Мир на взводе: пружина разжимается - Федор Лукьянов

Хотя основным торговым партнером Германии остается Франция, ее доля в экспорте из Германии существенно снизилась.

В настоящее время Китай привлекает больше прямых иностранных инвестиций из Германии, чем Франция, и вскоре может стать вторым по значимости торговым партнером Берлина, опередив Соединенные Штаты. Китай стал крупнейшим рынком сбыта немецкой машиностроительной техники, на которую приходится почти половина экспорта из Германии в КНР. Эти данные показывают, что между Пекином и Берлином развиваются «особые отношения» за рамками ЕС.

Изменение структуры внешней торговли Германии связано с ростом ее независимости от США. В 2003 г. Германия (наряду с Францией и Россией) возражала против войны США и Ирака и наложила право вето на решение НАТО о поддержке Турецкой воздушной обороны до вторжения. В марте 2011 г. Германия воздержалась при голосовании в Совете Безопасности по предложенной Великобританией, Францией и США Резолюции № 1973 о введении «бесполетной зоны над Ливией», по сути, встав на сторону Китая и России. За исключением Сербии (1999 г.) и Афганистана (2001–2014 гг.), Германия отказалась от участия в каких-либо военных операциях НАТО, как реальных, так и предполагаемых, включая недавний отказ от участия в возможном вторжении в Сирию.

Несмотря на существенную зависимость от российских энергоресурсов и рост торговых и инвестиционных связей с Китаем, значимость трансатлантической экономики для Германии трудно переоценить. Это относится как к экспорту на рынок Северной Америки, так и к прямым иностранным инвестициям. На трансатлантическую экономику приходится 46 % мировой экономики и треть мировых ПИИ. Потоки ПИИ между США и Европой на порядок превышают аналогичный показатель между Европой и Китаем. Соединенные Штаты остаются глобальным лидером в области технологических инноваций, а данные по динамике ВВП сильно преуменьшают сохраняющуюся, если не растущую, власть американского капитала, особенно в том, что касается соотношения с Китаем. В силу этого крупные немецкие компании и государство объективно заинтересованы и поддерживают ТТИП и связанное с ним Транстихоокеанское торговое партнерство (ТТП). По мере того как влияние ВТО снижается, эти соглашения могли бы стать важным рычагом влияния как для США, так и для Германии при ведении торговых переговоров с Китаем, Россией и другими быстроразвивающимися странами. В настоящее время трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство в Европе сталкивается с активной оппозицией из-за его явной неолиберальной ориентации. Однако его поддержка крупными европейскими (и немецкими) компаниями показывает, что атлантизм сохраняет огромное значение для Германии.

Пожалуй, атлантизм еще больше укоренился в сфере геополитики, поскольку в этой области основные интересы Германии и Соединенных Штатов совпадают, в частности, в том, что касается их отношений с Россией. Воссоединение Германии было совместным проектом США и Западной Германии, который был осуществлен вопреки активному противодействию со стороны Франции, Соединенного Королевства и вынужденному согласию доживавшего последние дни Советского Союза. В течение непродолжительного периода, последовавшего за окончанием холодной войны, даже рассматривалась возможность роспуска НАТО, однако к середине 1990-х гг. Соединенные Штаты перешли к более активной стратегии, включавшей расширение НАТО за пределы западноевропейского ядра на Балканы и в сторону нефтегазовых месторождений и трубопроводов Средней Азии, Ближнего Востока и дальше.

Немецкие фирмы вышли на рынки Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы, где они получили преференции от финансовых и промышленных структур, которые были денационализированы и приватизированы в рамках «шоковой терапии», а в дальнейшем – в соответствии с концепцией «достояния сообщества» (acquis communitaire) ЕС. В отношениях между Германией и Россией также установилось разделение труда практически колониального типа: Россия отчасти превратилась в рынок сбыта промышленных товаров и источник сырья, что стало возможно в результате проведенной Москвой приватизации и промышленного спада 1990-х гг.

Вопреки утверждениям российских аналитиков включение Украины в сферу влияния ЕС/НАТО вовсе не является попыткой США укрепить якобы пошатнувшийся атлантизм. В этом заинтересованы как Германия, так и Соединенные Штаты.

Украина важна не только с точки зрения геополитики, но и как крупный рынок сбыта, источник недорогой и высококвалифицированной рабочей силы и как объект для инвестиций. 27 июня 2014 г. президент Петр Порошенко подписал соглашение о создании зоны свободной торговли с ЕС, которое является экстремальной версией «шоковой терапии» на Украине. Соглашение предусматривает устранение всех преград на пути торговли и капитала ЕС, включая предоставление услуг, приватизацию нефтяных и газовых трубопроводов и их продажу иностранным инвесторам. Реализация соглашения приведет к значительному сокращению давних промышленных связей между Россией и Украиной.

Учитывая несоразмерность экономик Украины и Западной Европы, компании ЕС (и в меньшей степени США) извлекут из этого соглашения большую выгоду. Ключевым элементом этого документа является либерализация инвестиций: в одном из своих первых законов новое правительство постановило, что 49 % нефтяных и газовых трубопроводов страны должны быть приватизированы и проданы иностранным инвесторам.

Тот факт, что расширение ЕС проходило под эгидой НАТО, свидетельствует о том, что Европа (в том числе Германия) все еще находится в подчиненном положении по отношению к Соединенным Штатам. Являясь геоэкономической державой, Германия не обладает собственной военной мощью для того, чтобы вступать в конфронтацию с Россией по спорным вопросам. Хотя Германия занимает третье место в мире по экспорту вооружений, уступая лишь Соединенным Штатам и России, военные расходы страны в результате глобального финансового кризиса снизились ниже 1,3 % ВВП. Не исключено, что позиция Берлина стала для Франции дополнительным аргументом в пользу полного возвращения в ряды сторонников атлантизма.

В 2008 г. Франция вернулась в военные структуры НАТО и сыграла ведущую роль в военных и дипломатических операциях в Ливии, Сирии и Иране. В ходе Лиссабонского саммита НАТО в 2010 г. отношения между альянсом и ЕС были институализированы. Германия обеспокоена ситуацией не только на Украине, но и в других регионах.

После визита Владимира Путина в Сербию в ноябре 2014 г. ведущие немецкие политики заговорили об угрозе «появления в регионе нового конкурента в лице России». Канцлер Меркель заявила: «Речь идет не только об Украине, но и о Грузии. Если так пойдет и дальше, не пора ли начать беспокоиться о Сербии и Западных Балканах?»

Заключение

Шестьдесят лет назад федеральный канцлер ФРГ Людвиг Эрхард заявил, что «внешняя торговля является, попросту говоря, ядром и основой нашего экономического и социального уклада». С тех пор политика и практика экспортного меркантилизма Германии принимала различные формы. Но геоэкономический компонент или «логика конфликта», в которой капитал играет роль огневой мощи, инновации в гражданских отраслях заменяют военно-технический прогресс, а уровень проникновения на рынки играет роль военных гарнизонов и баз, становятся все более явными.

Соответственно навязывание другим странам еврозоны политики жесткой экономии нельзя считать только следствием немецкой исторической идентичности и культуры, как считают некоторые эксперты. На самом деле, речь идет о несоответствии структурных интересов немецкого капитала потребностям развития еврозоны в целом. Таким образом, решение вопросов денежно-кредитной политики в ЕС отражает состояние отношений между европейскими странами.

Германия недостаточно сильна, чтобы возглавить проект по созданию стабильной и автономной Европы наподобие того, как США обеспечили формирование Бреттон-Вудской системы. Этот кризис усиливается дезинтеграционным характером кризиса еврозоны, в результате чего зависимость ЕС от Соединенных Штатов растет. В настоящее время, учитывая текущее соотношение сил, инициатива по радикальному изменению сложившейся системы не может исходить от Брюсселя или Берлина, а только снизу – за счет давления со стороны таких левых партий, как «Подемос» в Испании и «СИРИЗА» в Греции. Нет сомнений, что трансформации такого характера и масштаба также обернутся кризисом, хотя и иного характера.

Хотя геополитический кризис не совпал со стратегическим отходом от атлантизма, высока вероятность нарастания тактических противоречий и конфликтов между западными странами по мере продолжения кризиса.

В 2013 г. объем экспорта из ЕС в Россию составлял 264 млрд долларов против 11 млрд долларов экспорта из США. Отказ от строительства газопровода «Южный поток» дорого обойдется Болгарии, Сербии и Венгрии. Из-за стагнации европейской экономики санкции негативно сказываются не только на России, но и на Европе. США проводят политику конфронтации с Москвой при практически полном отсутствии обсуждения этой проблемы в СМИ, правительственных и научных кругах.