Страна воров на дороге в светлое будущее - Станислав Говорухин

Кто-то их моих бывших коллег одобрил решение, большинство, разумеется — нет.

Представители этого большинства теперь спрашивают меня:

— Зачем ты это сделал?

Я отвечаю вопросом:

— Вы знаете, что в здании парламента в момент, когда по нему шарашили из пушек, было много женщин и детей?

— А как они туда попали?!

И столько злости в этом вопросе! Подтекст: раз они сами туда полезли, хрен ли их жалеть? К тому же публика, зомбированная средствами информации, убеждена в официальной версии — женщины и дети стали заложниками депутатов.

— Хорошо, — говорю я, — предположим, все женщины и дети сидели в здании под дулами пистолетов Хасбулатова и Руцкого. Даже усугубим обстоятельство: все женщины — проститутки, а все дети и подростки — малолетние преступники. Я спрашиваю: в этом случае можно было шарашить по парламенту из пушек?

Поверьте, ни один из моих собеседников ни дама, ни джентльмен, не сказал:

— Нет! Нет, и в этом случае нельзя было стрелять по зданию!

Молчат, глазки злые… В лучшем случае следует вопрос:

— Так ты что же — за Хасбулатова?

Легко сейчас, издалека, клеймить сталинско-брежневскую интеллигенцию, которая орала: «Смерть Каменеву и Зиновьеву! Собакам собачья смерть!», «Позор Солженицыну», «Пастернак — иуда!».

Ведь та же самая ситуация. Ну, конечно, все по-другому, но в принципе — то же. И что мы наблюдаем?

Ни капли сострадания.

Какая там «милость к падшим»! О погибших говорят в самых оскорбительных тонах.

А об оставшихся в живых: смерть собакам!

Радиоперехваты.

Эти диктофонные записи сделаны офицером МВД в ночь перед штурмом. Он их принес в редакцию «Комсомольской правды». Она опубликовала их. Есть честные люди и в милиции, и в среде журналистов.

Вот несколько разрозненных фраз — о чем переговаривалась милиция в ночь перед штурмом.

— Запомните, никого живым не брать!..

— «Черных» тоже в плен не брать…

— Хорош орать, спать пора…

— Спать будем после победы над Белым Домом…

— Банкет уже заказан…

— Руцкой катафалк заказал себе…

— Похорон не будет, и музыки не будет…

— А саван Хасбулатову заказали?

— Само собой, все оплачено.

— Хасбулатову не есть утреннего плова…

— Вы там спите, а мы обсуждаем, что делать с узурпаторами Руцким и Хасбулатовым.

— Руцкого вешать.

— Как в Турции: в дерьмо и ятаганом по голове…

— Так то в Турции, там тепло.

— А Москва сегодня тоже теплая, тем более, мы тоже уже…

Сергей Андреевич, депутат.

— Я лежал на полу на третьем этаже и краем глаза смотрел в окно. Около семи утра пошла первая волна. Белый Дом отстреливался. Никто из нападавших не упал. Во второй волне уже шла какая-то кадровая часть, хорошо организованная; действовала четко и слаженно… Огонь был настолько плотный, что высунуться уже было невозможно. Вскоре они были в цоколе и на первом этаже. Второй этаж долгое время оставался нейтральным.

Но вот что я видел своими глазами. В семь утра, еще до плотного огня, подъехали бэтээры. На них почему-то сидели гражданские люди. Парнишка от баррикады подошел к ним, о чем-то поговорил. Пошел обратно. Прошел метров тридцать, и тут они ему выстрелили в спину. Потом расстреляли еще пятерых на баррикаде…

Нас выводила «Альфа». Это было часа за полтора до сумерек. Долго ждали автобуса. Потом альфовцы сказали, что автобусы заблокированы. Нас повели пешком. Завели в какой-то двор. Там стояли омоновцы. Цепочкой. Били всех подряд. Передавали по конвейеру. Одного полковника, защитника Белого Дома, ударили прикладом в лицо. Бросили в «конвейер». Он упал. Били ногами…

Мы вошли во двор. Он сквозной. Хотели прорваться. Оглянулись — за нами идет Бабурин. Пошатываясь. Вдруг его догоняют два омоновца: «Бабурин, стой!». Повели его назад. Мы услышали два выстрела. Решили, что Сергея Николаевича убили. (Потом Бабурин в коротком телеинтервью расскажет: да, его хотели расстрелять, поставили к стенке. Что-то его спасло, он не сказал…)

…Мы увидели какую-то дверь — вход в подвал. Сидели в подвале. Помощник Бабурина плакал: «Что я скажу Сережиной жене?». Потом мы услышали голос адмирала Чеботаревского: «Сейчас будут ловить тех, кто разбежался по двору». Мы вылезли из укрытия, стали расходиться по одному…

На стадион я не попал. Бог спас. Те, кто там был, рассказывают, что был типичный пиночетовский вариант — с пытками и избиениями. В отделении милиции, куда их сначала привели, поставили всех на колени и были ногами в лицо.

Вчера я весь день давал интервью иностранным корреспондентам. Обзвонил знакомых депутатов — тех, кого били. Прошу: «Расскажите правду!». Никто не согласился. Мы думали, он умер — страх, молчавший в нас годами. А он ожил. Реанимировался за несколько часов…

Очевидцев много. Все говорят одно и то же. Я не слышал ни одного противоречивого показания.

Подытожим.

Никаких снайперов в Белом Доме не было. 9-летнего мальчика хоронили его убийцы. Равно как и большинство остальных убитых. Редкое зрелище: убийцы с почетом отправляют в последний путь тех, кого они убили.

У депутатов в руках было одно оружие — Конституция.

Карательная акция проведена с беспримерной жестокостью, на которую способны только трусы. Известно, что трус со страха может пойти на любую подлость.

Погибли главным образом дети и юноши. У них бесстрашные и отзывчивые на любую несправедливость сердца.

Армию позвала «на подвиги» творческая интеллигенция. Далеко не все ее представители, конечно. Низкий поклон тем, у кого хватило совести хотя бы промолчать.

Такое Россия запомнит навсегда.

Только что объявили по телевидению окончательную цифру погибших в Белом Доме — 49 человек!

А остальных — куда? Сотни человек (точнее, около тысячи!) в яму с хлоркой? Впоследствии юным следопытам будет над чем поломать голову. «Обнаружено еще одно массовое захоронение…»

Прочел информацию в «Известиях»:

«Во многом тональность бесед в Токио (с Президентом России) будет определяться итоговым числом жертв московских событий — чем выше окажется эта трагическая цифра, тем сильнее будет стремление японской стороны дистанцироваться от Бориса Ельцина».

Ответ на каждую нашу загадку надо искать там — за рубежом.

Примечание.

Только что газеты сообщили: казанский предприниматель Сергей Шашурин, помогавший Белому Дому, арестован по делу о фальшивых авизо. Однажды в Находке, в Управлении МБ, я видел документы о фальшивых авизо. Мелькнула фамилия — Шашурин. Спросил у оператора:

— Не тот ли Шашурин, о котором была передача по телевидению?

— Тот самый.

То есть о фальшивых авизо знали. Но мер не принимали. Зачем? Тогда надо всех предпринимателей арестовывать. На кой же этот класс создавали? Нет, пусть пока сидит на «крючке».

Стоило Шашурину не проявить преданности Власти, как тут же на него завели дело. Мы уже говорили: на каждого, буквально на каждого заведено свое «Дело о мазуте», каждый сидит на «крючке».

Криминальная страна!

Фашизм. Что это такое?

Существует научное определение понятия «фашизм». Каким бы оно точным ни было, для нас, советских людей, перенесших все ужасы фашизма, видевших воочию, что это такое, оно все равно будет неполным. Потому что не сможет передать нашего эмоционального отношения к фашистскому порядку.

Помимо всего прочего для нас фашизм — это еще и такое состояние общества, когда вся грязь со дна поднимается и выплывает на поверхность, когда все мерзкое, что есть в человеке, вырывается наружу, приводя в трепет и содрогание сердца людей.

Сейчас, когда я вношу исправления и дополнения в книжку (на дворе уже 19 октября), средства информации все реже называют то, что произошло, «бунтом красно-коричневых». Нашли определение посильнее.

Это понятно. Далеко не весь парламент состоял из коммунистов, пускай даже бывших. (Вот правительство все состоит из них!) Далеко не все защитники Белого Дома симпатизировали коммунистическим идеям — были там и такие, кто просто ненавидел коммунистов; были там и убежденные демократы — из тех, кто за демократию на деле, а не на словах.

Но есть одно отягчающее обстоятельство. Белый Дом, помимо других защитников, оборонял и малочисленный отряд юнцов под руководством Баркашова. Кто такой Баркашов, я не знаю. Думаю, большинство читателей — тоже. Я не так уж далек от политики, но с программой «Русского национального единства» не знаком. Большинство читателей — тоже. Это сейчас нам объяснили: фашисты. Пусть так. Фашизм — это плохо. Но баркашовцев было сколько? Два, три десятка? Сколько? Ответьте!

Молчат.