Загадочная Московия. Россия глазами иностранцев - Зоя Ножникова

Пуд русской соли -1 гривна и 16 денег. Одна тонна[64] сельдей — 4 рубля и 1 гривна.

Четверть ржи — 6 гривен, четверть пшеницы — 8 гривен, четверть овса — 3 гривны и 10 денег».

Этот прейскурант был похож на учебную книгу для европейских купцов, тем более, что в нем было указано, как соотносились между собой разные деньги и разные меры веса:

«1 рубль составляет 10 гривен, 1 гривна — 10 копеек, 1 денежка — полкопейки.

1 русский штиффунт составляет 10 пудов, 1 пуд — 40 фунтов, а по голландскому весу 1 пуд составляет 33 с половиной фунта».

Торговый порт Архангельск

Главными торговыми воротами, через которые друг другу навстречу шли самые разнообразные товары, казался Архангельск. Лучше всего было из первых рук узнать, что же в действительности происходит в русских городах, которые считаются торговыми. Именно Архангельск долгие десятилетия назывался среди них первым. Похоже, его местоположение было необычайно выгодно для торговли всех стран со всеми, так как он лежал хотя и на севере, но как бы на перепутье, и его акватория была на редкость удобна для стоянки и ремонта, разгрузки и погрузки кораблей.

Барону положили на стол формальное описание города Архангельска, составленное в 1622 году писцом царя Михаила Федоровича Мироном Андреевичем Вельяминовым и дьяками Важеном Степановым и Антоном Подольским:

«Город Архангельский, деревянный, на реке на Двине, рублен в две стены, мазан глиною, а у города трое ворот; на воротах башня, а в воротах две пищали железные, немецкие и две пушечки скорострельные, железные, дробовые; ворота Воскресенские, а на воротах башня, а в воротах пищаль железная, немецкая, пушечка скорострельная, железная; ворота Покровские, водяные, к реке Двине, а на воротах пищаль полуторная, медная, полковая. На городе же башня, Спасская, наугольная, а на ней в среднем бою пищаль железная, немецкая; башня Вознесенская, наугольная, а на ней в среднем бою две пищали железные, немецкие; башня Северская, наугольная, а на ней в верхнем бою пищаль медная; башня Рождественская, наугольная, на ней в среднем бою пищаль медная, полуторная. На городе же две пищали, затинные[65], медные, семнадцать пищалей затинных, железных. Огородень у города двести четыре городины, а мера городу: от Архангельских ворот до Спасской наугольной башни тридцать саженей, а башня семи сажень.

Около городской крепости с трех сторон острог, а у острога двое ворот: Архангельские и Воскресенские. На остроге же и на воротах шесть башен, а мера острогу — триста двенадцать с половиной саженей; да около острогу ров шириною четыре с половиной сажени, в глубину две сажени, а во рву поставлен тын. А у Покровских ворот к реке Двине тайник. В городе монастырь Архангельский, а в монастыре церковь Архистратига Михаила с деревянным верхом, о девяти главах. В монастыре другая церковь Покрова Пресвятой Богородицы, с трапезною. Игумен Варсонофий, одиннадцать братских келий, а в них сорок четыре брата и десять служебников. В монастыре четыре амбара.

А в городе изба съезжая, пять житниц, тюрьма, двор зелейный[66], а в нем пищаль медная, полуторная, две пищали затинные железные, семьдесят три самопала стрелецкие. А еще амбар Соловецкого монастыря, и одиннадцать амбаров поставлены для осадного времени.

На посаде, по реке Двине, выше города, церковь Преображения Господня, деревянная сверху, с трапезною и с приделом Николы Чудотворца, а в церквах образы и свечи, и книги, и всякое церковное имущество мирское. И на церковной земле церковных Спасских семнадцать лавок. У города на посаде — слобода стрелецкая, а в ней двести пять дворов, а пустых дворов три.

На посаде и дворы государевы гостиные для приезда русских и немецких гостей и торговых людей. На том же дворе государевых восемьдесят амбаров верхних и нижних для всяких торговых людей разных городов, и оброк с них сбирают в корабельную пристань Московские таможенные головы.

На том же дворе государевых двадцать две лавки да сарай, да у сарая десять лавок — всего тридцать две лавки, и те лавки отданы в корабельную пристань торговым и всяким мастеровым людям, из оброка, а оброка с них собирают по 113 рублей 22 алтына 2 деньги.

На том же дворе амбары московских и разных городов гостей и торговых людей числом тринадцать. У гостиного двора на углу, подле лавок, амбар Московского немца Андрея Бука, и оброк с этих амбаров сбирают таможенные головы.

Государев Немецкий гостиный двор имеет верхних и нижних восемьдесят шесть амбаров. На том же дворе тридцать амбаров немецких заморских гостей. На посаде дворов иноземцев: три голландских, два английских и два московских немцев. На посаде, ниже гостиных и немецких дворов, лавки Архангельского города жильцов и холмогорцев, а торгуют в них всякими товарами в корабельную пристань: лучших лавок восемь, средних двадцать девять, младших тридцать три лавки, — всего семьдесят лавок, а оброку с них 36 рублей 3 алтына 2 деньги. В 1623 году с тех лавок было оброку 29 рублей 6 алтын, 4 деньги и прибыли по новому письму 6 рублей 30 алтын.

У гостиных же дворов лавок: шесть полочных, пять мест харчевых, три места бочарочных, два места сапожных мастеров, и отдают те места с оброку, сбираемому таможенным головою.

У города на посаде кузниц 10, а оброку с них 2 рубля 5 алтын, а наперед того было 6 кузниц, а еще ранее 4 кузницы, и оброку платилось 1 рубль 8 алтын».

Было интересно сравнить собственное описание русских с рассказами иностранцев. Об этом городе писали многие, но самое четкое описание дал Олеарий:

«Город Архангельск является важным торговым городом, но, насколько мне известно, нигде не описан, так что я могу немногими словами рассказать о нем.

На картах, как и в атласе, город называется именем Святого Михаила Архангела, но русские называют его обыкновенно Архангельском. Он лежит далеко на севере на реке Двине, а именно том ее месте, где река разделяется, течет мимо острова Пудожемского и впадает в Белое море.

Город и гавань его не стары, так как раньше суда входили в левый рукав Двины у монастыря Святого Николая, отчего гавань и называлась гаванью Святого Николая. Но однако, от наносных песков это устье стало слишком мелким, а правый рукав глубже, то воспользовались правым рукавом и на нем построили город.

Как говорят, сам по себе город невелик, но он славится из-за многочисленных купцов и заморской торговли. Ежегодно приезжают сюда голландские, английские и гамбургские суда с различными товарами. В то же самое время собираются в путь купцы по всей стране, особенно немцы из Москвы, а зимою со своим товаром на санях они вновь возвращаются отсюда домой.

Нынешний великий князь перенес сюда большую таможню; пошлины собирает воевода, живущий в местном кремле.

Недалеко от Архангельска в Белом море в особом заливе расположены три острова, лежащие близко друг к другу. Наибольший из них называется Соловка, другие — Анзер и Кузова. На Соловке-острове находится монастырь, в котором погребен русский святой. Великий князь, по указанию патриарха, в минувшем году велел его останки выкопать здесь и перевезти в Москву. Некоторые утверждают, будто предыдущие великие князья укрыли на этом острове — высоком, скалистом, крутом и трудно доступном — большие сокровища.

Что касается расположения этого города и въезда в него из моря, то я получил от доброго приятеля, не раз туда ездившего и хорошо знающего эту местность, рисунок, который я здесь сообщаю благосклонному читателю и любителям топографии».

«Добрый приятель» Олеария скорее всего прошел военную выучку. Барон знал, сколь полезны такие лазутчики и умел пользоваться их услугами.

Портовые артели и таможня

Как бы ни хорош был рисунок, его недостаточно, чтобы войти в порт. Ни одно иностранное судно не могло самостоятельно заходить в устье реки Двины, на котором стоял Архангельск, не зная фарватера. Во всех портах мира корабли к причалам проводили лоцманы. Двинско-архангельский фарватер вдобавок почти ежегодно изменялся после весеннего ледохода, когда намывались новые песчаные отмели. Сам фарватер от взморья до торговой пристани был извилистый и длинный. Приблизившись, корабль должен был вывешивать флажки или, если было темно и туманно, зажигать фонари, вызывая лоцмана. Иногда прибывающему купцу не хотелось платить за провод судна, так плата была высока. В бумагах Барон нашел расценки. За провод пустого судна лоцманы в разное время получали около двух рублей; за груженое, глубоко сидящее в воде — шесть. Купец ожидал больших барышей, и расходов на лоцмана хотелось избежать. Для этого было можно раньше времени сбросить балласт, который набирался на суда для их остойчивости в море, тем самым уменьшить осадку корабля и пытаться без посторонней помощи пройти по мелководью. Когда иностранных судов в архангельском порту стало много, этот сброшенный балласт стал потихоньку засорять устье, и местные власти были вынуждены начать нешуточную борьбу с теми, кто отказывался подчиняться общепринятым морским и портовым законам. Сделать это было несложно. Достаточно было попросту не поставить под разгрузку корабль, приблизившийся к пристани самостоятельно.