Дети Барса. Туман над башнями (СИ) - Андрей Ренсков

— Как брать-то? — спросил Аске, не скрывая злости.

— Есть мысль, — успокоил арбалетчик. — Только, извиняюсь, придётся в крови руки попачкать.

— Да хоть в дерьме, — устало сказал Разза. — Кажется, я понял твой замысел. Которого из них?

— Которого дотащите, — ответил Риго, широким жестом обведя лежащие на ступенях трупы. — Мне всё равно.

Лежавший сверху показался немного полегче. Взяли его, хотя текло с трупа нещадно, да и запах шёл тяжёлый. Похоже, при жизни покойник не отличался чистоплотностью.

— Ну? — поинтересовался Аске, придерживая труп под плечо. Голова с открытыми глазами откинулась назад и безвольно болталась, как бычий хвост. Сбоку, подсев под тело, пыхтел Разза, однако учитывая разницу в росте, основной вес ложился на спину и руки молодого накаррейца.

— Дверь открывайте, — прошипел Риго, морщась от боли. Неведомо как, но ему удалось натянуть тетиву, упираясь в стремя арбалета пробитой ногой. — Этого — туда, а сами — в сторону.

На этот раз лучники ударили точнее и раньше. Труп тряхнуло и вырвало из уставших рук. Он упал ничком, ломая застрявшие в груди стрелы. Освободившись от груза, Аске поймал кольцо и рванул дверь. Карауливший этот момент Риго вынырнул из-за угла, прищурился и выпустил болт — как показалось, наудачу. За дверью загремело, но в проём уже прыгнул Разза с мечом наперевес, и Аске ничего не оставалось, кроме как ворваться в башню следом.

Невидимые лучники оказались людьми из плоти и крови. Один из них лежал, откинутый выстрелом на груду покрытых пылью амфор и царапал вырастающее из грудины оперение болта. Второй, бросив и лук и колчан, перепрыгнув наспех сложенную баррикаду, улепётывал вверх по витой лестнице. Разъярённый Риго запустил ему вслед уже бесполезным арбалетом, но не добросил: тот с треском врезался в прогнившие перила.

— Вот же ублюдок! — в сердцах сказал арбалетчик.

Отбитый в бою первый этаж представлял собой круглое мрачное помещение локтей в тридцать от стены до стены. Судя по ржавым подставкам под факелы, по остаткам белёной штукатурки, эта башня знавала и лучшие времена. Но сейчас это место больше напоминало старый чулан.

И везде — на стенах, на пыльных полах, красовались эти проклятые тройки в круге. Рисунков было не меньше дюжины — больших, поменьше, выжженных раскалённым железом, и просто нарисованных пальцем в толстом слое пыли.

— Мерзость, — с чувством сказал Разза, растерев нарисованные тройки подошвами. — Из какого угла преисподней вы, твари, выбрались? Тысячи лун не было никакого намёка на ваше существование, а теперь, в самый ненужный момент… Эй, бросайте оружие и спускайтесь вниз, если хотите жить!

Наверху под чьими-то ногами заскрипели полы, и из-под рассохшихся досок беззвучно посыпался песок, прямо на задранное вверх лицо Старшего.

— Хорошо, — сказал тот, доставая из глаз песчинки. — Хотите умереть — пожалуйста! Вперёд!

Узкая витая лестница, по которой сбежал лучник, оборачивалась вокруг себя и уходила вправо. Подняться по ней можно было только друг за другом — и идущий впереди рисковал больше всех.

— Риго, ты — первый, — скомандовал Аске, пряча взгляд.

— Ага, — ответил тот, улыбаясь широко и безмятежно. — Правильно. Куда я вам с такой ногой. Обуза только.

Ступеньки под ногами кряхтели и завывали. Через некоторые пришлось перешагивать: сгнили, стали тонкими, как ледок над горным озером. Интересно, как этот слепой тут ходит? Или он никогда не спускается на нижний этаж?

Преодолев две трети подъёма, Аске остановился. Отвечая на вопросительный взгляд Риго, махнул ему — действуй. Арбалетчик кивнул и, прилепившись спиной к перилам, ушёл за поворот короткими приставными шажками. Сжав зубы, Аске молился всем известным ему богам, чтобы затаившийся за поворотом не услышал лёгкого пения ступеней.

— Чисто! — звонко прокричали сверху. Судя по интонации, солдат был весьма обрадован, что прогулка по лестнице закончилась именно так, ничем. — А вот и кожаная маска… Вот только вряд ли получится с ним поговорить. Да простит меня Старший — я попал в него совершенно случайно…

Человек в уродливой кожаной маске действительно существовал, не соврал слуга-оборванец. Только он, увы, был мёртв: похоже, стал первой же жертвой этого боя. Болт, прилетевший со ста пятидесяти шагов, вошёл в живот, отбросил на пол. Но не убил сразу: дал отползти к стене, прислониться к ней, тихо истечь кровью и содержимым кишечника.

— Бедновато они живут, эти Смотрящие, — заявил Риго, окидывая взглядом обстановку в жилище старика, и в самом деле, убогую. Куча несвежей соломы вместо ложа, хлипкий столик с глиняной миской, несколько покосившихся полок. И небольшой сундук со сбитой крышкой — похоже, искали что-то.

— Бедновато, — согласился Аске, отпихнув выпавший из-за пояса мертвеца нож подальше. На всякий случай.

— Тут и взять-то нечего, — с явным сожалением сказал солдат. — Ради чего тогда это всё? А, Старший?

— Ты не поймёшь… — Разза навис над сидящим, полоснул лезвием по лямкам, завязанным на затылке, брезгливо ткнул сталью в лицо мертвеца. Но маска, а точнее просто кусок плохо выделанной кожи с прорезями для глаз, держалась, как приклеенная. — Эй, помоги, не поддаётся…

Преодолев тошноту, Аске намотал кожаный лоскут на пальцы и дёрнул. Раздался лёгкий треск и маска оторвалась. Нет, она не присохла на крови — просто умирающий вцепился в неё зубами, оставив мокрый полукруглый отпечаток.

— Кто ты? — спросил Разза у мертвеца. Тот, ясное дело, промолчал. Обычное для накаррейца лицо без особых примет, тронутое бледноватой синевой. В толпе увидишь, отвернёшься и тут же забудешь. — Почему я о тебе не слышал?

— Старший… — негромко позвал Риго. Что-то в его голосе заставило оторвать взгляд от бледного незнакомца и повернуться. — Глядите: лошади…

Окно было то самое, второе справа, увитое плющом. Именно из него отдавал приказы перепуганному мальчишке человек с кожаным лицом. А ещё из него была видна коновязь, скрытая от любопытных глаз невысокой грудой камней. Сразу за ней начиналось кладбище. Сперва Аске и не понял, что это за огромные чёрные пятна развалились между невысоких каменных пирамидок. А потом понял, но не поверил глазам.

— Гаал, — произнёс Разза, потрясённый до глубины души. — Торбы, говоришь, повесили, чтоб не выдали ржанием? Острый нож решает эту проблему куда быстрее. Похоже, эти люди и не собирались отсюда уходить.

— Козье семя, — выругался помрачневший Риго. — Ладно, старик, но лошадей-то за что?

— Сейчас у них и спросим, — ответил ему Аске. — Остался всего один этаж, выше идти некуда.