Пост сдал - Стивен Кинг

Может, Джером что-то видит в выражении лица Ходжеса.

– С ногой Барб все будет в порядке. Меня волнует то, что с ее головой. Она говорит о синих вспышках и голосе, который слышала. Голосе из игры.

– Она говорит, что все еще от этого не избавилась, – добавляет Холли. – Та же история, что с навязчивой мелодией. Со временем, возможно, это пройдет, ведь ее игровая приставка сломана, но как насчет других, у кого есть такие же?

– Учитывая, что сайт «Плохой-концерт» закрыт, есть ли способ выяснить, сколько разошлось этих приставок?

Холли и Джером переглядываются, потом синхронно качают головами.

– Вот дерьмо, – говорит Ходжес. – Я хочу сказать, меня это не удивляет, но все же… дерьмо.

– Этот «Заппит» выдавал синие вспышки? – Джером его еще не включил, продолжает перебрасывать с руки на руку, как горячую картофелину.

– Нет, и розовая рыба не превращается в числа. Попробуй сам.

Джером переворачивает гаджет и открывает отделение для батареек.

– Простые аккумуляторы. Никакого волшебства. Демоверсия «Рыбалки» действительно вызвала у вас сонливость?

– Да, – отвечает Ходжес. Но не говорит, что могло сказаться и действие многочисленных таблеток. – Однако сейчас меня больше интересует Бэбино. Он к этому причастен. Я не понимаю, что связывает его с Хартсфилдом, но если он еще жив, ему придется нам об этом рассказать. И в этом замешан еще один мужчина.

– Которого видела домработница, – вставляет Холли. – Который ездит на старом автомобиле с пятнами грунтовки. Хочешь знать, что я думаю?

– Еще бы.

– Один из них, доктор Бэбино или мужчина со старым автомобилем, побывал у той медсестры, Рут Скапелли. Хартсфилд наверняка затаил на нее зло.

– Как он мог кого-то послать? – спрашивает Джером, со щелчком возвращая на место крышку отсека для батареек. – Контроль разума? Исходя из ваших слов, Билл, все, что он мог делать, обладая телекинезом, так это включать воду в ванной и заставлять дребезжать жалюзи, но мне сложно поверить даже в это. Возможно, это всего лишь разговоры. Больничная легенда.

– Все дело в играх, – размышляет вслух Ходжес. – Он что-то с ними сделал. Как-то усилил их воздействие.

– Из своей палаты? – Джером бросает на него взгляд, говорящий: давай без глупостей.

– Я знаю, вроде бы логики здесь нет, даже если добавить телекинез. Но это игры. Иному не бывать.

– Бэбино должен знать, – откликается Холли.

– Да она поэтесса, – задумчиво говорит Джером. Он все еще перекидывает игровую приставку с руки на руку. Ходжес понимает, что Джером с трудом подавляет желание швырнуть «Заппит» на пол и потоптаться по нему. Это желание объяснимо. В конце концов, такая же штуковина едва не убила его сестру.

Нет, думает Ходжес, не совсем такая. Демоверсия «Рыбалки» на «Заппите» Дайны лишь обладает легким гипнотическим эффектом, но это все. И возможно…

Он резко выпрямляется, что вызывает боль в боку.

– Холли, ты искала в Сети информацию по «Рыбалке»?

– Нет. Даже не думала.

– Почему бы не поискать сейчас? Я хочу знать…

– Нет ли разговоров насчет демоверсии. Мне следовало додуматься самой. Сейчас сделаю. – И она спешит в приемную.

– Не понимаю я одного, – продолжает рассуждать вслух Ходжес. – Почему Брейди покончил с собой, не увидев, что из всего этого вышло?

– Вы хотите сказать, не увидев, как много девочек-подростков сведут счеты с жизнью? – уточняет Джером. – Девочек, оказавшихся на том гребаном концерте. Мы ведь говорим об этом, правильно?

– Да, – кивает Ходжес. – Слишком много белых пятен, Джером. Чертовски много. Я даже не знаю, как он покончил с собой. Если действительно покончил.

Джером прижимает руки к вискам, словно не давая голове раздуться.

– Пожалуйста, только не говорите мне, что он, по-вашему, жив.

– Нет, он мертв, это точно. Пит бы не допустил такой ошибки. Я говорю, что его могли убить. Исходя из того, что мне известно, Бэбино – главный подозреваемый.

– Срань господня! – кричит Холли в приемной.

Ходжес и Джером смотрят друг на друга, когда доносится ее крик, и оба с огромным трудом подавляют смех.

– Что? – спрашивает Ходжес. Это все, что он способен выдавить из себя, не расхохотавшись, а безудержный смех вызовет боль в боку, не говоря о том, что обидит Холли.

– Я нашла сайт, который называется «Гипноз “Рыбалки”». Главная страница предупреждает родителей не позволять детям слишком долго смотреть демоверсию игры. Это заметили еще на игровых автоматах в две тысячи пятом году! В «Геймбое» этот недостаток устранили, а «Заппит»… минуточку… Они сказали, что тоже устранили, но на самом деле нет! Здесь об этом длиннющий тред!

Ходжес смотрит на Джерома.

– Долгий онлайновый разговор, – поясняет тот.

– Мальчишка в Де-Мойне потерял сознание, ударился головой о край стола и проломил череп. – Ее голос звучит почти весело. Щеки ее раскраснелись, она вскакивает и спешит к ним. – Были судебные иски! Готова спорить, это одна из причин, по которым компания «Заппит» ушла с рынка! Возможно, даже одна из причин, по которым «Санрайз солюшнс»…

На ее столе в приемной звонит телефон.

– Ох, черт. – И она спешит обратно.

– Скажи, что сегодня мы не работаем, – кричит вслед Ходжес.

Но поздоровавшись и сказав: «Вы позвонили в агентство “Найдем и сохраним”», – Холли замолкает. Потом поворачивается с трубкой в руке.

– Это Пит Хантли. Он должен поговорить с тобой немедленно, и голос у него… такой странный. Словно он опечален, или взбешен… или с ним что-то еще.

Ходжес идет в приемную, чтобы выяснить, что опечалило, или взбесило, или вызвало какие-то иные эмоции у Пита.

За его спиной Джером наконец включает «Заппит» Дайны Скотт.

В компьютерной комнате Фредди Линклэттер (сама Фредди приняла четыре таблетки экседрина и ушла спать) надпись «44 ОБНАРУЖЕНО» сменяется на «45 ОБНАРУЖЕНО». На ретрансляторе начинает мигать надпись «ЗАГРУЗКА».

Ее сменяет еще одна мигающая надпись: «ОПЕРАЦИЯ ЗАВЕРШЕНА».

Пит не здоровается. Говорит:

– Возьмись за это, Керм. Возьмись и тряси, пока не вывалится правда. Сучка в доме с парой декрашей, а я где-то на задворках. Думаю, в сарае для садового инвентаря, и здесь чертовски холодно.

Поначалу Ходжес слишком изумлен, чтобы ответить, и не потому, что пара декрашей – так городские копы называют детективов Департамента криминальных расследований штата – находится на том же месте преступления, что и Пит. Он изумлен (чего там, просто потрясен), поскольку за все время их общения Пит только раз использовал слово «сучка» в отношении конкретной женщины. Так он назвал свою тещу. Она долго убеждала дочь уйти от Пита, а когда та наконец это сделала, приютила ее и детей у себя. В сложившейся ситуации он мог назвать сучкой лишь свою напарницу, мисс Красотку Сероглазку.

– Кермит? Ты слушаешь?

– Да, – отвечает Ходжес. – А ты где?

– В Шугар-Хайтс. В доме доктора Феликса Бэбино на живописной Лайлак-драйв. Черт, в его гребаном владении. Не сомневаюсь, ты знаешь, кто такой Бэбино. Никто не приглядывал за Брейди Хартсфилдом более внимательно, чем ты. Какое-то время он был твоим гребаным хобби.

– О ком ты говоришь, я знаю. О чем говоришь – нет.

– Вся эта история – бомба, которая вот-вот взорвется, напарник, и когда это произойдет, Иззи не захочет попасть под град осколков. Она честолюбивая, через десять лет желает стать начальником отдела расследований, через пятнадцать – шефом полиции. Я ее понимаю, но это не означает, что мне это нравится. Без моего ведома она позвонила чифу Хоргану, и Хорган вызвал декрашей. Если сейчас это еще не их расследование, то станет к полудню. Преступника взяли, но что-то не так. Я это знаю, и Иззи знает. Но ей плевать с высокой колокольни.

– Тебе надо придержать лошадей, Пит. Расскажи, что происходит.

Рядом с ним Холли в тревоге переминается с ноги на ногу. Ходжес пожимает плечами и поднимает руку: подожди.

– Домработница приезжает сюда в половине восьмого, так? Зовут ее Нора Эверли. И, миновав подъездную дорожку, она видит «БМВ» Бэбино на лужайке, с дыркой от пули в ветровом стекле. Заглядывает внутрь, видит кровь на руле и водительском сиденье, набирает девять-один-один. Патрульная машина в пяти минутах езды – в Шугар-Хайтс одна всегда в пяти минутах езды, – и когда она прибывает, Эверли сидит в своем автомобиле, заблокировав двери, и дрожит как осиновый лист. Копы велят ей оставаться на месте, а сами идут к двери. Она не заперта. Миссис Бэбино – Кора – лежит в прихожей мертвая, и я уверен, что пуля, которую патологоанатом вытащит из ее тела, выпущена из того же оружия, что и пуля, которую эксперты найдут в «бумере». На ее лбу – ты к этому готов? – черным фломастером написана буква «зет». На первом этаже этих букв много, в том числе и на экране телевизора. Ту же букву мы видели в доме Эллертон, и я думаю, именно эти буквы подвели мою напарницу к мысли, что у нее нет желания участвовать в этом расследовании.