Открытие Франции. Увлекательное путешествие длиной 20 000 километров по сокровенным уголкам самой интересной страны мира - Грэм Робб

«Несколько бретонцев уселись на земле и стали наблюдать за движениями ладони мистера С., другие толпились вокруг него и даже пытались дотронуться до его карандаша – должно быть, чтобы понять, что это за волшебное маленькое приспособление».

В некоторых местностях появление чужого человека с фантастическими инструментами, осуществлявшего непостижимый замысел, было историческим событием. В географических справочниках и путеводителях, опубликованных много десятилетий позже, единственной достопримечательностью некоторых мест названы «развалины пирамиды, которую установил Кассини». Но жители некоторых маленьких деревень не могли выдержать так много новизны сразу. В 1773 году молодой геодезист из Иссудена работал на башне разрушенной церкви Сен-Мартен-де-Карнак возле деревни Кюк в самом центре департамента Тарн. Но по этим местам прошла эпидемия, после которой местные жители стали пугливыми и обидчивыми. Они стащили картографа с башни и напали на него с дубинками и ножами. Каким-то образом он смог убежать. Позже в тот же день кто-то видел, как человек с изрезанными ладонями, из которых текла кровь, и проломленной головой, шатаясь, шел по дороге из Кастра в Лавор на расстоянии мили к югу от Кюка. Никто не осмелился помочь убегавшему колдуну. В конце концов он добрался до придорожной гостиницы «У вдовы Жюллиа». Эта вдова-хозяйка послала за врачом и хирургом. Геодезист выжил, но был вынужден уйти с работы и получил пенсию.

Еще до того, как карта Франции была закончена, стало ясно: из-за единообразия в произношении названий и последовательности в применении символов изображение страны на ней будет иметь гораздо более логичную структуру, чем сама страна.

Из-за огромных затрат, которых потребовала ставшая бедствием для Франции Семилетняя война (1756 – 1763), государство перестало финансировать работы по созданию карты Франции. При поддержке любовницы короля госпожи де Помпадур Кассини создал компанию из пятидесяти акционеров. Первый лист карты, опубликованный в 1750 году, послужил рекламным проспектом для их привлечения. В центре листа был изображен Париж – как раз такого размера, чтобы были видны границы кварталов, а весь лист показывал территорию от Дамартена в верхнем правом углу до Рамбуйе в нижнем левом. Размер его, как и всех последующих ста восьмидесяти листов, был 3'5'' на 2'5'', а масштаб – 1 линия на 100 туазов, то есть 1 : 86 400[34]. Парижский лист был подробнее, чем остальные: на нем были красиво прочерчены лесные тропинки. Это было сделано отчасти для того, чтобы привлечь подписчиков, и отчасти потому, что на нем были показаны земельные владения многих знатных спонсоров проекта. Эпиграф, взятый из «Естественной истории» древнего исследователя Галлии, Плиния Старшего, звучал осторожно и пессимистически: «Достаточно почетно и славно желание предпринять попытку, хотя она и окажется безуспешной».

Никто из людей, которые видят хорошо заполненный данными схематический чертеж Франции, не догадается, что на публикацию карты Кассини ушло почти семьдесят лет. Ее последние листы (Бретань и прибрежная часть Ландов) появились только в 1815 году, уже после падения Наполеона. Очень мало книг по истории упоминают о карте Кассини и тем более о людях, которые ее создали. Из девяноста пяти геодезистов, чьи имена указаны на чертежах, лишь десять или двенадцать человек оставили после себя какой-либо след в истории. Вот типичный пример – статья об одном из геодезистов во «Всемирной биографии» Мишо, изданной в 1855 году: «Дюпен-Монтесон (имя неизвестно): скромный и неутомимый ученый, о котором до сих пор забывали все составители биографий; о нем известны лишь отрывочные данные».

Двое из картографов были многообещающими художниками перед тем, как их завербовал Кассини. Один покинул церковь, чтобы присоединиться к экспедиции, а другой ради этого бросил писать пьесы. Некоторые стали учеными и профессорами, один генералом. Тот, кто ушел из церкви, позже умер от заразной болезни на юге Калифорнии, куда приехал в 1769 году наблюдать за прохождением Венеры через меридиан. «Скромный и неутомимый ученый» преподавал картографию будущему Людовику XVI и этим помог экспедиции Деламбра и Мешена вдоль меридиана получить королевскую поддержку.

Есть какая-то печальная логика судьбы в том, что команда, которая нанесла на карту полмиллиона безвестных деревень, сама оказалась вычеркнута из французской истории.

Единственным следом их деятельности осталась сама карта. Если рассматривать созданную Кассини I карту Луны через увеличительное стекло, окажется, что на ней начерчено секретное послание женщине – вероятно, его жене: линия в форме сердца в Море Спокойствия и красивое ангельское лицо с распущенными волосами, составленное из скал, образующих мыс Гераклида. Карта Франции не скрывает подобных тайн, на ней нет, например, никаких указаний на то, что деревня Лез-Эcтабль стала могилой человека, который нанес ее на карту.

Если бы все приключения геодезистов Кассини были записаны, семидесятилетняя история создания его карты стала бы чем-то вроде «Тысячи и одной ночи», посвященной исследованию Франции. Такая книга позволила бы почувствовать, какая это на самом деле большая и непредсказуемая страна. Она показала бы, что провинции – не задворки Парижа, что карта отобразила каждую ферму и деревушку в том же масштабе, что столицу и поместья короля.

Не только о невежестве и вражде шла бы речь на страницах той книги. На сто тринадцатом листе карты Кассини, в том краю, где в 1799 году был найден дикий мальчик Виктор из Аверона, отмечена церковь под названием Сен-Сирис. Изображающая ее башня расположена на выступе скалы, которая заштрихована темным цветом, между темно-зеленым лесом и изгибом реки Тарн. Вокруг отмечено много ферм и деревень, и кажется, что эти места полны жизни. Но это впечатление обманчиво. В этих местах даже во время составления карты были очень заметны последствия отмены Нантского эдикта. Большинство местных протестантов бежали оттуда, и больше половины населения жили в одиноко стоящих крестьянских домах или маленьких деревнях. Если бы они смогли расшифровать пиктограммы, которых на листе было как деревьев в лесу, и прочесть названия, они бы очень удивились, увидев, что их дом окружен таким количеством мест, о которых они никогда не слышали. На одном этом листе почти 3 тысячи надписей.

Некоторые из этих деревень больше не существуют, но кладбище при церкви Сен-Сирис сохранилось до сих пор. Оно прилепилось к скале между Брокье и Брусс-ле-Шато над неосвещенным туннелем, который был построен в конце XIX века для железной дороги, но ее так и не проложили. Здесь река Тарн вырыла себе в известняке глубокий каньон. Осенью и зимой человек, который идет по ее северному берегу, видит, как мимо плодовых садов и виноградных лоз медленно течет окутанная туманом река, широкая, как Рона. Но когда солнце согревает долину и прогоняет туман, становится ясно, что река течет глубоко внизу. Иногда после сильного ливня известковые скалы начинают терять прочность и обрушиваются на дно ущелья.

На самом краю пропасти стоит железный крест с черепом и костями, а под ним лежат бок о бок две могильных плиты. Некоторые из надписей на этом маленьком кладбище содержат ошибки: даже сегодня для некоторых местных жителей французский язык не родной, и они владеют им не совсем уверенно. Но этот памятник – безупречный. На нем написаны имена мужчины и женщины, которые умерли в 1843 году; промежуток между смертями меньше месяца. Одно из имен слишком длинное и слишком французское, чтобы принадлежать уроженцу этого края, – Жак-Франсуа Луазлёр-Делонгшан.

Делонгшан родился в семье торговцев тканями в маленьком уютном рыночном городке Дрё, на расстоянии долгого дня пешего пути от Парижа. В те места, где закончилась его жизнь, он впервые приехал весной 1769 года, в возрасте 22 лет. Его путешествие закончилось в 2 милях севернее реки Тарн, возле маленького крестьянского дома у подножия холма Лагаст.

Эта расположенная вдали от дорог возвышенность была хорошо известна в мире геометров. С поросшей травой вершины этого холма на севере видны вулканы Канталя, на юге Черная гора и вдали – синяя дымка средиземноморского неба. В 1739 году, когда Кассини III проводил геодезическую съемку Парижского меридиана, на Лагасте был установлен сигнальный знак. Первым делом Делонгшана было поставить на его месте новый. Сегодня на холме стоит реконструкция этого знака – усеченная пирамида из досок на четырех деревянных сваях, похожая на примитивную космическую ракету. Рядом с ней возвышается радиомачта, алюминиевые опоры которой гудят от бурь и статического шепота голосов в эфире.

Съемка местности должна была занять несколько недель. Деревня Сен-Мартен-де-Карнак, где через несколько лет произойдет жестокое нападение на одного из коллег Делонгшана, находилась за поросшими утесником холмами за 40 миль от этого места, в другом краю. Здесь, у холма Лагаст, местные жители были немного сговорчивее, хотя первоначальный сигнальный знак и был уничтожен. Фермер по фамилии Буду, который жил на ферме Ле-Витарель у подножия холма, предложил чужеземцу снять у него комнату и у него же питаться. Разговаривать было трудно, потому что в этой местности никто не говорил по-французски, но человек с севера мог рассказать что-нибудь интересное, а дополнительная пара рук никогда не помешает. Для Делонгшана это картографирование Руэрга (так назывался до Французской революции департамент Аверон) было путешествием в прошлое. Он попал в мир, где не было часов и календарей, а женщины в плащах с капюшонами, длинных платьях без рукавов и остроносых деревянных башмаках были похожи на Жанну д’Арк.