там можно неожиданно для себя наткнуться на какую-то книгу, которая подскажет, в каком направлении следует размышлять. Сектор поисков могла бы сузить даже одна-единственная фраза из какой-нибудь наугад взятой книги. Да и пройтись-проветриться не мешает, прогулка по центру Москвы, по старинным улочкам и переулкам, всегда действовала на Данилу вдохновляющим образом.

По дороге в книжный магазин, шагая по живописному переулку и преисполнившись от этого оптимизма, он позвонил Ксении, чтобы договориться о встрече. Он понимал, что шансы невелики, но решил, что раз уж они все-таки есть, нельзя не попытаться.

На случай, если она не узнает его голос, он сразу представился. В ответ она сделала вид, что с трудом припоминает, о ком идет речь. И это означало, как не трудно было догадаться, что просить Ксению о встрече бесполезно, она определенно не была настроена продолжать с ним знакомство. Впрочем, после этой расстановки акцентов она, как бы наконец припомнив, кто такой Данила из ночного клуба и он же со станции бычьего спермодонорства, мило пообщалась с ним. Они несколько минут болтали о пустяках, и у Данилы вновь зародилась робкая надежда. Поэтому он все же рискнул и спросил, как насчет встретиться в каком-нибудь кафе или где угодно еще.

Тут уж Ксении пришлось ответить в лоб. Она сожалеет, что, возможно, каким-то образом способствовала тому, что Данила теперь надеется на что-то. Но он должен понять, что это был просто момент, у нее была размолвка с ее парнем, она была растеряна, ей хотелось развеяться. Однако сейчас все это уже в прошлом. Они здорово поиграли на бильярде в ту незабываемую ночь (значит, все-таки не забывала, с ехидством отметил про себя при этом Данила), прокатились к нему на работу и вообще классно провели вместе время, это было прикольно и весело, так пусть же все так и останется.

После чего Данила, утратив от отчаяния контроль над собой, неожиданно с жаром ляпнул:

– Черт, ну почему у меня не может быть такой роскошной женщины, хотя бы ненадолго?!

Простодушие и чуть ли не детская обида в голосе, с которыми он выпалил эту фразу, похоже, тронули Ксению. И польстили ей. Она рассмеялась, и в ее смехе были различимы одновременно и горделивость женщины, которая способна внушать подобную страсть, и любопытство к мужчине, так пламенно и одновременно с такой безнадежностью возжелавшему ее.

Однако, так или иначе, мимолетная смена настроения не изменила ее отношения к Даниле. Она сказала ему напоследок что-то утешительное и даже вскользь заметила, что они могут, конечно, встречаться, если он готов увидеть в ней просто знакомую и не будет питать никаких иллюзий, а затем твердо распрощалась.

Бродя по книжному магазину, Данила старался не думать о телефонном разговоре с Ксенией. Усилием воли он заставил себя размышлять только о том, ради чего он пришел в «Фаланстер». Но образ Ксении время от времени все равно всплывал в памяти и маячил перед его глазами.

Как бы то ни было, сколько ни ходил Данила по проходам вдоль стеллажей с книгами, ничего годного отыскать ему не удавалось. Ладно, подумал он, надо покурить, и направился к выходу мимо кассы, над которой висел портрет Че Гевары и Ленина. Справа от кассы, на гвозде, вбитом в боковину книжной полки, висел на ремне автомат Калашникова. Муляж, разумеется, сообразил Данила, игрушка. Игрушка, однако, выглядела очень натуралистично.

Сидевший за кассовым аппаратом хмурый парень самозабвенно читал огромный фолиант. И это было хорошо, что он не смотрел на Данилу, который испытывал перед кассиром легкую неловкость оттого, что битый час ходил здесь и читал разные книги, а в итоге даже завалящей брошюрки не приобрел.