Кремль. Ставка. Генштаб. - Юрий Горьков

Повесткой дня конференции предусматривались два основных вопроса:

1. О мероприятиях по сокращению сроков войны.

2. О подписании декларации по всеобщей безопасности.

Обсуждались на ней и другие вопросы, в частности, об отношении союзников к Италии, о репарациях и об ответственности гитлеровцев за совершенные военные преступления.

Первый вопрос повестки дня был практически полностью посвящен проблемам открытия «второго фронта». Союзники обещали открыть его весной 1944 года, однако ставили при этом ряд условий. Так, они ставили перед Верховным Главнокомандованием СССР задачу принять меры к сокращению количества германской истребительной авиации в Западной Европе. Говорилось также и о том, что проведение десантной стратегической операции — дело настолько сложное, что требует резкого повышения активности советских войск для оттягивания части сил Вермахта с Западного фронта на Восточный.

Несмотря на явную чрезмерность требований, удалось согласовать и принять документы по первому вопросу. При обсуждении второго вопроса на конференцию был приглашен посол Китая в СССР Фу Бинчан. 30 октября 1943 года главы делегаций СССР, США, Англии и Китая подписали Декларацию по всеобщей безопасности (так называемая «Декларация четырех»), заложив тем самым фундамент послевоенного устройства общества и основы для формирования Организации Объединенных Наций.

Остальные вопросы конференции носили не столь глобальный характер. Вопрос о репарациях, например, был решен в принципе. Каждая из жертв гитлеровской агрессии должна была получать репарации пропорционально своим потерям и утратам, но не в виде денежных выплат, а в виде товаров и услуг. На конференции была также решена техническая проблема обеспечения «челночных» операций американских и английских ВВС, для чего советская сторона выделила союзникам аэродромы в районе Полтавы. Конференция обсудила и приняла «Декларацию об ответственности гитлеровцев за совершенные зверства». После окончания конференции, 30 октября 1943 года, в Кремле состоялся прием для ее участников. Во время приема И. В. Сталин поздравил всех присутствовавших с успешным окончанием работы.

В дипломатической истории Второй мировой войны особое место занимает состоявшаяся 28 ноября — 2 декабря 1943 года Те-геранская конференция руководителей трех великих держав. Именно в Тегеране впервые собрались вместе три великих политика XX столетия — Ф. Рузвельт, У. Черчилль и И. В. Сталин. При всей противоречивости своих действий и неоднозначности оценок этих людей со стороны современников и потомков, их заслуги в победе над гитлеризмом неоспоримы. Не случайно многие историки считают Тегеранскую конференцию главным звеном в деятельности антигитлеровской коалиции.

Подготовка к конференции в Тегеране была весьма сложной. Достаточно сказать, что само место проведения встречи Глав союзных государств вызвало немало споров. И. В. Сталин настаивал на Тегеране, американцы и англичане предлагали провести встречу в Басре (Турция), на Кипре или в Северной Африке.

В конце концов Тегеран всех устроил. Советская делегация во главе с И. В. Сталиным добиралась туда комбинированным способом: специальным поездом до Баку, а оттуда, на правительственном самолете (командир экипажа полковник В. Г. Грачев), в сопровождении 3-х девяток истребителей — до Тегерана. Верховный Главнокомандующий Вооруженными Силами СССР прибыл в Тегеран в сопровождении многих специалистов и экспертов. От генерального штаба его сопровождал начальник оперативного управления генерал-полковник С. М. Штеменко и офицер шифровального отдела. Для них был выделен железнодорожный вагон, оборудованный правительственной спецсвязью. Это дало возможность докладывать Верховному оперативно-стратегическую обстановку на фронтах по заведенному в Ставке порядку — три раза в сутки. Генеральный штаб был готов в любое время сообщить Верховному любую необходимую информацию, а также передать просьбы и предложения командующих фронтами.

Подробно рассказывать о ходе работы конференции я не буду. Об этом написано достаточно много. Скажу только, что советская делегация была в Тегеране одной из самых малочисленных. В нее входили И. В. Сталин, В. М. Молотов и К. Е. Ворошилов. Размещалась делегация в здании советского посольства, где, кстати, остановился и Ф. Рузвельт. Так было легче обеспечить его охрану и предотвратить возможные покушения, о которых в Тегеране ходили всевозможные слухи. Это теперь нам доподлинно известно, что руководитель немецкой военной разведки Канарис и начальник Главного управления имперской безопасности Кальтенбруннер планировали в ходе операции «Дальний прыжок» одним ударом покончить с руководителями стран антигитлеровской коалиции. Тогда же спецслужбы трех стран могли только предполагать наличие заговора.

Американская делегация была гораздо более многочисленной, что создавало дополнительные трудности по ее охране. В нее входили сам президент, его помощник Г. Гопкинс, посол США в СССР А. Гарриман, начальник объединенного комитета начальников штабов армии США генерал Д. Маршалл, главнокомандующий ВМФ адмирал Э. Кинг, начальник штаба ВВС генерал Арнольд, начальник снабжения армии США генерал Соммервэл, начальник штаба при президенте адмирал У. Леги, начальник военной миссии в СССР генерал Дин. Иными словами, при удаче немцы имели возможность уничтожить не только политическую, но и военную верхушку американской армии.

Не менее представительной была делегация Великобритании. Премьер-министра сопровождали в Тегеран А. Идеи, посол Англии в СССР А. Керр, начальник Генерального штаба генерал А. Брук, первый лорд Адмиралтейства адмирал Э. Каннингэм, начальник штаба ВВС Главный маршал авиации Ч. Портал, начальник штаба министра обороны генерал X. Исмей, начальник военно-морской миссии в СССР генерал Г. Мартел.

28 октября, в 16 часов, конференцию открыл Ф. Рузвельт — самый младший из трех Глав государств. Обсудить предстояло главным образом две проблемы:

1. О скорейшем окончании войны.

2. О будущем человечества — послевоенном устройстве мира.

Преамбулой перед обсуждением этих вопросов стали обзоры военных действий и нужд войны,»которые сделали Главы государств в части, касающейся их стран и армий. Например, И. В. Сталин, заканчивая свое выступление, сказал: «…было бы очень важно ускорить вторжение союзников в Северную Францию», тем самым как бы определив главную тему разговора по первому вопросу. Этот вопрос и обсуждался практически на каждом пленарном заседании, то есть дважды в день.

У. Черчилль активно не желал форсировать события по открытию «второго фронта». Любыми средствами он пытался оттянуть срок вторжения на три — четыре месяца, что фактически означало срыв операции в 1944 году. Первоочередной задачей он считал ведение активных военных действий в восточной части Средиземного моря (на Балканах), в Италии и Северной Африке, где у союзников к тому времени наметился явный успех. Ф. Рузвельт фактически не возражал против мнения У. Черчилля. За его постоянной вежливой улыбкой стояла недвусмысленная угроза очередного переноса срока открытия «второго фронта». В связи с этим И. В. Сталин семь раз в прямой форме ставил на обсуждение этот вопрос. Кроме того, он дважды обсуждался на совещаниях военных экспертов.

Когда на одном из пленарных заседаний Верховный в пятый раз заставил союзников вернуться к обсуждению проблемы «второго фронта», У. Черчилль без обиняков заявил: вторжение в Северную Францию состоится лишь в том случае, если во Франции к моменту начала операции будет находиться не более двенадцати дивизий Вермахта. Кроме того, британский премьер требовал, чтобы Советская армия препятствовала немцам перебрасывать резервы на Западный фронт. Подобная постановка вопроса поставила конференцию на грань срыва. Только Ф. Рузвельт в свойственной ему тактичной манере сумел снять возникшее напряжение.

На другой день И. В. Сталин снова потребовал конкретного ответа о сроках вторжения в Северную Францию, и снова У. Черчилль ушел от прямого ответа. Верховный, как бы не заметив этого, снова спросил, не может ли премьер назвать дату начала операции «Оверлорд». У. Черчилль пообещал дать конкретный ответ за завтраком. Когда руководители трех великих держав вновь собрались вместе, слово взял Ф. Рузвельт.

— Господа, — обратился он к присутствующим, — я намерен сообщить маршалу Сталину приятную новость… Операция «Оверлорд» намечается на май 1944 года и будет проведена при поддержке в Южной Франции.»

После того, как вопрос об «Оверлорде» был в принципе решен, союзники приняли решение сохранить достигнутые договоренности в строгой тайне. С советской стороны по этому поводу были предприняты все меры предосторожности. Дипломатические работники записи сделали от руки в одном экземпляре, чтобы затем оформить протоколы в Москве. Рукописи тегеранских договоренностей сдавались в диппочту упакованными в специальные пакеты и брезентовые мешки с множеством сургучных печатей. Доставлялись они в Москву вооруженными курьерами.