Бои за Ленинград - Александр Модестов

Для того чтобы оправдать громадные потери Красной армии было сочинено два мифа – миф о внезапности нападения Германии и миф о могуществе немецких войск и её союзников. Но никакой – ни стратегической, ни тактической внезапности нападения Германии на СССР не было. Хотя и противоречивые, донесения о нападение на СССР были. Поэтому ещё 18 июня была направлена в войска директива о приведении войск в боевую готовность. Не так уж и плоха была знаменитая Директива № 1. В ней предписывалось, что войска должны занять боевые позиции для отражения противника, а авиация должна быть переведена на запасные аэродромы. То, что в ней предписывалось не поддаваться на провокации, означало только то, что нельзя было обстреливать территорию противника и вторгаться в его воздушное пространство, но применять оружие против вторгнувшегося противника она не запрещала. Но из-за плохой связи, за которую в первую очередь отвечал Генштаб, до многих соединений Директива не дошла, и самолёты остались на старых, известных противнику аэродромах, а войска находились в казармах. «Пограничные мосты через Буг и другие реки всюду были захвачены без боя и в полной сохранности. О полной неожиданности нашего наступления свидетельствует тот факт, что части были захвачены врасплох в казарменном расположении, самолёты стояли на аэродромах, покрытые брезентом, а передовые части, внезапно атакованные нашими войсками, запрашивали командование о том, что им делать» (Гальдер, 22 июня 1941 года).

Второй миф – о могуществе немецкой армии Вермахта, брошенной против Красной армии. Да силы у Вермахта были значительные, они имели опыт управления войсками, они лучше были подготовлены для ведения боевых действий, по существу, по всем статьям, но этого было недостаточно для того, чтобы выиграть войну с таким противником, как СССР с его большими людскими ресурсами и громадной территорией. Но и в первые дни войны, если бы Генштаб более грамотно оборудовал оборонительные позиции, более грамотно разместил на них войска, а, главное, имел хорошее управление и связь, то успехи немцев были бы намного скромнее. Конечно, винить во всём Жукова нельзя, он находился на должности Генштаба перед войной всего четыре месяца, но обратить особое внимание на управление войсками и связь, а также на грамотное размещение войск, был обязан. Нельзя также сказать, что Сталин, точно зная, что Германия нападёт на СССР, ничего не делал. Перед войной была успешно проведена скрытая мобилизация, так что Гитлер, нападая на СССР, не знал, что военные силы Красной армии были примерно вдвое больше, чем передавала немецкая разведка. На момент разработки плана «Барбаросса» данные их разведки были правильными, но они явно устарели к началу войны. Гитлер был крайне невысокого мнения о стойкости Красной армии и, особенно, о качестве наших танков, а также не знал об их большом количестве. «Боевую силу русских я оцениваю крайне низко, но ещё ниже её оценивает фюрер» (Геббельс, 15 июня 1941 года). Нападая на СССР, Гитлер не представлял те трудности, которые возникнут при ведении боевых действий на больших пространствах в условиях суровой погоды и бездорожья, но главное, что он и его подчиненные не подумали о той стойкости, которую проявили наши части. Они очень надеялись, что в результате массовых репрессий русский народ, недовольный сталинским режимом, не окажет серьёзного сопротивления. И надо сказать, что, несмотря на громадные потери наших войск, отдельные части и соединения стали наносить войскам Вермахта такие чувствительные удары, что, выражаясь словами баснописца Крылова, они поняли, что вместо предполагаемой «овчарни» попали на «псарню». Уже к 10 июля вместо беспорядочного отступления фронт стабилизировался. И первое серьёзное сопротивление, которое немцы встретили с начала войны, произошло на Лужской оборонительной линии. Задержка немецких сил на Лужском рубеже на 45 суток, имело не просто важное, а стратегическое значение.

В начале войны были расстреляны Павлов и ряд других лиц, большинство из которых действительно персонально были ответственны за свои преступные упущения, но почему главные виновники того, что мы понесли громадные потери – Тимошенко и Жуков – не понесли никакого наказания? Тимошенко, уступив свой высочайший пост самому Сталину, до конца войны занимал ответственные посты. Жуков же был освобождён от должности начальника Генштаба, потому что по своим умственным способностям не мог занимать этот пост, но, тем не менее, Верховный Главнокомандующий Сталин 21 августа 1942 года сделал его своим заместителем, а поручив принимать парад Победы, сделал его главным национальным героем Великой Отечественной войны для советского народа. Почему Сталин не наказал Тимошенко и Жукова? Это ясно. Накануне войны вся эта троица принимала главнейшие решения, которые и привели к столь печальным последствиям. Но Сталин был далеко не той «унтер-офицерской вдовой», которая сама себя высекла. Поэтому с самого начала войны наши поражения объяснялись внезапностью нападения вероломной Германией и численным превосходством войск Германии и её союзников над численным и техническим составом Красной армии. Это не соответствовало действительности.

По гитлеровскому плану нападения на СССР «Барбаросса», составленному с немецкой педантичностью и точностью по срокам его исполнения, Ленинград должен был быть захвачен до 21 июля 1941 года, то есть в течение одного месяца с момента начала войны. В первые две недели план «Барбаросса» успешно выполнялся, и гитлеровцы уже были уверены, что основные силы Красной армии разбиты и уничтожены, и война практически выиграна. Но вооружённые силы СССР были гораздо больше, нежели в представлении немецкого командования. Из пяти военных приграничных округов очень большие потери понесли два – Западный и Прибалтийский и, соответственно, Западный и Северо-Западный фронты. Но наибольшие силы у нас были сосредоточены в Киевском военном округе. Наименьшее количество войск имел Ленинградский военный округ, из состава которого был создан Северный фронт, направленный первоначально только против Финляндии. Его командующим был назначен генерал-лейтенант Маркиан Михайлович Попов. Сразу после нападения Германии на СССР Финляндия не только не начала боевые действия, но и объявила нейтралитет, который собиралась подтвердить 25 июня. Но 25 июня наша авиация нанесла мощный удар по военным объектам Финляндии, что являлось прямым актом агрессии, и Финляндия объявила нам войну. Возможно, что в дальнейшем Финляндия вступила бы в войну с СССР под нажимом Германии и финской общественности, но первым перемирие с Финляндией нарушил СССР. В дальнейшем при наступлении финских войск по Карелии была перерезана железная дорога, идущая из Петрозаводска в Ленинград западнее Ладожского озера. Поэтому Финляндию обвиняли в том, что она принимала участие в блокаде Ленинграда. Снабжение такого большого города, как Ленинград, возможно было только по железной дороге. Если бы немцы или финны захватили и удержали любой участок железной дороги Тихвин-Волхов-Войбокало, то это привело бы к полной блокаде Ленинграда. Груз не поступал бы в Кобону, и по дороге Жизни нечего было бы возить. С выходом финских войск на восток от Ладожского озера на реку Свирь, до города Волхова оставалось около 80 км, до Тихвина немногим более 100 км. Но Маннергейм запретил дальнейшее наступление, и этим спас Ленинград от полной блокады, а в дальнейшем и Финляндию от её захвата советскими войсками.

Быстрое продвижение немецких войск по Прибалтике создало угрозу Ленинграду с запада, где у нас не было мощных укреплений. Поэтому уже с 27 июня 1941 года Ленинградский обком партии во главе с членом ЦК ВКП(б) А. Ждановым организует строительство оборонительных сооружений на дальних и ближних подступах к Ленинграду и в самом городе. Создаётся Лужский оборонительный рубеж, защита которого поручается Северному фронту, для чего приходится снять часть сил, противостоявших Финляндии. К 10 июля немцы подошли к Лужскому оборонительному району, и с этого числа началась героическая оборона Ленинграда. Полтора месяца – 45 дней – длилась героическая оборона Лужского рубежа, сыгравшая громадную роль не только для защиты Ленинграда, но и для всего хода войны. Это был первый рубеж с момента нападения Германии на СССР, где славные защитники Ленинграда на длительный срок остановили гитлеровскую военную машину, первым кирпичиком, приведшим к срыву плана «Барбаросса», и, в конечном итоге, к поражению Германии. Это был большой стратегический успех Красной армии. Почему же сейчас мы почти совсем не говорим о самом первом успешном отражении войск Вермахта? Главной задачей, которую ставил тогда Гитлер, был быстрейший захват Ленинграда. Против Ленинграда, кроме сил группы армий «Север» с главной её ударной силой – 4-ой танковой группой Гёпнера – была направлена ещё более мощная 3-я танковая группа Гота. 21 июля Гитлер лично прибыл в Псков и поставил перед командующим группой «Север» Леебом задачу захватить Ленинград до 21 августа. Это именно они – защитники Лужского рубежа – своей героической обороной заставили Гитлера отказаться от прямого захвата Ленинграда штурмом. Уже 30 июля 1941 года Гитлером в директиве ОКВ № 34 перед войсками Вермахта ставится задача соединения с финской армией с последующим окружением Ленинграда. Впрочем, об опасности окружения Ленинграда говорится и в директиве Ставки ВГ № 0010291 от 17 августа. Так что опасность окружения Сталин тогда видел, но не направил все силы на предотвращение этого окружения. Сталин решил пожертвовать Ленинградом в пользу Москвы. Основной силой, защищавшей Ленинград и входившей в состав Северо-Западного направления, Северо-Западному фронту приказано было защищать Москву с северо-западного направления, а Ленинград и Ленинградская область остались практически беззащитными. Но вся вина за возникшее положение была возложена на командующего Северо-Западным направлением Ворошилова и на командующего Северным (с 23 августа Ленинградским) фронтом Маркияна Попова.