Кристальный грот - Мэри Стюарт

— Привет, Диниас. Ты первый, кого я здесь встретил из знакомых.

— Что же, во имя богов, ты здесь делаешь? Все говорили, что ты погиб, но я в это не верил. — Он вытянул шею, приблизив ко мне свою крупную голову и ощупывая взглядом быстрых глаз с головы до ног. — Где бы ты ни был, а дела у тебя, похоже, идут неплохо. Давно вернулся?

— Мы приехали сегодня.

— Значит, новости дошли и до тебя?

— Я слышал, что Камлах погиб. Я сожалею об этом… если тебя это устроит. Ты ведь знаешь, он не был мне другом, но это никак не связано с политикой… — Я замолчал, ожидая. Пусть он сделает ход. Уголком глаза я видел, что Кадаль остается напряжен и внимателен, рука его по-прежнему находится у бедра. Успокаивая его, я слегка повел ладонью вниз, и Кадаль расслабился.

Диниас дернул плечом.

— Камлах? Дурак он был. Я ведь предупреждал его, куда прыгнет Волк. — Но, говоря, он косился вбок, на тени. Видно, в те дни в Маридунуме за языком приходилось следить. Взгляд его снова обратился ко мне — подозрительный, настороженный.

— А что, кстати, ты здесь делаешь? Зачем вернулся?

— Увидеться с матушкой. Я жил в Корнуолле, до нас доходили лишь слухи о битвах, и услышав, что Камлах мертв, как и Вортимер, я решил узнать, что сталось с нашим домом.

— Ну, что она жива, это-то ты, наверное, выяснил? Верховный король, — он продолжил довольно громко: — чтит церковь. Хотя я сомневаюсь, что тебе удастся свидеться с ней.

— Может быть, ты и прав. Я ходил к ее обители, меня туда не пустили. Но я пробуду здесь еще несколько дней. Пошлю ей записку, и если она пожелает увидеть меня, то, полагаю, найдет способ добиться своего. Но хотя бы узнал, что ей ничего не грозит. Это действительно подарок судьбы, что я на тебя так вот наткнулся. Ты ведь можешь рассказать мне, что тут еще нового. Я совершенно не представлял, что ждет здесь меня, поэтому, как видишь, приехал потихоньку сегодня утром, и не взял с собой никого, кроме слуги.

— То-то и оно, что потихоньку. Я было подумал, вы воры. Вам повезло, я ведь мог сначала прирезать тебя, а уж потом начать задавать вопросы.

Это был все тот же Диниас, в голосе его вновь зазвучали старые задиристые нотки — в ответ на мой сдержанный, извиняющийся тон.

— Да, мне не хотелось рисковать, пока не узнаю, как дела у семьи. Дождался сумерек, направился к обители Святого Петра, потом пришел посмотреть, что делается тут. Здесь, значит, никто теперь не живет?

— Я здесь живу, как и раньше. А то где же еще?

Голос его среди пустых галерей прозвучал надменно. На мгновение у меня появилось искушение попросить его о гостеприимстве и посмотреть, что он скажет. Кажется, та же мысль пришла вдруг в голову и ему, он быстро спросил:

— Из Корнуолла, значит, да? И что там нового? Говорят, гонцы Амброзия носятся по Узкому морю, как водомерки?

Я рассмеялся.

— Такое мне не ведомо. Я вел замкнутый образ жизни.

— Место для этого ты подобрал подходящее. — Столь памятное мне презрение вновь зазвучало в его голосе. — Говорят, старый Горлойс провел зиму, зарывшись в кровать с девчонкой, которой едва стукнуло двадцать, и бросил всех остальных королей играть в их собственные игры среди снегов. Говорят еще, по сравнению с ней Елена Прекрасная просто базарная баба. Как она выглядит?

— Мне не довелось повидать ее. Горлойс ревнивый муж.

— Ревновать к тебе? — Он расхохотался и сопроводил это таким комментарием, что Кадаль у меня за спиной тяжело задышал. Но эта насмешка вернула моему кузену доброе расположение духа, и он утратил осторожность. Я по-прежнему был все тем же маленьким кузеном-бастардом, и меня не стоило опасаться. Он добавил:

— Да, тебе это было, наверное, в самый раз. Пережил зиму спокойно с этим твоим старым козлом-герцогом, пока все мы, остальные, шли по стране, преследуя саксов.

Значит, он сражался вместе с Камлахом и Вортимером. Это мне и нужно было узнать. Я спокойно сказал:

— Вряд ли с меня можно спрашивать за тогдашнюю политику герцога. Да и за нынешнюю тоже.

— Ха! На тебя это похоже. Ты ведь знаешь, что он на севере, с Вортигерном?

— Я знаю, что он отправился на встречу с ним — в Каэр'н-ар-Вон, кажется? Сам-то ты туда не собираешься? — Я придал голосу едва заметный оттенок вопроса и тут же кротко прибавил: — При том, как я жил, многие важные вести проходили мимо меня.

Между колонн повеяло холодным, насыщенным влагой воздухом. Откуда-то сверху, из сломанного водосточного желоба вдруг хлынула вода и пролилась между нами на плиты. Диниас поплотнее закутался в плащ.

— Что же мы здесь стоим? — Он заговорил с грубоватой сердечностью, прозвучавшей столь же фальшиво, как и надменность. — Зайдем и послушаем наши новости за бутылкой вина, ну как?

Я заколебался, но лишь на мгновение. Не подлежало сомнению, что у Диниаса имелись свои собственные причины держаться подальше от глаз Верховного короля. С одной стороны, если ему удалось выжить, несмотря на свое родство с Камлахом, то он должен был находиться с армией Вортигерна, а не скрывался бы здесь, в пустом дворце, одетый в эти более чем скромные одежды. С другой стороны, теперь, когда он знал о моем появлении в Маридунуме, я предпочитал скорее не спускать с него глаз, чем позволить ему уйти и разболтать об этом.

Поэтому я принял его предложение, всячески стараясь показать, сколь оно для меня приятно и лестно, и настаивая лишь на том, что он должен разделить со мной ужин, если только может подсказать, где найти добрую пищу да теплое местечко, укрытое от непогоды…

Не успел я вымолвить это, как он взял уже меня за руку и заспешил со мной через внутренний дворик и наружу, в дверцу, ведущую на улицу.

— Прекрасно, прекрасно. Вон там, за мостом, на западной стороне есть такое местечко. Кормят там хорошо, и люди, которые туда ходят, не суют нос в чужие дела. — Он подмигнул. — Ты ведь, наверное, не захочешь поразвлечься с девчонкой, а? Хотя судя по твоему виду, монаха из тебя так и не вышло?.. Ну, пока не будем об этом, в наши дни не стоит показывать, будто тебе есть о чем порассуждать… Начинаешь говорить скверно либо об Уэльсе, либо о Вортигерне — а сейчас здесь его шпионы на каждом шагу. Не знаю уж, кого они ищут, но поговаривают… Нет, убери свой хлам. — Последнее нищему, настойчиво тянувшему к нам поднос с грубо обработанными камешками и кожаными шнурками. Тот без единого слова отступил в сторону. Я увидел, что он ослеплен раной на один глаз: страшного вида шрам шел через щеку к переносице. Кажется, это был след от удара мечом.

Проходя мимо, я уронил ему на поднос монетку, и Диниас бросил на меня взгляд далеко не дружелюбный.

— Времена изменились, а? Ты, должно быть, преуспел в Корнуолле. Скажи, что случилось той ночью? Ты хотел поджечь весь этот проклятый дворец?

— Все расскажу за завтраком, — пообещал я и ничего не говорил, пока мы не укрылись в таверне и не уселись на скамью в углу, спинами к стене.

5

Насчет бедности Диниаса я не ошибся. Даже в дымной пелене заполненной людьми комнаты таверны видна была поношенность его одежды и чувствовалась та смесь обиды и алчности, с которой он наблюдал, как я заказываю еду и кувшин их лучшего вина. Пока несли заказ, я извинился и быстро перебросился в сторонке парой слов с Кадалем.

— Может быть, мне удастся получить от него часть нужных нам сведений. В любом случае я сочту за лучшее держаться к нему поближе — по крайней мере, так за ним можно приглядывать. Скорее всего, к восходу луны он будет уже достаточно пьян, чтобы не причинить вреда, и я либо уложу его в кровать к какой-нибудь девице, либо, окажись ему уже не до того, доведу домой по дороге в монастырь. Если же мне до восхода луны не удастся выбраться отсюда, то ты сам пойдешь к воротам у буксирной тропы и встретишься с моей матушкой. Наша история тебе известна. Скажи ей, что я приду, но сейчас наткнулся на моего кузена Диниаса, и мне сначала нужно отделаться от него. Она поймет. А теперь закажи себе поесть.

— На твоем месте я держал бы ухо востро. Твой кузен, говоришь? Едва ноги тянет, уж это точно. Он тебя недолюбливает.

Я рассмеялся.

— Думаешь, для меня это новость? У нас это взаимно.

— Вот как? Ну ладно, только ты уж приглядывай за ним.

— Непременно.

Диниас был еще достаточно воспитан, чтобы подождать и не наливать вина, пока я не отпущу Кадаля и не усядусь за стол. Насчет еды он не ошибся: принесенные нам пироги были начинены говядиной, в густой, исходящей паром подливе плавали устрицы, а хлеб, хоть и из ячменной муки, был свеж. Сыр же свеж не был и на вкус оказался чудесен. Другой предлагаемый таверной товар оказался под стать пище; время от времени товар этот можно было увидеть, когда какая-нибудь девица выглядывала, хихикая, в зал из-за скрытой занавесом двери и кто-нибудь из мужчин ставил кружку на стол и спешил к ней. По тому, как глаза Диниаса задерживались на этом занавесе, даже когда он ел, я счел, что получив от него нужные мне сведения, отделаюсь от него без малейшего труда.