Дочь Кузнеца - Ольга Сергеева

Занила мысленно проговаривала про себя все свои действия. Заученные фразы привычной литанией успокаивали, помогая сосредоточиться на собственных действиях.

Теперь чай следовало разлить. Одной рукой чайник при этом брался под дно, а другой следовало придерживать крышечку. Почему нельзя браться за ручку, когда эта самая ручка у чайника была?! Этот вопрос не давал Заниле покоя последние несколько дней.

— Спина прямая!

Окрик Дарины заставил рабыню мысленно выругаться: сохранять осанку прямой, согнувшись вперед в три погибели, и удерживая в руках в неудобной позе безумно горячий чайник, — то еще удовольствие!

Дымящийся чай наполнил до краев чашку Мабека Дагара, потом господина Сарука [В Салевской традиции не долить жидкость до края чашки — значит не пожелать здоровья. Если оплошность совершает свободная женщина, считается, что она допустила невежливость. Рабыни обычно этим не отделываются.]. Последовательность, в которой наполнялись чашки, в Салеве была также отнюдь не произвольной. Начинать следовало с того из господ, кто был старше по титулу, чину или просто социальному статусу. На уроках в школе с этим все было просто — сначала управляющий, потом учитель. А в настоящих домах рабыня должна была досконально разбираться в положении всех возможных гостей этого дома. Если ей, конечно, была дорога собственная жизнь.

Чайник вернулся на свое место в центре стола. Рабыня еще раз низко поклонилась, сложив руки перед грудью, и подхватив поднос, поднялась. Пятясь, чтобы не повернуться к господам спиной, Занила вернулась к двери.

— Хорошо! Достаточно! — Занила повернулась на голос госпожи Дарины и слегка поклонилась ей. — Не забывай держать спину прямо.

— А почему у нее волосы заколоты? — со своей подушки поинтересовался Мабек Дагар. Занила невольно прикоснулась рукой к тяжелому шелковистому узлу на затылке, в который по настоянию надсмотрщицы были собраны ее волосы.

— Они бы рассыпались по всему столу, почтенный Дагар, когда она наклонилась, — пожала плечами Дарина.

— Тогда придумайте специально для нее какую-нибудь прическу, чтобы они не мешались. Но такую красоту скрывать нельзя. Не сбивайте цену на товар! Мне ли вас учить?!

— Как прикажете, почтенный Дагар, — надсмотрщица слегка поклонилась, сохраняя на лице выражение спокойного достоинства, а Занила про себя вздохнула: лично она предпочла бы оставить волосы распущенными. Нисколько они ей не мешались, хотя и отрасли уже почти до талии! Ну, или заплела бы косу, как ходили все незамужние девушки в Махейне. А теперь оставалось только догадываться, какую прическу изобретет для нее госпожа Дарина. Она и на закручивание этого простого пучка каждое утро тратила чуть ли не час: ну не желали ее волосы укладываться тугим узлом и лежать на одном месте! Хорошо вот Ларке: для ее кудрявых волос достаточно всего одной шпильки, чтобы пучок держался до самого вечера, или Эзре, у которой волосы и вовсе не доходили до плеч.

— Теперь ты! — Дарина указала рукояткой хлыста на рабыню, которой надлежало быть следующей. Это как раз и оказалась Эзра. Она выступила из-за спин других девочек и послушно взяла протянутый ей Занилой поднос.

Занила накрывала стол, значит, ее подруге теперь показывать, как она умеет его убирать. Все просто. Ничего нового. Эзра, опустив поднос вниз за одну из ручек, направилась к столу: горизонтально пустой поднос держать было не принято — оскорбление Богов, которые могут отказать в своей милости.

— Мельче шаги! — кнут щелкнул по каменной облицовке камина: госпоже Дарине наконец-то удалось найти что-то, от чего звук получался бы достаточно звонким, по ее мнению. — Ты шагаешь как рыбак в порту!

«Отлично, теперь будем знать, как ходят рыбаки!» — мысленно усмехнулась Занила. Лица Эзры она видеть не могла, только до предела распрямленную спину, напряженные плечи да побелевшие пальцы на ручке подноса. Девочка переложила поднос в левую руку и опустилась на колени, ставя его слева от себя. Вот тут-то она совершила серьезную ошибку. Занила закусила губу от бессилия: ни предупредить, ни подсказать, ни помочь… Впрочем, Эзра уже и сама догадалась: она опустилась на пол недостаточно близко к столу. Госпожа Дарина, разумеется, тоже это заметила, но почему-то никак не прокомментировала, только очередной щелчок хлыста по камню. Возможно, ей доставляло какое-то извращенное удовольствие наблюдать, как рабыня выкрутится из такой ситуации. Не подползет же к столу на коленях?!

Этого Эзра, разумеется не сделала, просто ей пришлось наклониться вперед немного сильнее, чем это было удобно. Она принялась убирать со стола: точно так же, от центра к краям. С полупустым поостывшим чайником и блюдами со сластями ей удалось управиться без особых проблем, а вот дальше начались сложности. Чашки перед мужчинами стояли по-прежнему полными до краев. Это была не ее ошибка и не ошибка Занилы, накрывавшей на стол, и чай для занятий заваривался вполне обычный. Просто и управляющий, и господин Сарук за прошедшие часы, в течение которых они были объектами тренировок, уже смотреть на этот чай не могли!

Эзра потянулась за чашкой Мабека Дагара, но та стояла слишком далеко от края стола, и девочка потеряла равновесие. Она грудью повалилась на стол, а ее рука сшибла злополучный фарфоровый сосуд. Хрупкая чашка покатился по поверхности стола, расплескивая теплую коричневатую жидкость. Мабек Дагар не успел отскочить, и чай залил всю его одежду.

Следующие три события произошли практически одновременно: Мабек Дагар все-таки поднялся на ноги, тщетно пытаясь отряхнуть свои рыжевато-коричневые замшевые штаны, по которым расползалось безобразное темное пятно; госпожа Дарина, разворачивая свой хлыст в полную длину, оказалась возле Эзры; и к столу подбежала Ойя, протягивая управляющему чистую мягкую тряпку. Дагар взял тряпку, продолжая грязно ругаться, и взмахом руки отослал рабыню назад. Удар хлыста обрушился на спину Эзры, упавшей на колени.

— Безрукая дрянь! Только посмотри, что ты натворила! Сколько можно вас учить, что опускаться на колени нужно вплотную к столу?! — еще один удар хлыста, который, по мнению госпожи Дарины, должен был закрепить получаемый урок. Эзра прижалась грудью к коленям, спрятав лицо, и только вздрагивала при каждом новом ударе. — Повтори, что я сказала!

Эзре все-таки пришлось посмотреть на надсмотрщицу, а поскольку она стояла теперь боком к столу, Занила тоже могла рассмотреть ее лицо.

— Накрывая на стол, я должна вставать на колени вплотную к столу. Я поняла, госпожа. Простите меня! Такого больше не повториться! — а вот раскаяния как раз ни в ее лице, ни в ее голосе не было.