Я – меч, я – пламя! - Василий Кононюк

– Стерва ты, Олька, не жизнь с тобой, а каторга сплошная, вот где ты у меня уже сидишь, жаба холодная, иногда так хочется тебя прибить, еле сдерживаюсь. Ты ж не баба, ты бог знает что. С тобой же в койку лечь невозможно, ты ж не спишь с мужиком, ты воюешь. Ты пока его до полусмерти не ухайдокаешь, не успокоишься никогда. Холодно с тобой, как в могиле… завтра Артуру заявление подам, пусть хоть на Дальний Восток посылает… лишь бы тебя не видеть.

– Иди спать, Сережа, я тебе второе одеяло принесу, согреешься.

– Стерва – она стерва и есть… второе одеяло принесет… ты тут душу перед ней выматываешь…

– Держи ее при себе, Сереженька, мне и без нее жить тяжело, а еще твои сопли вытирать… извини, сил нет.

– Пошла на фиг…

– И тебе спокойной ночи.

Вторая серьезная размолвка у них случилась после того, как Артузов порылся в ее короткой биографии и начал выяснять подробности.

– Оленька, расскажите поподробней, что за история приключилась после вашего выхода с больницы.

– Да не о чем рассказывать, Артур Христианович. Ростик, дружок мой бывший, вместе с Толиком Рамой решили барыгу ограбить, ну и не поделили чего-то. Пацаны рассказывали, Ростик подрезал Толика и убежал. Поселковые мстили, начали нашу компанию давить, так что и мне пришлось в бега податься. Вот и вся история.

– Удачно как все вышло, правда, Оля?

– Не пойму, о чем это вы…

– Оленька, ну что вы дурочку из себя строите, не получается из вас дурочка! Расскажите лучше, как вам удалось это дело провернуть и дружков своих так удачно ликвидировать?

– Артур Христианович, вам книги писать, столько фантазии! Если бы вы Толика Раму живым видели, вас бы они быстро оставили. Представьте себе гориллу, только значительно дурнее и злее, а теперь попробуйте ее убить, мне интересно, что у вас получится.

– Ну тех-то ладно, хоть не жалко, а директора своего вы зачем убили?

– Это вы мне должны сказать, Артур Христианович. Я в книге по криминалистике читала: самое главное, что должен сделать следователь, – найти мотив преступления. А если мотива нет, то и суда нет. Впрочем, не лучше ли нам поменять тему, и вы, и я прекрасно знаем, что убил директора его двоюродный брат-троцкист, когда тот хотел доложить о нем соответствующим органам. Насколько мне известно из рассказа моей одноклассницы, его уже осудили и расстреляли.

– Не доверяете вы никому, Оля, а психолог ясно сказал: для того чтоб понять, что у вас в голове, нужно все блоки удалить из сознания, – задумчиво разглядывая ее, сообщил Артузов.

– Так что ж он не удалил, великий психолог? Полчаса у меня перед глазами медальоном шатал, так и не усыпил.

– Такая вы у нас особенная, ничего вас не берет…

– Артур Христианович, поверьте, меня мучит больше всего, что я уже несколько месяцев не могу ничего нового рассказать руководству страны. И вроде крутится что-то в голове, не все я еще выудила, а ничего толком понять не могу. Так что к тому, что уже написала и рассказала, мне добавить пока нечего.

– Никто вас не торопит, Оля, хотя вы сами написали, что САСШ начнут разрабатывать урановую бомбу в сороковом году…

– Артур Христианович, это уже только от вас зависит, чтобы исследования в ненужном для СССР направлении начались как можно позже и не зашли слишком далеко. Все научные работы на начальном этапе будут открытыми, результаты станут печататься в научных журналах. Достаточно отслеживать публикации на определенную тему и менять направление исследований того или иного ученого. Самых молодых и умных приглашайте на работу к нам.

– Это легко сказать, но трудно сделать. Как вы, наверное, понимаете, никто ждать не намерен. Принято решение начинать подготовительные работы. Поэтому перед вами поставлена задача: предоставить максимально возможную информацию по этой теме.

– Артур Христианович, я еще раз убедительно прошу донести до руководства страны мою мысль. Стоимость разработки такого оружия – астрономическая, поэтому работы нужно вести с умом и не спеша, чтобы не надорваться. То, что мне удалось осознать и описать, самые общие указания, которые задают лишь основное направление работ. Трудностей будет очень много. Поэтому экономически намного выгодней идти вторым номером. Рано или поздно американцы начнут проект урановой бомбы и выделят на это колоссальные средства. Используя их опыт, не повторяя их ошибок, мы пройдем тот же путь, потратив в пять раз меньше средств на выполнение программы. А самое главное, никому не дадим сигнала начинать такие разработки. Работы подобного масштаба невозможно скрыть. Поэтому для начала достаточно освоить технологию подземной добычи урана, которую я схематически изложила, подготовить инфраструктуру, завод по производству серной кислоты…

– Оля, вы же не попугай, не нужно повторять то, что мы все знаем.

– Повторенье – мать ученья, Артур Христианович.

– Да… прав был Лермонтов… «от сих троих избавь нас, Боже»…

– Если ко мне больше нет вопросов, то я пойду на стрельбище. Кстати, Артур Христианович, посоветуйтесь с психологом. Раньше мне стрельба здорово помогала. Иногда прямо на рубеже накатывало, как волной. Стрелять мешало, но знаний прибавлялось… Может, специалист подскажет, чего мне не хватает…

После этого разговора прошло около двух недель. В конце очередной шестидневки Сережа после смены стал приходить прямо в лабораторию, там сидел, ждал и таращился на Олю влюбленными глазами. Такое уже было несколько раз в их совместной жизни: Сергею надоедали курицы, и его тянуло к чему-то родному и опасному. Оля всегда относилась благосклонно к таким приступам, человек, с которым ты умудрился прожить под одной крышей почти год, поневоле становится близким, даже если вы редко спите в одной постели. В своей короткой жизни Оля поняла простую истину: на любое искреннее внимание нужно отвечать таким же вниманием. Жизнь очень строго карает заносчивых.

Когда пришел выходной, они встали рано утром и пошли на Лысую горку, прихватив с собой пару бутылок вина и закуску. Пришлось в лесу собрать дров для костра и тащить с собой, но оно того стоило. Во-первых, никто так далеко не забредал, все любители природы концентрировались в лесу. Кто грибы собирал, кто просто культурно отдыхал, расположившись на полянке. Во-вторых, на горке не было комаров и росло полно земляники, вид на округу открывался просто замечательный. Был смысл натрудить ноги. День выдался теплым, не жарким, ранняя осень щедро поделилась желтым и рыжим цветом с некошеными травами в лугах, но деревья еще стояли зелеными под голубым высоким небом, по которому редко проплывали белые хлопья облаков.

Когда они, усталые и радостные, лежали обнаженными под ласковыми лучами сентябрьского солнца, Сергей вдруг спросил с холодным презрением в голосе:

– Оля, а расскажи, как тебя в детстве шпана пользовала?

Темная волна накатила на сознание, она опомнилась, уже сидя на нем, одной рукой выкручивала сломанный в суставе палец, ножом в другой руке давила на горло и чужим, хриплым голосом спрашивала:

– Отвечай, гад, кто это придумал?

Кровь отхлынула от его лица, губы побледнели, глаза закатились. Болевой шок временно унес Сергея далеко от его взбешенной подруги. Убрав нож от его шеи, Оля долго смотрела на парня, словно впервые увидела. Алая кровь лентой сочилась из неглубокого пореза.

– Везучий ты, Сережа…

Выбрав ровный кусок палки и слегка остругав его ножом, Ольга примотала оторванным от портянки куском тряпки его палец к палке, предварительно выровняв на глаз. Ото всех этих манипуляций Сережа застонал и открыл глаза. Оля как раз заматывала вторым куском портянки порез на горле.

– Ты мне палец сломала, – удивленным голосом произнес Сергей, рассматривая импровизированную шину на своей руке.

– Пожалуешься на меня в милицию. Собирайся, Сережа, домой пойдем, отдохнули мы с тобой тут с перевыполнением плана. Полдня прошло, а мы уже и подраться успели. Нормальные семьи только к вечеру мордобой начинают.

– Погоди, у нас еще бутылка вина в сумке, не нести же обратно, да и мне в себя прийти не помешает. А горло ты мне зачем замотала?

– Догадайся с трех раз.

– Быстрая ты… я же знал, что ты взбрыкнешь, готов был, а даже понять ничего не успел…

– Не ври, Сережа… не можешь говорить – не говори. Все ты знал, какая я быстрая, еще по прошлому разу с кочергой. Ты даже не пробовал сопротивляться, поэтому и жив… пока… если бы дернулся, тут бы и остался…

Сергей помолчал, выпил вина, а потом неохотно начал говорить:

– Артур Христианович рассказывал: психолог ему советовал, тебе, мол, сильные эмоции нужны, тогда у тебя прорыв будет. Вот я и придумал, как тебя расшевелить… думаю, до смерти не забьешь, а вдруг получится… вон сколько ты для страны за год сделала, а я хожу по цеху как баран, без тебя толком наладить ничего не могу…

– Горе ты луковое, Сережа, на тебя, дурака, даже обидеться не получается. Экспериментатор хренов, пожертвовать собой решил, чуть-чуть тебе до покойника оставалось. А замначальника из тебя получился отличный, зря на себя не наговаривай, в любом деле порядок важен, что в армии, что в НКВД, что на заводе, а порядок у тебя железный. – Оля хлебнула вина и задумчиво пробормотала: – Но Артур силен, силен… жестокий профи… только когда на себе почувствуешь его методы, тогда понимаешь… будешь ему докладывать о нашем маленьком семейном скандале, скажи, пусть психолога спрячет: найду – убью на месте.