Цитадель бога смерти - Джуанита Коулсон

— Сейчас моя очередь стоять на посту вместе с колдуном, сэр Обаж. Идите отдыхать. Вы заработали отдых.

Обаж энергично запротестовал:

— Я хотел бы быть рядом с вами в случае нападения, королева.

— Ваша преданность и усердие замечены мною. Но я не думаю, что мы находимся в непосредственной опасности. Идите. Я настаиваю.

— Но, королева. Утром будет гораздо холоднее. Я хотел бы сейчас отстоять свою смену, — сказал Обаж, наконец, обнаружив истинную причину.

Джателла усмехнулась.

— Тогда возьмите среднюю смену. Ночью будет теплее, чем сейчас. А пока я разрешаю вам вернуться к огню. Идите.

С большой неохотой Обаж вернулся назад, подсел поближе к огню рядом с Микитом и Дорчем. Обаж ожесточенно тер руки и грел их над огнем. Дворяне перемигнулись за его спиной. Они смеялись над его напыщенностью и радовались тому, что королева прогнала его. Джателла видела все это и тоже засмеялась, затем опять стала пробираться к Тирусу. Она села рядом с ним и Тирус присоединился к ее смеху.

— Обаж очень быстро находит предлоги быть с рядом с вами.

— Но он меня не обманет.

— Он вовсе не такой дурак, чтобы называть истинную причину своего желания быть в вашем обществе, — осторожно сказал Тирус, с интересом ожидая реакции Джателлы.

— Я знаю его мотивы. Он хочет иметь меня своей второй женой. Он думает, что станет королем, он мечтает об этом. Его братья выгнали его из своих владений за спесь. Даже они презирали Обажа за его погоню за титулами и за богатством. Обаж думает, что подниматься по ступенькам к моему трону, — Джателла устало положила голову на руки. — Илисса хочет выйти замуж за этого хлыща. Но мне не нравится он и их обычай иметь несколько жен.

Она повернулась к Тирусу, выжидающе глядя на него и изучая выражение его лица.

— На моем острове принято иметь только одну жену, — сказал, наконец, Тирус. — Один мужчина, одна женщина…

Может ему показалось, что она облегченно вздохнула? Джателла кивнула:

— Ты должен понять, что Илисса любит его. Любовь! Я не уверена, что он знает, что это значит! Я клянусь, он не получит трон Куреда, женившись на мне! Спесивый хлыщ…

— Возможно, я чересчур смел, но… почему вы разрешаете ему жениться на Илиссе? — спросил Тирус. — Он же ничтожество.

— Конечно, — вздохнула Джателла, — но она любит его и будет любить, несмотря на все мои уговоры и беседы. Он закружил ей голову и завоевал сердце, когда прибыл ко двору, без всяких усилий, только своими речами и изысканными манерами. По правде говоря, я уверена, что братья прислали его сюда, чтобы избавиться от него. Илисса любит его. И значит, он будет при дворе в Куреде. Клянусь, я ни в чем не могу отказать Илиссе, даже в этом, очень неприятном для меня деле.

Тусклый колеблющийся свет костра пробивался меж камнями и освещал лицо Джателлы, на котором застыла печаль. Она смотрела в безлунную ночь на север.

— Мы найдем ее, — мягко сказал Тирус.

Джателла зарылась на мгновение в ладони лицом, а затем подняла голову.

— Я вижу каждую ночь жуткие сны. Я вижу Илиссу, которую мучают. Она тянется ко мне, а я не могу дотронуться до нее. Ее слезы! Они ранят, терзают мое сердце. Когда она была ребенком, много болела, на нее нельзя было смотреть без слез жалости. Она была такая беспомощная в своих страданиях. Каждый день, каждый вздох мог стать последним. И когда она выздоровела, стала сильной, мы узнали, что она будет жить и я бессчетное количество раз благодарила за это Гетанию, Мать Земли. За то, что Илисса жива и вне опасности. И теперь… — Джателла спросила с суеверным страхом: — Жива ли она? Роф в этом сомневается! Ты сможешь мне это сказать, Тирус? Может твоя магия ответить мне?

Он мог бы солгать, но Джателла ждала искренности и Тирус понял, что она заметит его фальшь.

— Врадуир ищет ценности всего мира. Принцесса — бесценное сокровище. Я не думаю, что Врадуир надругается или уничтожит такой ценный приз. Скорее всего, он хранит то, что добыл, как свою часть большой сделки.

— И все то, что он похитил — корона Гетании, серебряная цепь и другое… Ты говорил, он хочет могущества и власти? Это жертвоприношение? — прошептала она и задрожала.

— Нет. — Тирус обнял ее.

Ее плащ соскользнул с плеч, но Джателла не замечала холода. Тирус поправил ее плащ и укрыл частью своего, чтобы защитить от сурового ночного воздуха. Они сидели, прижавшись друг к другу, отгоняя прочь ночной холод. Джателла с признательностью пожала ему руку и он почувствовал ее тепло даже через перчатку.

Тирус медленно сказал:

— Он жаждет власти. Но он сделал ошибку в прошлый раз, когда предложил свои услуги богу. Теперь он должен быть очень осторожен. Если он только что украл Илиссу, то это значит, что его план еще не совсем удался. Это нам на руку, королева. Спросите у своего сердца. Вы говорили, что чувствуете принцессу в своем сердце, что вы живете одной жизнью. Это все еще так?

Слабая улыбка скользнула по ее губам.

— Да, я чувствую, она жива. Ты дал мне мужество идти дальше. Если мной опять овладеет сомнение, вылечи меня своей магией.

— Никакой магии не было сейчас, королева. Это просто любовь к сестре.

Она продолжала держать его руку, глядя в лицо, освещенное слабым светом костра, горящего внизу.

— Я должна тебе кое-что сказать. Когда ты внезапно появился в лугах Дрита, я… я почти поверила словам Обажа. Я подозревала, что это вы похитили Илиссу с помощью магии.

— Я никогда не делал ничего подобного, ничего, что приносило бы горе людям.

Тирус согревался ее близостью сильнее, чем если бы он сидел на лучшем месте у костра.

— Теперь я это знаю. Воины-скелеты убили бы меня, если бы не твоя защита. Неужели Врадуир так ненавидит меня?

Тирус вспомнил время, когда они с Эрейзаном шпионили за Врадуиром и видели, как он проник в спальни дворца, ощущали его смертельную ненависть к королеве. С болью в душе он сказал:

— Вы встали на его пути.

— И он убивает тех, кто встанет у него на пути, — закончила за него Джателла. — Как он выглядит? Я ненавижу его, хотя совсем его не знаю. А он, кажется, знает меня и он послал своих воинов-скелетов украсть Илиссу.

У Тируса не повернулся язык сказать Джателле, что Врадуир рассматривал их с Илиссой во время сна.

— Я вам покажу его, — сказал он и быстро создал его изображение на морозном небе.

Джателла ахнула и прижалась к груди Тируса, нарушив его сосредоточенность и самообладание. Изображение стало расплываться, пока он приводил в порядок свои чувства и бешено бьющееся сердце. Снова сконцентрировавшись, он сделал изображение светящимся. Нарисованный невидимым лучом, Врадуир ходил по небу.