Пост сдал - Стивен Кинг

Самоубийство – это контроль.

– Ты счастлива, Эллен?

– Раньше была, – отвечает она. – И буду снова, если найду счастливое число.

Брейди одаривает ее улыбкой, грустной и обаятельной.

– Да, но числа – что жизнь, – говорит он. – Ничего не складывается, Эллен. Верно?

– Ну… да.

– Скажи мне, Эллен… что тебя тревожит? – Он может выяснить это сам, но будет лучше, если скажет она. Он знает, что-то есть, ведь все о чем-то тревожатся, а подростки – больше других.

– Сейчас? АОТ.

«Ага, – думает Брейди, – печально знаменитый Академический оценочный тест, которым учебный департамент отделяет агнцев от козлищ».

– Я так плохо знаю математику, – признается Эллен. – Я его провалю.

– С числами не дружишь. – Он сочувственно кивает.

– Если не наберу хотя бы шестьсот пятьдесят баллов, меня не примут в хороший колледж.

– А тебе сильно повезет, если ты наберешь четыреста. Ведь так, Эллен?

Слезы наполняют глаза и катятся по щекам.

– А потом от расстройства ты завалишь и английский. – Брейди заставляет ее откровенничать, и это самое интересное. Словно вспарываешь брюхо животному, оглушенному, но еще живому, и копаешься во внутренностях. – Потому что начнешь тупить.

– Наверное, я начну тупить, – соглашается Эллен. Она уже рыдает. Брейди проверяет ее краткосрочную память и выясняет, что родители на работе, а младший брат в школе. Так что пусть сучка ревет. Никто ее не услышит.

– Наверное? Обязательно, Эллен. Потому что с таким напряжением тебе не справиться.

Она рыдает.

– Скажи это, Эллен.

– Мне не справиться с таким напряжением. Я не получу нужных баллов, а если не попаду в хороший колледж, папа будет разочарован, а мама взбесится.

– А если ты вообще не попадешь в колледж? Если твой удел – убирать в домах других людей или складывать одежду в прачечной?

– Моя мать возненавидит меня!

– Она уже тебя ненавидит, так, Эллен?

– Я… я так не думаю.

– Да, ненавидит, она ненавидит тебя. Скажи это, Эллен. «Моя мать ненавидит меня».

– Моя мать ненавидит меня. Господи, я так боюсь, и моя жизнь так ужасна!

Это великий дар – комбинация вызванного «Заппитом» гипноза и уникальная способность Брейди проникать в разум загипнотизированного. Обычные страхи, с которыми подростки спокойно живут, потому что они таятся в глубинах сознания, могут превращаться в ревущих монстров. Маленькие шарики паранойи раздуваются и раздуваются, пока не становятся такими же огромными, как шары на параде перед универмагом «Мейсис» в День благодарения.

– У тебя есть возможность перестать бояться, – говорит Брейди. – И заставить мать очень и очень пожалеть о таком отношении к тебе.

Эллен улыбается сквозь слезы.

– Ты можешь оставить все в прошлом.

– Я могу. Я могу оставить все в прошлом.

– Ты можешь обрести покой.

– Покой, – повторяет она и вздыхает.

Как это прекрасно. С матерью Мартины Стоувер ему понадобились недели – она постоянно переключалась с демоверсии на чертов пасьянс, – с Барбарой Робинсон – дни. А с Рут Скапелли и этой прыщавой плаксой в ее розовой девчачьей спальне? Минуты. «Но с другой стороны, – думает Брейди, – я всегда быстро оттачивал новые навыки».

– Где твой мобильник, Эллен?

– Здесь. – Она сует руку под декоративную диванную подушку. Конечно, мобильник тоже розовый.

– Тебе нужно оставить сообщение в «Фейсбуке» и «Твиттере». Чтобы все твои друзья его прочитали.

– И что я должна написать?

– «Я сейчас успокоилась. И вы тоже можете. Идите на сайт “Конец буквы «зет» точка ком”».

Она набирает текст, но раздражающе медленно. В таком состоянии они все делают так, будто находятся под водой. Брейди напоминает себе, что все идет хорошо, и пытается сдержать нетерпение. Когда она заканчивает и отправляет сообщения – новые спички полетели в сухую траву, – он предлагает ей пойти к окну.

– Думаю, тебе надо вдохнуть свежего воздуха. Чтобы очистить мозги.

– Свежий воздух пойдет мне на пользу. – Она отбрасывает стеганое одеяло и перекидывает через край кровати босые ноги.

– Не забудь «Заппит», – напоминает Брейди.

Она берет гаджет и идет к окну.

– Прежде чем откроешь, перейди на рабочий стол, где иконки. Можешь это сделать, Эллен?

– Да… – Долгая пауза. Это сука медлительнее холодной мелассы. – Да. Я вижу иконки.

– Отлично. Перейди к игре «Сотри слова». Это иконка с грифельной доской и ластиком.

– Да, я вижу ее.

– Стукни по ней дважды, Эллен.

Она это делает, и «Заппит» выдает подтверждающую синюю вспышку. Если кто-то попробует вновь включить эту игровую приставку, она выдаст еще одну синюю вспышку и «сдохнет».

– Теперь открывай окно.

Холодный воздух врывается в спальню, отбрасывает волосы Эллен назад. Девчонка ежится, словно на грани пробуждения, и на мгновение Брейди чувствует, что она уходит от него. На расстоянии контроль сохранять трудно, даже если они под гипнозом, но он уверен, что отшлифует технику. Путь к совершенству лежит через тренировку.

– Прыгай, – шепчет Брейди. – Прыгай, и тебе не придется сдавать АОТ. Твоя мать больше не будет тебя ненавидеть. Она пожалеет о своей ненависти. Прыгай, и выскочат все счастливые числа. Ты получишь лучший приз. Этот приз – сон.

– Этот приз – сон, – соглашается Эллен.

– Сделай это, – шепчет Брейди, с закрытыми глазами сидя за рулем старого автомобиля Эла Брукса.

В сорока милях к югу Эллен выпрыгивает из окна своей спальни. Полет недолгий, у дома высокий сугроб. Намело его давно, он покрыт жесткой коркой, но все равно в значительной степени смягчает удар, и вместо того чтобы умереть, Эллен лишь ломает ключицу и три ребра. Она начинает кричать от боли, и Брейди вылетает из ее разума, словно катапультирующийся пилот – из кабины «F-111».

– Дерьмо! – кричит Брейди и стучит кулаками по рулю. Пораженные артритом пальцы Бэбино отзываются болью, что еще сильнее злит его. – Дерьмо-дерьмо-дерьмо!

В одном из самых красивых и богатых районов города, Брэнсон-Парке, Эллен с трудом поднимается на ноги. Она помнит, как сказала матери, что заболела и не пойдет в школу – ложь, конечно, просто ей хотелось поймать розовую рыбку и получить приз в затягивающей демоверсии игры «Рыбалка», – но ничего больше. «Заппит» лежит рядом с треснувшим экраном. Эллен он больше не интересует. Она оставляет его на снегу и босиком, нетвердым шагом направляется к входной двери. Каждый вдох вызывает боль в боку.

«Но я жива, – думает она. – Во всяком случае, я жива. О чем я думала? О чем, во имя Господа, я думала?»

Голос Брейди все еще с ней: склизкий привкус гадкой твари, которую она проглотила живьем.

– Джером! – зовет Холли. – Ты меня слышишь?

– Да.

– Я хочу, чтобы ты выключил «Заппит» и положил на стол Билла. – И в силу присущей ей педантичности добавляет: – Экраном вниз.

Морщина прорезает широкий лоб Джерома.

– Это обязательно?

– Да. Немедленно. И больше не смотри на эту хреновину.

Прежде чем Джером выполняет команду, Ходжес успевает бросить взгляд на плавающих рыб, и ярко-синяя вспышка бьет по глазам. На мгновение он ощущает дурноту и головокружение – возможно, причина в обезболивающих таблетках, возможно, нет. Потом Джером нажимает кнопку над экраном, и рыбы исчезают.

Ходжес ощущает не облегчение – разочарование. Может, это безумие, а может, с учетом выставленного ему диагноза, и нет. Иной раз он видел, как гипноз использовался, чтобы помочь свидетелям более четко вспомнить случившееся, но только теперь в полной мере осознал, какая это сила. Мелькнула мысль, вероятно, кощунственная в сложившейся ситуации, что заппитовские рыбы – более эффективное лекарство от боли, чем прописанные доктором Стамосом таблетки.

– Я собираюсь сосчитать от десяти до одного, Джером, – говорит Холли. – С каждым услышанным числом ты будешь все больше просыпаться. Это понятно?

Несколько секунд Джером молчит. Сидит спокойно, умиротворенно, путешествуя в какой-то другой реальности и, возможно, пытаясь решить, а не остаться ли там навсегда. Холли, напротив, вибрирует, словно камертон, и Ходжес чувствует, как его ногти впиваются в ладони, когда он сжимает кулаки.

– Хорошо, пожалуй, – отвечает наконец Джером. – Раз это ты, Холлиберри.

– Тогда начинаем. Десять… девять… восемь… ты возвращаешься… семь… шесть… пять… просыпаешься…

Джером поднимает голову. Смотрит на Ходжеса, но тот не уверен, что Джером его видит.

– Четыре… три… два… один… проснулся! – Холли громко хлопает в ладоши.

Джером резко дергается. Одна рука задевает «Заппит» Дайны, и гаджет летит на пол. Джером смотрит на Холли. На его лице читается полнейшее изумление. При других обстоятельствах это выглядело бы смешно.

– Что случилось? Я заснул?

Холли плюхается на стул, обычно предназначенный для посетителей. Глубоко вдыхает, вытирает щеки, мокрые от пота.