Записки Мегрэ. Первое дело Мегрэ. Петерс Латыш (сборник) - Жорж Сименон

– Можете мне не верить, но ей действительно очень плохо. Видите ли, она была по уши влюблена в Боба. Жизнь бы свою за него отдала. Для нее это стало настоящим ударом. Сначала она не хотела покидать улицу Брей, потому что там якобы сохранился образ Боба. Вчера я уговорил ее поехать за город. Сам отвез ее, скоро поеду к ней. Ну, хватит об этом! Хотя, может, еще вернемся к этой теме.

Он закурил сигарету, медленно выпуская дым из носа. Вино искрилось в бокалах, листва вокруг беседки дрожала на ветру, было видно, как хозяин, стоя в своей лодке, всматривается в воду, прежде чем забросить сеть.

– Полагаю, вы ознакомились с моим досье и убедились, что я никогда не связываюсь с мокрыми делами. Всякая мелкая работенка – да. Я дважды сидел по полгода и поклялся, что больше этого не будет.

Он пил, чтобы чувствовать себя непринужденнее.

– Вы читали газеты?

И увидев, что Мегрэ молча кивнул, продолжил:

– Вот ведь какие ловкачи! Видели бы вы Люсиль! Она стала белой как мел. Хотела уже помчаться к ним, чтобы вывести на чистую воду. Я ее успокаивал. Повторял: «Что это изменит?» Согласитесь, они втоптали его в грязь. И если бы мне попался этот кривоносый Ришар в каком-нибудь темном углу, где нет полицейских, уж поверьте, мало бы ему не показалось. Он выложил пятьдесят штук и успокоился. Ну что ж! Только между нами, забыв на время о вашей профессии, хочу сказать, что он так дешево не отделается. Рано или поздно мы с ним встретимся. Мерзавцы бывают разными. Таких, как этот, я на дух не выношу. А вы?

– Мне не дали закончить расследование, – тихо произнес Мегрэ.

– Знаю. Не зря же меня загребли.

– Вам велели молчать?

– Да, сказали, чтобы я сидел смирно, а они в долгу не останутся.

Это означало, что они закроют глаза на все грешки Дэдэ, забудут о покушении на убийство и не станут допытываться, откуда взялись в его бумажнике сорок девять тысяч франков.

– Фокус с дворецким меня просто добил. Вы в это верите?

– Нет.

– Отлично! Иначе вы упали бы в моих глазах. Раз уж понадобилось, чтобы кто-то стрелял, пусть это будет слуга. А кто, по-вашему, это сделал? Здесь-то мы можем поговорить по душам? Только учтите, если попытаетесь где-то использовать мои слова, я от всего откажусь. Лично я считаю, что это девица.

– Я тоже так думаю…

– В отличие от вас, у меня на это имеются веские основания. Добавлю, что если она и грохнула Боба, то только по ошибке. Целилась-то наверняка в братца. Потому что они ненавидят друг друга так, как можно ненавидеть только в таких семейках. Жаль, что вы не были знакомы с Бобом. Это был самый классный парень на земле. Как же он их всех доставал! Но без злобы, уверяю вас. Он был начисто лишен злобы. Но то, что он чувствовал, было гораздо сильнее. Он настолько их презирал, что они вызывали у него только смех. Когда за ним начала увиваться эта девчонка…

– Как давно?

– С осени. Не знаю, кто ее навел. Ей стало известно, что Боб после окончания скачек, около половины шестого, появляется в баре на авеню Ваграм.

– И она туда отправилась.

– Представляете? И без вуалетки. Рассказала ему, кто она такая, что живет в замке д’Ансеваль, что он ей интересен, что будет рада принять его у себя.

– Он клюнул?

– Еще как, все у них случилось. Он даже водил ее в известный вам отель на улице Брей. Чтобы посмотреть, как далеко она зайдет, понимаете? Он был красивым парнем. Но она-то не из тех, кто пойдет в такой отель только ради удовольствия. И темперамент при этом – железобетонный. Он не скрывался от Люсиль. Если бы она ревновала его ко всем тем, кто побывал в его объятиях! А вот и наша рыбка. Пальчики оближете.

Он мог принимать пищу и разговаривать одновременно, не сбиваясь ни в том, ни в другом, при этом поглаживая вторую бутылку, которую поставили перед ними.

– Даже не пытайтесь понять. Сам Боб – который, не в обиду будет сказано, был хитрее нас обоих, – и тот не сразу догадался, в чем тут дело. Больше всего его удивляло ее желание выйти за него замуж. Она предложила ему сделку: работать ему не придется, она будет обеспечивать его определенной суммой в месяц на мелкие расходы и все такое. Он пропустил это мимо ушей. Думал, что ей страсть как хочется называться графиней д’Ансеваль. Есть такие люди. Сначала покупают замок, потом подавай им знатное имя и продавай предков. Так мне Боб объяснил.

Он взглянул Мегрэ прямо в глаза и отрезал, довольный тем, что удивил его:

– Так вот! Дело было не в этом.

Он хрустел жареными пескарями, время от времени бросая взгляд на Сену, по которой медленно проплывали баржи, начинавшие гудеть за несколько сотен метров до шлюза.

– Не напрягайтесь. Все равно не догадаетесь. Боб, когда узнал об этом, потерял дар речи. А ведь он знал наизусть всю историю семейства. Знаете, кто придумал эту идею с браком? Старик!

Он торжествовал.

– Согласитесь, ради этого стоило приехать на обед в Буживаль. Вы ведь слышали рассказы о старом сухаре, который хотел оставить свой дом и картины для музея? Если хотите посмеяться, слушайте продолжение. Только всего-то я не знаю. И Боб тоже не знал. Похоже, старик, начинавший как деревенский торговец, мечтал, чтобы его внуки принадлежали к знатному роду. Хотите мое мнение? Для него это было нечто вроде реванша. Потому что ему казалось, что Ансевали не очень хорошо с ним обошлись. Они продали ему замок с фермами и тихо удалились. Ни разу не пригласив его ни на ужин, ни даже на обед. И тогда он добавил в свое завещание условия, которые поставили на уши все семейство. Его дочь еще была жива, когда он помер, но эти люди с их миллионами смотрят далеко. После смерти дочери акции делились на две части: пятьдесят один процент девице и сорок девять – Кривому Носу. Судя по всему, это очень важно, девица получала, как они говорят, большинство голосов. Я в этом слабо разбираюсь. Поехали дальше. Все это должно было произойти, когда ей стукнет двадцать один год.

– В следующем месяце, – сказал Мегрэ.

– Положу себе еще пескарей. Тем хуже, если не останется места для петуха в вине. О чем это я? А! Было одно небольшое уточнение. Если девица выйдет замуж за Ансеваля, тогда она получит все акции и должна будет просто выплачивать братцу сумму, эквивалентную его доле. Это означает, что он больше никогда не будет иметь никакого отношения к кофе «Бальтазар», замку и всему остальному. Бальтазары и Жандро превратятся в Ансевалей и станут древним знатным родом. Боб хорошо разбирался во всех этих штуковинах, и вы не представляете, как его это забавляло.

– Он согласился?

– За кого вы его принимаете?

– Откуда он обо всем узнал?

– От братца. И сейчас вы увидите, как глупо человек может сгинуть. Кривоносый Жандро – не дурак. Он не хочет, как его отец, проводить свое время в клубах и бегать за продавщицами с улицы Мира. Он тоже хочет быть хозяином.

– Я начинаю понимать.

– Нет, вряд ли. Потому что даже Боб не сразу понял. Кривоносый попросил его прийти к нему в контору. Судя по рассказу Боба, она похожа на ризницу, с резным деревом на стенах, готической мебелью и портретом старика во всю стену, который словно насмехается над вами.

По сути, из всего семейства мне симпатичен только этот старикан. Боб говорит, что такой хитрой канальи в жизни не встречал. Это притом, что тот давно умер. Да что уж об этом…

Так вот, братец ему выкладывает всю подноготную. И спрашивает Боба, намерен ли он жениться на его сестре. Боб отвечает, что даже и не собирался. А тот ему отвечает, что, мол, зря, все могло бы неплохо сложиться.

А почему, как вы думаете? Да потому, что Ришар Жандро отвалит кучу денег мужу своей сестры. Столько, сколько ему понадобится. При единственном условии: тот будет таскать повсюду его сестрицу, развлекать ее – словом, делать все, чтобы она перестала интересоваться делами.

Теперь понимаете?

На что Боб отвечает, что не горит желанием этим заниматься. Тогда кривоносый поганец заявляет, что тем хуже для него и что это может ему выйти боком.

Как подумаю, что вы меня чуть за решетку не упрятали из-за полсотни штук этого мерзавца! Но я на вас не в обиде. Вы же не знали.

Теперь их окружал дивный запах петуха в винном соусе, и Дэдэ, забыв о своем обещании, с аппетитом поглощал ароматное мясо.

– Попробуйте это божоле, и вы согласитесь, что было бы глупо лишать себя такой вкусноты и садиться на тюремную диету.

Знаете, чем эта мерзкая рожа собиралась его прищучить? Я говорил, что Боб был классным парнем, но отнюдь не святым. Ему приходилось, как и всем нам, бывать на мели. С детства он был знаком с разными зажиточными людьми. И иногда ради смеха подделывал их подписи на векселях и прочих банковских бумагах.

Ничего плохого в этом не было. Доказательство – люди даже не писали жалоб, и все улаживалось.