Горизонты нашей мечты - Евгений Лотош

Грейла аккуратно положила на спинку кресла роскошное платье с королевскими вензелями, подошла к раскрытому гардеробу и принялась перебирать там одежду.

— Плевать я хотела на канцлера! — Рита намеревалась произнести фразу небрежно-презрительно, но почему-то получилось жалобно и почти вопросительно. Да, я его боюсь, твердо сказала она себе. Боюсь, но стелиться перед ним не собираюсь. Я ему не марионетка на ниточках!

Марионетка, холодно парировал внутренний голос. Декорация. Пустое место. Золоченый манекен на троне. Тебе следовало бы поднять бунт против Даорана десять лет назад. Приказать арестовать всех графов и сгноить в тюрьме. Или попросту казнить. Сейчас же даже придворные хлыщи при встречах смотрят сквозь тебя и стараются как можно меньше задерживаться в твоем обществе, чтобы ненароком не вызвать подозрения и гнев канцлера. Все, на что ты способна — такие вот мелкие эскапады, достойные глупой девчонки, но никак не коронной принцессы, мечтающей стать королевой.

— Да, Ваше Высочество, — согласилась Грейла. — Разумеется, вы не марионетка. Как вы намерены добираться до Академии Высокого Стиля — в автомобиле или верхом?

— Верхом, — подумав, решила принцесса. — Заодно и воздухом подышу.

— Тогда потребуется что-то для верховой езды, — фрейлина достала из гардероба зеленую блузку с золотистым абрисом лилии на груди, там и сям украшенную мелкими золотыми блестками. — Как вы относитесь к такой вот блузе в сочетании с темными рейтузами и сапожками из черной кожи?

— Нет. Что-нибудь без герба.

— Ваше Высочество, принцесса короны не может себе позволить…

— Грейла, ты действительно веришь, что кто-то обращает внимание на то, во что я одета? Вон то, пожалуй, — она подошла к гардеробу и вытащила из него скромную монотонно-серую шелковую блузу. Вдоль ее неглубокого выреза тянулась цепочка мелких сапфиров, широкие рукава у запястий перехватывали серебряные шнуры, но тем украшения и ограничивались. — И вообще, Грейла, спасибо, но я сумею одеться и сама. А ты пока сходи и отправь кого-нибудь приказать, чтобы седлали Барса. И передай капитану Крейту, что если ему вздумается снова прихватить с собой эскорт из полусотни конных стражников, я его уволю. Крейта, конечно, не Барса.

— Да, Ваше Высочество, — Грейла низко поклонилась и вышла, плотно закрыв за собой двери опочивальни. В щель между створками Рита успела заметить, как встрепенулись несколько молоденьких служанок, о чем-то оживленно болтавших между собой в ожидании, когда зачем-то понадобятся. Курицы. Только и умеют, что кудахтать. Она вытащила из гардероба рейтузы и принялась одеваться.

Разумеется, канцлеру о ее эскападе доложили немедленно. Она еще не успела спуститься к парадному входу в дворец, где ждал эскорт, как пресветлый рыцарь вайс-граф Барасий Оотай перехватил ее прямо на лестнице.

— Ваше Высочество! — произнес он, заложив руки за спину, выставив вперед полное брюшко и грозно шевеля длинными, как у таракана, усами. — Куда вы направляетесь, позвольте поинтересоваться?

— Куда захочется! — дерзко огрызнулась Рита. — Я разве пленница в своем дворце?

— Ваше Высочество, прошу заметить, что неотложные государственные дела требуют вашего…

— Да ни хрена они не требуют, — все так же дерзко перебила его Рита, внутренне поражаясь собственной наглости. — Переживет ваш посланник без аудиенции. Пусть завтра явится. Или послезавтра. Ему все равно делать нечего.

— Не мой посланник, а графа Мейсары, смею заметить! — канцлер возмущенно расправил плечи. — Он, разумеется, переживет, но он ожидает…

— Мне все равно, чего он ожидает, — холодно заявила Рита. — В следующий раз пусть следует правилам. А то совсем совесть потеряли. Шастают в дворец, как к себе домой. А если бы у меня брюхо схватило, и я в сортире застряла?

— Ваше Высочество, — канцлер нехорошо прищурился, — со всем моим глубочайшим уважением должен заметить, что подобные выходки вовсе не приближают нас к нашей основной цели — приблизить коронацию. Политика зачастую требует поступиться своими желаниями ради дела.

— Слушай, Барасий, — устало сказала принцесса. — Мы с тобой оба знаем, что ты делаешь все для оттягивания коронации. Так перестань хотя бы трахать мне мозги по каждому поводу. Аудиенция отменена. Я намерена посетить Академию Высокого Стиля. Ты свободен.

И она побежала вниз по широкой каменной лестнице, не обращая внимания на не поспевающую за ней Грейлу. Разумеется, он ей не простит. Канцлер умел мстить по мелочам. Отказать в шитье новых платьев из-за сложностей с дворцовым бюджетом, запретить визит бродячего цирка по соображениям безопасности, отказать в закупке ее любимых марципановых пряников как слишком некачественных, и так далее. Ну ничего. Надоела ей такая жизнь хуже каторги.

У парадного крыльца уже маялись десятка два конных гвардейцев дворцовой охраны. Хорошо, что не полсотни, но плохо, что целых двадцать. Последние годы своей жизни она не раз задумывалась над тем, а кому же может захотеться ее убить? Выходило, что никому. Есть она, нет ее — всем все равно. Зачем нужна охрана? Когда-то она искренне верила, что народ преклоняется перед ней, любит, а иногда даже и боготворит. Но сейчас она уже достаточно взрослая, чтобы понимать: народу тоже все равно, на кого навешена золоченая мишура. Лишь бы покрасочнее вышло. Зачем за ней постоянно таскается толпа народу? Во дворце — фрейлины, за его пределами — телохранители… Или не столько телохранители, сколько конвоиры? Интересно, какие приказы охрана получает от канцлера?

— Ваше Высочество! — капитан Крейт, восседающий на огромном белом жеребце, выхватив из ножен палаш и отдал им честь. Гвардейцы синхронно повторили его жест.

— Утро, рыцарь барон, — небрежно кивнула ему Рита. — Мы едем в Академию.

— Да, Ваше Высочество! — кивнул Защитник, вбросив палаш в ножны. — Как прикажете.

— Грейла, — Рита обернулась к фрейлине, — я вернусь, наверное, только к ужину. Проследи за поваром, чтобы тот опять не приготовил какую-нибудь чрезвычайно полезную гадость.

— Разумеется, ваше высочество, — фрейлина склонилась в реверансе, и Рита взлетела в седло подведенного к ней конюхом Барса. Ездить она предпочитала по-мужски. Не то чтобы дамские седла она на дух не переносила, но она ужасно любила то неодобрительно-кислое выражение лица, что возникало на физиономии канцлера, считавшего такое поведение недостойным благородной женщины. Вот и сейчас она с удовольствием посмотрела на него сверху вниз, небрежно взмахнула рукой и, пригнувшись к луке седла, дала коню шенкеля. Галопом в сопровождении охраны она пронеслась по обширному внутреннему двору, нырнула под поднявшуюся при ее приближении решетку ворот и вылетела на Проспект орхидей.