Эльнара. Путешествие за море - Кора Бек

— Так, значит, я свободен? — не веря собственным ушам, растерянно сказал Пуаре и повернулся к своей спутнице. — Пойдем, Мари.

— Куда это ты надумал идти, Пуаре? Ты что, совсем спятил?! — вскричал опомнившийся вдруг Филиппе.

— В самом деле, дорогой, для того, чтобы ты мог покинуть это учреждение, необходимо получить разрешение мсье Адене! Ты просто не понял шутки этого милого человека, — отодвигаясь от бедного Пуаре, заметила рыжеволосая бестия, одновременно бросая оценивающий взгляд на Султана, который обычно не обращал особого внимания на женский пол, но сейчас, под взглядом ее коварных зеленых глаз, невольно подтянул живот и расправил плечи.

— Что, если остатки решетки отпилить, а дыры замазать глиной? — почесывая затылок, предложил Филиппе.

— А как тогда мы завтра объясним твоему сменщику, куда делась решетка? Это же не облако, чтоб бесследно испариться, — съязвил Султан, подмигнув Мари.

— Скажем, что сломалась, — похоже, в присутствии обольстительной красотки охранник совсем лишился сообразительности.

— Она могла сломаться только в одном случае, Филиппе, — в присутствии дам Султан изо всех сил старался быть вежливым, — если ее кто-то специально сломал.

— Друзья мои, — вмешалась в разговор мадам Сюсю, и все мужчины дружно уставились на ее оголенную грудь, — я думаю, чтобы замести следы и избежать лишних неприятностей, нужно просто-напросто поставить новую решетку.

— Где ж нам ее взять? — недоуменно спросил Филиппе, пряча за спину свои длинные руки, дабы не поддаться искушению прикоснуться к груди очаровательной красотки, благодаря чему бедный Пуаре угодил в тюрьму.

— О, это совсем несложно! — кокетливо улыбнулась Мари. — У меня есть сосед — очень хороший кузнец, вряд ли он откажется подзаработать. Надеюсь, у вас найдется, господа, чем оплатить его труд?

Повисла неловкая пауза.

— Вот этого хватит? — Эльнара протянула Мари золотой линор и серебряный луз, нечаянно полученные ею во время праздничного шествия минувшим вечером.

— Думаю, я сумею договориться, — мадам Сюсю ловким движением засунула монеты за корсет, чем вновь приковала мужские взгляды к своей обольстительной груди. — Вот только одна незадача: уже стемнело, а мне так страшно идти одной по улице… — Мари сделала эффектную паузу. — Нужно, чтобы кто-нибудь меня проводил.

Все мужчины напряженно замерли, боясь шелохнуться, дабы каким-нибудь лишним движением не спугнуть удачу. К удивлению всех присутствующих, а прежде всего самого избранного, красотка позвала с собой Султана.

— Но, мадам, этот человек находится под стражей! — запротестовал до глубины души обиженный ее выбором Филиппе. — Он не имеет права покидать тюрьму.

— Это вы, сударь, не имеете права оставлять тюрьму, ведь под вашим надзором находится еще один человек, — высокомерно вскинув бровь, парировала мадам Сюсю и, подхватив под ручку обрадованного Султана, томно шепнула ему на ухо: — Я всегда мечтала переспать с восточным мужчиной! Надеюсь, вы меня не разочаруете.

В ответ хоршик ущипнул ее за локоть, после чего важно прошествовал вместе с Мари мимо Эльнары, Филиппе и Пуаре, опешивших от столь неожиданной развязки. Прошел час, а может быть, и два, когда на пороге тюрьмы показался кузнец, кативший перед собой маленькую тележку со необходимыми для работы инструментами. Осмотрев окно, он недовольно покряхтел, а потом заявил, что за работу в ночное время полагается надбавка. Эли молча отдала ему одно из двух оставшихся у нее серебряных колец. На вопрос, когда намерены появиться мадам Сюсю и Султан, кузнец хмуро буркнул, что парень обещал к утру быть на месте. Услышав эти слова, Пуаре, питавший надежду на то, что Султан лишь проводит Мари и вернется обратно, издал хриплый звук, похожий на рычание раненого зверя, и бросился к выходу из тюрьмы. Филиппе едва догнал его у самого порога тюрьмы. Препроводив несчастного обратно в камеру, он надел на руки Пуаре железную цепь и оставил его с кузнецом, добросовестно исполняющим оплаченную работу, крепко заперев дверь с обратной стороны. А Эли направилась в часовню.

Прошло еще два дня. На третий к Эльнаре пришел посыльный от кардинала Сарантона, сообщавший, что сегодня после обеда ей надлежит быть при королевском дворе, где Его Величество король Генрих будет принимать решение относительно участи бедного Султана. Ровно в назначенный час взволнованная девушка была на месте. На этот раз ворота королевского дворца были широко распахнуты. Большая площадь перед величественным зданием настолько заполнилась праздным людом, прослышавшим о суде над неким воришкой, что Эли едва удалось пробиться к небольшому каменному возвышению, на котором стоял трон. Многочисленные балконы королевского дворца пестрели от обилия ярких женских нарядов и блеска драгоценностей — придворные дамы обожали подобные зрелища. В стороне от всех на нетерпеливых скакунах гарцевали благородные рыцари, изнывавшие от скуки. Глядельщики в парадной форме, как водится, следили за порядком, слегка поеживаясь от холода. А веселые любопытные ребятишки с радостными криками сновали в шумной толпе. В воздухе царило необыкновенное оживление — будто уже наступил долгожданный праздник Новый год, до которого на самом деле оставалось еще два дня.

Внезапно толпа загудела, словно растревоженный улей, от того, что на небольшую площадку перед возвышением вывели Султана. При виде своего друга, выставленного на всеобщее обозрение, у Эльнары закололо сердце. Заметно растерявшийся Султан стоял опустив голову. Внезапно из толпы раздался женский крик: «Султан, дорогой, я верю в твою полную невиновность, я с тобой!» Эли удивленно оглянулась и увидела немного растрепанную мадам Сюсю, отчаянно размахивающую ярко-красным шелковым шарфом. Они встретились глазами, улыбнулись друг другу и дружно закричали: «Султан, мы верим в тебя! Мы с тобой!» Султан, встрепенувшись, поднял голову и радостно заулыбался. Пробираясь друг к другу, Эльнара и Мари продолжали громко кричать, поддерживая Султана. Их возгласы невольно подхватили несколько зевак, сочувствовавших бедняге. Площадь взволнованно шумела. Смахивая с ресниц слезы, молодые женщины бросились в объятия друг друга. Внезапно громко забили барабаны, и перед народом появился Его Величество король Генрих Бесстрашный. Шум тотчас стих. Очень высокого роста и богатырского телосложения, король Ланшерона прошел к своему трону, движением руки поприветствовал подданных и сел на трон.

Вперед выступил кардинал Сарантон, одетый в строгую черную мантию. Он коротко сообщил, что сегодня на королевском суде рассматривается дело человека, обвиняемого в тяжком, по ланшеронским законам, преступлении — совершении воровства. Кардинал обратился к представителям обвиняющей стороны с напоминанием об ответственности, которую они несут перед лицом Господа Бога за свои слова. Сарантон долго говорил о безупречной честности и благородстве души, отличающих истинно верующих христиан, а в конце выступления зачитал несколько выдержек из Библии, подкрепляющих сказанные им ранее слова. Его речь вызвала одобрительные возгласы в толпе. Затем на помост вышел мсье Адене, злорадно заявивший, что он ничуть не сомневается в том, что всех воров, любителей азартных игр, выпивох и драчунов ожидают ужасные мучения в аду, но даже эти страшные муки, по его заявлению, не сравнятся с тем суровым, но справедливым наказанием, которому после своей заслуженной смерти будет подвергнут подданный хоршикского монарха, умудрившийся нарушить все мыслимые и немыслимые законы славного королевства Ланшерон, тем самым поставив под сомнение мудрые указы Его Величества короля Генриха Бесстрашного. Вошедший в раж господин Адене брызгал слюной, забавно махая своими маленькими ручками и чуть ли не топая ногами в порыве гнева. Народ, собравшийся на площади, уже давно был недоволен самодурством начальника служителей порядка и во время его пламенной речи угрюмо молчал. Выступление мсье Адене было прервано по повелению короля. Глядельщики, выступавшие вслед за своим начальником, старательно прятали глаза и быстро высказывали заранее подготовленные обвинения, чтобы поскорее уйти с помоста. И вот, не вставая с трона, заговорил Его Величество король Генрих: