Дети Барса. Туман над башнями (СИ) - Андрей Ренсков

Когда паренёк миновал тень от остатков навеса, Аске заметил странный свёрток в его ручонках. Тащил он его явно не по своей воле. Казалось, если бы не нацеленные в спину стрелы, мальчик тут же выбросил бы свою поклажу и задал стрекача. Куда угодно, хоть вниз головой в пропасть.

— Эй, глазастый, — обратился Аске к Риго. — Это что у него такое в руках?

— Не пойму, — отозвался тот, поглаживая уютно устроившийся в жёлобе болт. — Что-то круглое в рогожу завёрнуто. Сейчас, подойдёт ближе…

Но маленький оборванец не стал подходить ближе, а замер на полпути, словно под его грязными босыми ногами была проведена невидимая для остальных черта. Судя по его придавленной позе, двигаться дальше он не собирался. А собирался стоять, до тех пор, пока ветер не занесёт его песком с головой.

— Сколько от него до башни? — спросил Аске.

— Шагов сто пятьдесят, — неторопливо ответил Риго. — Похоже, мальчишке запретили идти дальше.

— Арбалеты?

— Как бы даже не луки… Из арбалета трудновато стрелять прицельно на ста пятидесяти шагах. А вот лучник, если искусный, вполне может…

— Довольно, — бесцеремонно оборвал его Разза. — Приманка это, или нет, мы не можем ждать, целую вечность! Оставить всё лишнее здесь — и вперёд!

Приказ есть приказ, подумал Аске, застёгивая сумку с солониной и отбрасывая её на обочину. Переглянувшись, Деван и Риго сложили рядом свою поклажу, накрыли её плащами, навалили на края камней — и получился серый, раздувшийся от ветра, холмик. Пару секунд накаррейцы постояли над ним, опустив головы — словно перед свежей могилой.

Первым встряхнулся Деван: обнажил оба кинжала и покрутил руками, разминая хрустящие плечи. Риго в два больших глотка осушил флягу, отбросил её в траву, и, вытерев повисшие на усах капли, сказал:

— Мы готовы, Старший.

— Тогда пошли, — скомандовал Разза. — Деван первый, Риго замыкает. Говорить буду я. Сигнал к атаке — слово "жалость". Как только услышите — бегом со всех ног под навес. Какая-никакая, а всё же защита от стрел.

Сто пятьдесят шагов. Сто сорок девять. Сто сорок восемь. Если вдуматься, это же меньше двух минут, даже таким, черепашьим шагом. Две минуты, и накопленное напряжение сорвётся, как срывается с пальцев тугая тетива. Превратится в ярость схватки и жажду чужой крови. Всё лучше, чем до боли в глазах высматривать врага среди зарослей.

— Риго, сможешь со ста пятидесяти попасть в то окно?

— Трудновато, — уклончиво ответил арбалетчик, оценив расстояние. — Но попробовать можно.

— Главное — не убить лучника, а сбить ему прицел. Если пройдёт чуть выше, или ниже, тоже ничего.

— Да понял я, понял. Только вряд ли он там один, этот лучник. — Риго сплюнул через плечо. — Я прикрою вас, но и вы уж тогда бегите так, словно демоны щекочут вам пятки.

Сто. Девяносто девять. Девяносто восемь.

Маленькая фигурка немного подросла в размерах и приобрела вполне конкретные очертания: тоненькое тельце, закутанное в развевающиеся по ветру лохмотья, голые сбитые колени, закатившиеся к небу чёрные глазёнки. И странный свёрток в дрожащих руках — нет сил держать, но нельзя бросить.

Шестьдесят. Пятьдесят девять. По форме напоминает какой-то сосуд. Может, это бомба с жидким огнём, вроде тех, что делают лиумуйцы? Или осиное гнездо с залепленной воском горловиной? Кажется, в Северном Союзе используют такие вещи. Ну, ничего: метательный нож под левой подмышкой ходит в ножнах легко, будто в тающей головке масла. Да и рука набита, за столько-то лет — пусть мальчишка только дёрнется. Главное — смотреть не в глаза намеченной жертвы, а только туда, куда хочешь попасть. И не думать ни о чём. Начнёшь — собьёшь темп. И ты, считай, не жилец больше.

Шли змейкой: так, чтобы каждый контролировал слепую зону за спиной идущего впереди. Засаде, конечно, взяться было неоткуда: слишком уж узка горная дорога. По краям осыпи да обвалы, а ещё ниже — бездна. Кроме нескольких чахлых деревьев, никто не уцепится за рыхлые, покрытые трещинами, камни. Но шли всё равно змейкой. И чем ближе подходили, тем больше трясло оборванца. Когда до мальчишки осталось шагов двадцать, тот предсказуемо не выдержал:

— Не убивайте! Я ничего… Меня… Они приказали только передать!

Разза поднял руку, останавливая отряд. Пять. Сто сорок пять, значит. Глаз у этого Риго и в самом деле, словно у орла.

— Никто не собирается тебя убивать. Не верещи.

Но парнишка уже ничего не слышал. Упав на колени, он закрылся от направленного в него железа своим свёртком и стал тихо подвывать. Аске из-под ладони разглядывал башню, в окнах которой то и дело мелькали чёрные силуэты. Тоненький вой сбивал с мысли. Хотелось подойти ближе и пнуть тщедушное тельце ногой: всё равно никакой пользы с него.

— Приказали передать… Учлирбеги. Сказали передать Учлирбеги…

— Хватит нести чушь! — рявкнул Аске, но тут на плечо опустилась чужая рука. Пришлось посторониться и пропустить Старшего вперёд. Глаза Раззы неестественно блестели.

— Что ты сказал? Повтори-ка это имя ещё раз, сынок… Не бойся, тебя никто не обидит. И, ради всех твоих предков, перестань жевать сопли!

— Учлирбеги! — горестно выкрикнул оборванец, прячась от впившегося взгляда. — Учлирбеги по прозвищу…

— По прозвищу Старший. Это я. Видишь, они не обманули, я пришёл. Тебя только, поэтому не убили?

Мальчишка, осторожно выглядывая из-за свёртка, часто закивал. Его смуглое лицо, распухшее от ударов и слёз, покрытое грязью и запёкшейся кровью, напоминало маску древнего бога забытых племён, что живут на дальних границах Северного Союза. Проклятье… Получается — засевшим в башне известно настоящее имя Старшего? И, на самом деле, это мы в ловушке, не они? Им всё известно, а значит, нас предали… Но кто же?

Аске окатила холодная волна осознания, от которого снова задрожали пальцы рук. Он помотал головой, разгоняя бегающие в голове мысли: нет, ещё не пришло время для паники. Старший мудр и ему известно гораздо больше, чем нам. Он непременно предусмотрел такую ситуацию, иначе…

— Сколько их? — мягко спросил Разза. Его глаза, казалось, смеялись, и выглядело это для людей, знавших его годами, странно и дико. — Сколько?

— Семь, — сказал оборванец, шмыгая носом. — Или восемь.

Услышав это, внимательно наблюдавший за окнами Риго невесело присвистнул. Деван хмыкнул, подбросил один из кинжалов вверх и поймал за рукоятку. Высказывать своё мнение бойцам не полагалось, но Аске прекрасно понимал, о чём они сейчас думали. Это же надо было — купиться на россказни толстяка и дешёвый трюк со следами от подков! Как знать, может, в этот момент враг заходит сзади, отрезая единственный путь к отступлению?