Совокупность лжи - Дэвид Игнатиус

Внутри ангара, положив ноги на свой рюкзак, сидел Джим, армейский офицер, с которым Феррис познакомился в Риме. Он держал в руках потрепанный номер журнала «Пипл». Темные очки-обруч были сдвинуты на лоб, он не снял их, даже несмотря на то, что уже стемнело. Хотя на дворе был конец декабря, на нем была только рабочая рубашка с закатанными рукавами. Джим выглядел еще более подтянутым и крепким, чем в Риме. Такое впечатление, что последние недели он не вылезал из спортзала.

— Привет, бродяга, — сказал Феррис. — Что нового?

— Ничего особенного, сэр. Кроме того, что вы, ребята, в вашем Управлении чертовски таинственны.

— Это точно, — сказал Феррис. — Мы — Центральное управление таинственности.

Сотрудник из Анкары явно чувствовал себя неуютно.

— Эй, парни, я вас оставляю, — сказал он, — «Хаммер» снаружи. Они сказали, что он вам понадобится. Вернусь завтра в шесть ноль-ноль, чтобы отвезти вас в столовку. Если вас здесь не будет, сами будете ее искать. Они работают до семи тридцати.

Извинившись, он оставил наедине своих младших товарищей в еле освещенном кабинете, устроенном в ангаре. Феррис положил мешок на пол и посмотрел на небольшой холодильник в углу. Ему хотелось пить.

— Итак, ты привез бум-бум? — спросил он, допив содовую.

— Конечно, — ответил Джим, кивнув в сторону большого чемодана с колесиками, стоящего в углу. — Пластита хватит, чтобы зашвырнуть нас отсюда в Тель-Авив.

— А машина?

— «Фольксваген гольф». Такая же, какую они использовали, когда устроили взрыв в Стамбуле. Один из моих ребят припарковал ее около общежития для неженатых офицеров, как вы и сказали.

— Отлично, — сказал Феррис. — Поколбасимся.

Джим почесал затылок. Было очевидно, что его что-то беспокоит.

— Мы действительно собираемся устроить здесь это дерьмо, сэр?

— Ага, — ответил Феррис. — Вполне.

— Круто, — сказал Джим. — Но, типа, как? Тут немало взрывчатки, уж поверьте.

Феррис принялся излагать план операции, прежде чем Джим окончательно перепугается. Он достал из портфеля бумаги, приготовленные им и Азхаром, и выложил их на стол. Он обсудил со своим помощником все детали предстоящей операции, складывая их, как мозаику. На это ушел почти час.

— И никто не пострадает? — спросил Джим, когда Феррис закончил брифинг. Он в красках представлял себе, какие разрушения может причинить такой взрыв.

— Нет, если мы все сделаем правильно, — ответил Феррис. — Должно создаться впечатление, что пострадали люди. Очень много людей.

Он посмотрел на часы. Десять вечера.

— У нас шесть часов, — сказал он.

— Тогда, что называется, сомкнись и заряжай.

«Я никогда еще не был в ситуации, когда сидящий рядом военный не сказал бы „Сомкнись и заряжай“, — подумал Феррис. — Они так говорят перед тем, как выпить в клубе, посмотреть по телевизору футбол. Может, перед тем, как заняться любовью с женой».

— Я буду заряжать, а ты — смыкаться, о'кей? — ответил он.

Феррис принялся собирать снаряжение — фонари, карты, оборудование для слежения, которое должно было контролировать периметр, пока они будут все устанавливать. Из отдельного кармана он достал очки ночного видения. Джим осторожно покатил чемодан на колесиках к выходу из ангара. На плече у него висела небольшая сумка, где лежали детонаторы, часовые механизмы и средства связи. Они аккуратно сложили свой груз в задний отсек «хаммера». Феррис сел за руль и несколько минут рассматривал карту.

— До общежития ехать минут десять. Поедем с выключенными фарами, на всякий случай, хотя там уже никого не должно быть.

Он принялся настраивать очки ночного видения. Темнота перед его глазами озарилась отраженным светом. Включив передачу, он повел тупомордую машину по ухабистой дороге, засыпанной щебенкой. Несколько раз свернув, в соответствии с указанным на карте маршрутом, он наконец увидел впереди контрольно-пропускной пункт, который обслуживали два американских солдата. Это был единственный проход в зону размером с футбольное поле, огороженную колючей проволокой, — общежитие для неженатых офицеров авиабазы Инкирлик, здесь жило большинство пилотов, служивших на базе. Оно находилось достаточно близко к границе базы, так что люди из близлежащих городков и деревень увидят, если здесь что-то произойдет. Но в то же время и достаточно далеко, чтобы они не могли рассмотреть произошедшее поподробнее.

Феррис медленно подъехал к зигзагообразно стоящим блокам заградительного барьера, перекрывающего въезд. Он трижды мигнул фарами, и один из часовых дважды мигнул фонарем в ответ. Когда они подъехали к пропускному пункту, Феррис высунулся из окна и назвал пароль. Часовые отдали честь, и один из них нажал кнопку, опуская огромный металлический въездной барьер.

Феррис повел машину дальше, к трехэтажному деревянному зданию. На стоянке рядом стояли несколько «хаммеров» и обычных машин. Занавески на всех окнах закрыты, но свет горит почти везде. Теперь и очки не нужны.

— Вот оно, — сказал Феррис. — Последние из обитателей уехали часа два назад.

— А почему горит этот чертов свет, сэр? — спросил Джим. Очевидно, он предпочел бы действовать в кромешной темноте.

— Чтобы местные думали, что американцы здесь, — ответил Феррис.

— О, правильно. Вас понял.

— Где машина?

— Позади здания, — ответил Джим. — У мусорного контейнера.

Они медленно подъехали к дальнему углу здания. Там в полутьме стоял красный «фольксваген гольф» с турецкими номерами.

— За дело, — сказал Феррис.

Он принялся устанавливать электронные системы слежения, которые предупредят их о любом движении внутри периметра. Потом они достали из заднего отсека «хаммера» остальное снаряжение и подвезли его к красному «фольксвагену».

— Тебе когда-нибудь приходилось минировать автомобиль? — спросил Феррис.

— Никак нет, сэр. Давайте сунем туда вишенку.

Джим открыл чемодан на колесиках и принялся аккуратно доставать оттуда упаковки с пластитом, передавая их Феррису. Тот укладывал их одну к одной в багажник «фольксвагена». Когда весь пол багажника оказался покрыт упаковками, Джим остановился.

— Сколько? — спросил он.

— Всю, — ответил Феррис.

— Это же снесет здание к чертям собачьим.

— Да, если мы все правильно сделаем.

Феррис увидел в глазах военного тревожный огонек.

— Вы уверены, что, когда это рванет, внутри не будет никого из наших?

— Большинство ребят в увольнении, но турки об этом не знают. Те, кто остался на базе, временно размещены в казармах для рядовых, недалеко отсюда. В любом случае, все спланировано. И ты должен просто выполнить задание.

— В Ираке нам говорили то же самое.

Феррис улыбнулся.

— Просто сделай свое дело. Ты достал нужный пластит, с правильной маркировкой?

— Да уж. Когда турецкие саперы станут проверять все это после взрыва, они точно решат, что это «Аль-Каеда». Те же самые штуки, которые были на месте взрыва в Стамбуле в две тысячи четвертом.

— Отлично, — сказал Феррис.

Они молча продолжили свою работу. Когда вся взрывчатка оказалась в багажнике машины, Джим принялся устанавливать детонаторы и часовой механизм. Феррис обошел здание. Входная дверь открыта. Он спустился в подвал и установил таймер освещения. В течение следующих семидесяти двух часов он будет поддерживать режим освещения здания таким, будто его обитатели никуда не уезжали, включая свет утром и вечером и выключая ночью.

Вернувшись к машине, Феррис застал Джима за повторной проверкой таймера и детонаторов. Наконец он с предельной аккуратностью присоединил последние провода.

— На какое время следует установить таймер? — спросил он, закончив свою работу.

— На семь ноль-ноль, четверг. Не проколись.

— Пусть это делает Управление, сэр, — ответил Джим.

Установив таймер, он закрыл багажник. Если в ближайшие пару дней кто-нибудь появится в окрестностях здания, он не увидит ничего необычного. Феррис снял датчики слежения, а затем тщательно осмотрел все вокруг, проверяя, не оставили ли они чего-нибудь лишнего.

Джим топтался возле «фольксвагена», не решаясь уйти. Его все еще что-то беспокоило.

— Сэр, я просто в раздумье. Что, если утром в четверг сюда забредет какой-нибудь турок? Или кто-то из офицеров, живущих здесь, возвратится из увольнения раньше Рождества? У нас будет какой-нибудь часовой, который прогонит отсюда людей, если они появятся здесь не вовремя?

— Не будет.

— Извините за вопрос, сэр, но почему?

Феррис задумался. Он задал точно такой же вопрос Хофману, когда они разрабатывали этот план в Минсмит-парке. Как избежать случайной гибели невинных людей. Молиться, ответил Хофман. Когда Феррис стал напирать, Хофман добавил, что об операции должно знать минимально возможное число людей. Он хочет, чтобы кто-нибудь погиб, ради успеха операции, понял Феррис.