Четвертый под подозрением - Хьелль Даль

— Поздно!

— Нет, — возразила она. — Ничего не поздно!

— Зачем ты это сделала? — прошептал он, презирая самого себя. — Признайся… ради меня… В чем смысл?

— Без Юнни у меня ничего нет…

Он задумался.

— Хочешь сказать, ничего бы не случилось, будь Юнни…

— Теперь у меня есть только ты, — перебила его она.

— Элизабет, это неправда. Ты меня бросила.

— Я ждала тебя, — повторила она.

— Но мы не можем быть вместе.

Казалось, прошла целая вечность. Они молчали, тихо шелестели волны. Их разделяло расстояние метра в два. Когда они наконец посмотрели друг на друга, Фрёлик понял: что-то изменилось. Она уже не с ним, не здесь.

— Ты кое о чем забыл, — хрипло сказала она.

— О чем? Напомни.

— Инге Нарвесен будет держать язык за зубами. Он никогда не признается в том, что владеет краденой картиной. И мне ты ничего не можешь предъявить. Без картины твой рассказ — ничто. Если нет картины, то нечего и забирать из банковского депозитария. Если нет картины, нечего продавать Инге… Ты совершенно прав, я улетела в Афины по билету Мерете и придала себе внешнее сходство с ней. Но я не могла поступить иначе, я боялась за свою жизнь. Кто-то убил моего брата, а потом Мерете.

— Какая картина? — удивленно спросил Франк Фрёлик. — О чем ты говоришь?

— Ты прекрасно знаешь, о какой картине я говорю!

— Если ты имеешь в виду полотно с изображением матери и ребенка, которое похитили в одной итальянской церкви в девяносто третьем году, то оно исчезло с лица земли. Пропало, совсем как тогда, в девяносто третьем. С тех пор никто его больше не видел. А если вдруг кто-то обмолвится, что видел в Норвегии… что ж, у всех бывают галлюцинации. Видишь ли, в нашей стране картины нет. Извини, Элизабет, в данном деле важно другое — человеческие останки на пепелище загородного домика. Норвежская полиция получила неопровержимые доказательства того, что некая женщина получила пять миллионов крон наличными от Инге Нарвесена. Он только что подписал признательные показания. Сначала он пытался убедить сотрудников криминальной полиции, что Мерете отдалась ему за деньги. Но пять миллионов за секс — пожалуй, многовато, поэтому ему не поверили. В конце концов он признался, что Мерете Саннмо рассказала ему сказочку о картине эпохи Возрождения, которую он может приобрести за пять миллионов. Ему хватило глупости поверить ей и выложить денежки авансом. Но картину он так и не получил. Его надули. Красивые молодые женщины, которые обманом выманивают у богатых идиотов крупные суммы, не особенно интересуют норвежских судей. Так что, если картина не появится, истории о пропавшем шедевре никто не поверит. Зато норвежских судей очень взволнует твоя здешняя новая жизнь и то, что за ней стоит. Ты манипулировала Рейдун Вестли и с ее помощью инсценировала собственную смерть. Ты воспользовалась Мерете Саннмо как посредницей при передаче денег. Ни у кого не вызывает сомнений, что ты получила деньги от Мерете, а затем убила ее и теперь тратишь те самые пять миллионов. Кроме того, ты выдала себя за Мерете и бежала из Норвегии по ее документам.

Фрёлик замолчал. Элизабет, не меняя позы, задумчиво глядела на море. Он кивнул в сторону отеля:

— Пойдем?

— Ты так спешишь?

Снова другая интонация. Почти бодрая.

Она взглянула на него. Фрёлик попытался заглянуть в глубину двух бездонных синих колодцев, но у него ничего не вышло.

— Ты, наверное, не откажешь мне в последнем желании, — сказала она с насмешливой улыбкой.

— Только оно должно быть скромным.

— Я ведь сказала, что собиралась искупаться, поплавать. Если хочешь, можешь присоединиться ко мне.

Фрёлик нерешительно посмотрел на воду. Элизабет сбросила платье и осталась в голубом бикини. Ласково коснувшись губами его щеки, она сказала:

— Надеешься сохранить благопристойность?

Он сел на песок; она, покачивая бедрами, направилась к воде. Он смотрел, как ее бронзовые ноги ласкает морская пена, как ее красивая фигура удаляется. Вода была еще холодной — никто не отваживался окунуться. Но Элизабет невозмутимо шла дальше. Потом она бросилась в воду и поплыла. Фрёлик встал, чтобы лучше видеть ее. Он щурился, вглядываясь вдаль, и ждал, когда на поверхности покажутся черные волосы. Вот они появились. Скрылись. Опять появились. Скрылись…

Он думал о том, что она ему сказала.

Его глаза вглядывались в море. Ничего!

Он оцепенел.

Когда ему наконец удалось преодолеть столбняк и он повернулся, чтобы бежать к отелю, двое полицейских уже торопились ему навстречу.

Глава 43

— И ты так спокойно к этому отнесся? Что она ушла в море?

Фрёлик не ответил.

— Продолжай, — ровным тоном приказал Гунарстранна.

— Она разделась…

— Сосредоточься на главном.

Фрёлик почесал щеку.

— Она вошла в воду и, ни разу не оглянувшись…

— Дальше!

— Когда вода дошла ей до талии, она нырнула и поплыла в открытое море.

— Кто-нибудь, кроме нее, еще купался?

— Ни одного человека.

Вид у Гунарстранны был суровый.

— Спрятаться там негде: ни горы, ни скалы, ни лодки, ни даже пляжного инвентаря. Ничего — только песок и вода.

— Ты ведь мог не пустить ее!

— Ну запретил бы я ей купаться, и что? Арестовать ее я не мог — это же другая страна. Арест должны были произвести наши хорватские коллеги.

— Но ты не должен был оставаться с ней наедине.

— Послушай…

— Нет, — сердито перебил его Гунарстранна. — Это ты послушай! Тебе доверили привезти ее назад, в Норвегию. А она взяла и скрылась. Бесследно исчезла! Не кто-нибудь, а твоя бывшая любовница идет купаться и исчезает.

— Местные полицейские сказали, что там сильное течение. Она утонула.

— И ты поверил? Поверил, что она вот так взяла и утонула?

— У нас остались ее деньги, документы, банковская карта, все ее личные вещи. Поверь мне, Элизабет Фаремо умерла.

— Фрёлик, один раз она уже умирала! — Гунарстранна направился к двери, но на пороге обернулся. Они в упор посмотрели друг на друга. — Дело закрыто, — объявил Гунарстранна. — Ты доволен?

Франк Фрёлик не ответил. Он рассеянно смотрел, как закрывается дверь. Перед его внутренним взором стоял один-единственный образ: загорелая женщина в голубом бикини. Не спеша и не оглядываясь, она заходит все дальше и дальше в воду. Он поднял руку и потер лицо. Очень щипало одно место на щеке. Щипало не переставая. Фрёлик опустил руку. Мозг сверлила неотвязная мысль: именно в этом месте Элизабет коснулась его щеки губами перед тем, как зайти в море.

Примечания

1

Перевод Н. Берберовой. (Здесь и далее примеч. пер.)

2

Фраза, произнесенная в 1956 году продюсером шоу Элвиса Пресли в городе Шривпорт (США), когда Элвис и его группа ушли со сцены. Обезумевшие фанаты, желавшие увидеть своего кумира, пытались прорваться к служебному выходу. После этого фраза стала нарицательной в мире шоу-бизнеса и за его пределами. В частности, ею часто пользуются в качестве кодовой телохранители или сотрудники спецслужб.

3

Хофму Гунвор (1921–1995) — крупнейшая представительница модернизма в норвежской литературе, автор около двадцати стихотворных сборников и книги воспоминаний «Я никого не забыла», изданной посмертно.

4

Асбьёрнсен Педер Кристиан (1812–1885) — норвежский писатель, ученый и собиратель народных сказок. Портрет Асбьёрнсена размещен на норвежской купюре в 50 крон.

5

Григ Нурдаль (1902–1943) — норвежский писатель, поэт, драматург.

6

Келлер Хелен (1880–1968) — слепоглухая американская писательница, преподаватель и общественный деятель.

7

Следовательно (лат.).

8

Резервисты — люди, прошедшие военную службу, которые в случае необходимости могут быть снова призваны в армию. Они имеют дома оружие, военную форму и полный комплект походной экипировки.

9

После вас (фр.).

10

Комнины — династия византийских императоров (1081–1185).