Апостол Смерти (СИ) - Щербинина Юлия Владимировна

И всё из-за того, что кому-то хотелось иметь всё, и чтобы расплачивались за это невинные люди. Жизнь — для избранных. Остальным выживание или смерть.

Клубок в моём животе затягивался всё туже и туже. Я заметался по дороге, не слыша, не видя, не понимая ничего вокруг.

— Никита, я виноват перед тобой, мне нет оправданий, — донеслось из каких-то далей. — Я только хотел жить.

— Все мы хотели жить! — рявкнул Игорь.

— И другие хотят. Вы оба должны остановить некромантов, чтобы больше не было жертв. Через иных лиц вы сумеете убедить их. Демид не такая сволочь, как вы думаете, он внемлет…

И вот, что-то сломалось во мне… Я как будто бы пробудился и понял, что всё совсем не так, всё иначе, и я другой. Это уже был не я.

— Демид?! Не меньшая скотина, чем ты! — заорал на Антона. — Внемлет чему? Молитвам?! Да я… Поработить нас на вечную службу этим… зажравшимся нелюдям?! Быть им чем-то вроде джинна с неограниченным лимитом желаний? Знаете, что? Не в этой жизни! Вся эта ложь, лицемерие, жадность до власти и денег — в вас нет ничего святого, и ничто никогда вас не изменит! У вас нет понятий ни о совести, ни о дружбе, ни о каких-либо моралях! Из-за таких как вы и ломаются людские судьбы!

Что-то за моей спиной заставило Антона перемениться в лице, вздёрнуть длинноволосую с проседью голову и попятиться. Игорь встрепенулся и замер в странной позе, пародирующую стойку смирно, а я обернулся и встретился лицом к лицу с ней.

Наша покровительница была здесь, стояла прямо передо мной и вопросительно смотрела на меня, а в глазах её читалось ожидание, почти требование. Так значит, решение за мной, за случайной жертвой, пострадавшей за чужие грехи. Справедливо!

Я сглотнул ком в горле и без сожалений выдал:

— Ты хочешь Сумрака? Ты его получишь!

— Никита, нет! — крикнул Антон.

— Положись на нас, госпожа! — подлетел ко мне Игорь и отвесил ей поклон чуть не до земли. — Я… мы… мы с Никитой… мы принесём его тебе. Он будет твой, тёпленький!.. Пока не окоченеет в твоих холодных объятиях.

— Да будет так, — закончил я.

Черноволосая женщина слегка вскинула брови и придирчиво осмотрела нас, как если бы сомневалась в наших способностях или решительности, но это сомнение было пустым. Уж что-что, а решительность переполняла меня через край, чего уж говорить об Игоре. Он весь трепетал под взором нашей владычицы и был на грани экстаза, стоя перед ней, плечом к плечу со мной, наконец связанным с ним одной целью.

Очаровательное лицо женщины разгладилось. Она шагнула к нам так плавно, точно подплыла по воздуху, и обхватила наши плечи. Её прикосновение принесло нам покой, как будто бы всё закончилось, встало на свои места или вовсе никогда не происходило с нами. Мы почувствовали себя братьями, примирёнными мудрой и любящей матерью, и не хотели больше никогда, ни при каких обстоятельствах, её разочаровывать.

Нежные руки соскользнули с плеч. Она осмотрела нас уже иначе, и я почти услышал её голос, дающий мне родительские наставления.

— Что же вы наделали! — последовал тихий, обречённый шёпот Антона.

Он не получил её внимания. Черноволосая женщина отвернулась от нас, пошла босиком по заснеженной дороге в сторону кладбища и растворилась в воздухе, как дым, колыхнув лёгкими полами длинного платья. А затем мы обнаружили, что и Антона уже нет с нами.

Дарья продолжала спорить о чём-то с Лерой и всё прикрывала рот, не в силах сдерживать кашель. Её болезненную красноту и отёки под глазами я видел издали, но всё это уже было не важно. Какое имеет значение её здоровье и душевное состояние, если ей всё равно не быть со мной? Красавица она теперь или уродина — её внешность уже не моя забота, так какая теперь разница!

Игорь дружески потрепал меня по плечу.

— Я хотел бы остаться с тобой. Просто остаться с тобой, — ласково и саркастично пропел он. — Но высокая в небе звезда… зовёт меня в путь. — И высокомерно захихикал.

Я заглянул в его ухмыляющиеся глаза. Что ж, мой союзник, нам с тобой предстоит большая работа.

Глава 16 «Магия смерти и испытание временем»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Время всех рассудит и подвергнет испытаниям любую дружбу. Эту простую истину Женя не без оснований считал чем-то далёким и давно пройденным, но, как оказалось, слишком рано посмел быть уверенным.

С Демидом они познакомились ещё в детском саду и изначально стали головной болью воспитателей. Оба задирали всех детей, перенимали на себя всё внимание и конкурировали друг с другом за звание самого популярного — а на деле, невыносимого — ребёнка в группе.

Много позже, анализируя детские годы, Женя поймёт большую разницу причин их общей цели. Если сам он был поздним ребёнком, предметом обожания зрелых родителей и всех родственников, он просто не мог смириться с тем, что в детском саду не занимает такого почётного положения, вот и привлекал внимание, как умел.

У Демида была совершенно обратная ситуация. Он добивался внимания, просто потому что в нём нуждался, но из-за постоянной занятости молодых родителей в большей степени был предоставлен сам себе. Если говорить откровенно — желанным и любимым ребёнком он никогда не был, и уже тогда понимал это своим несформированным детским умом.

В один прекрасный день задирки двух мальчиков закончилась дракой прямо во время обеда. Дома Жене пришлось выслушивать от родителей долгую лекцию на тему хорошего поведения, объясниться по телефону сначала с бабушкой, потом с дедом, с понурой головой краснеть перед другой бабушкой, которая в метель прибежала выяснить причину драки и убедиться, что с любимым внуком всё в порядке. Тогда, устыдившись, он зарёкся больше не драться и вести себя хорошо. Такое внимание ему не понравилось.

На следующий день Женя держал себя в руках, делил воспитательницу с другими детьми, был вежлив и хвалил себя за то, что сдержался и не отобрал у девочек куклу.

Демид вёл себя тихо. Молча поел, молча послушал сказку и сел в сторонку перебирать конструктор, хмуро поглядывая на бегающих по группе детей. Женю такой расклад более чем устраивал, но к обеду ему вдруг стало ужасно скучно. Он начал исподтишка наблюдать за бывшим соперником, хоть пока и сам не понимал, для чего.

Перед тихим часом Демид вылез из длинных шорт и нырнул с головой под одеяло, и лишь один Женя заметил на его ногах большие синяки. Это жуткое зрелище покрыло его колкими мурашками и отбило весь сон. Мальчик очень долго ворочался в кровати, терзался детскими мыслями-страшилками и пришёл к своему первому серьёзному и почти взрослому решению.

Он вылез из-под одеяла и ползком подкрался к кровати своего заклятого врага.

— Дём!.. Дё-ё-ём!.. Дёма! — шёпотом взвизгнул Женя и сорвал одеяло с его головы. — Да проснись ты!

Демид подскочил как на пружине, крутанулся волчком и пробухтел:

— Чего тебе надо?!

Женя осмотрел его злобные заспанные глаза, надулся и выпалил:

— Давай короче дружить будем!

Так и подружились. Перестали обижать других детей, иногда ссорились, иногда поколачивали друг друга, но только тайком, чтобы не узнали родители, мирились и дружили дальше.

Как-то по дороге домой с детского сада Женя рассказывал маме о своём новом друге и, разоткровенничавшись, по страшному секрету поведал о том, что видел во время тихого часа. Сначала мама не поверила и пыталась убедить сына, что ему всё показалось, а потом долгое время шла по улице в полном молчании.

Этим вечером, прочитав Жене сказку на ночь, она закрыла книжку и сказала:

— Знаешь, Женя, иногда бывает так, что человеку одиноко, и ему очень нужен другой человек. Если ты с кем-то подружился, ты должен всегда поддерживать своего друга и никогда-никогда не бросать его в беде. Пообещаешь мне?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Школьные годы Женя и Демид провели за одной партой. Мальчики стали почти братьями, чему несказанно радовались родители Жени. Их любви с лихвой хватало и на Демида, ведь второго ребёнка они так и не дождались. Бабушки и дедушки тоже души не чаяли в новом внуке и в равной степени баловали обоих сладостями и подарками. Радовались этой дружбе и Роман с Оксаной — времени на сына у них так и не появилось. Были праздники в семейном кругу, ночёвки, совместные поездки в лагерь. Всё было радужно и беспечно до тех пор, пока маму Демида не убил серийный маньяк.