Пастырь Вселенной - Дмитрий Абеляшев

– Милый, я бы разрешила тебе посмотреть еще немного, но задерживаться дальше опасно – могут засечь. А я тоже не железная, ты прав – просто я буду спать не так глубоко и не так долго – меня как-никак учили на пилота пять лет. Это ведь моя основная специальность, что ни говори...

Владимир осоловело посмотрел на свою жену, на ее контур на фоне звездной бездны неба. Хотел сказать ей “спокойной ночи”, да вот язык вареным пельменем застрял где-то в искрящейся незнакомым вкусом от воздействия препарата полости рта.

Лея, будто прочитав его мысли, плавно качнулась к Владимиру – то ли как башня, то ли как птица – она сейчас казалась гигантской, как та планета, которая тоже была где-то рядом, – и, поцеловав Владимира в непослушные губы, провибрировала, будто нараспев: “Спокойной н-о-ч-и, м-оо-й мм-ии-лл-ыы-ййй”.

И мир канул в черном, звенящем струями омуте пустоты.

Глава 22

СИЛЛУР

Владимир пришел в себя уже на Силлуре. Взглянув на наручные часы, он сперва решил, что они врут – ведь если им верить, то он проспал целую неделю. Однако Лея согласилась с мнением часов и подтвердила, что все это время он пребывал в беспробудном сне, почти анабиозе. Обстановка и природа новой планеты, признаться, не произвели на него столь сокрушительного впечатления, как открытый космос. Разумеется, как биологу, ему казались весьма интересными все населявшие эту благодатную планету существа, но сейчас он чувствовал себя скорее не ученым, а космонавтом. Его звало и манило звездное небо, такое чужое здесь, но такое же сказочное – он знал, – как и возле Земли... Лея завела космический корабль со спящим еще Володей в глубь Силлурианской Системы Прохладных пещер – места, часто используемого анданорскими разведчиками из-за его пригодности для их обитания. Удивительно, но сами силлуриане не догадывались об их существовании, точнее, о том, как холодно в этих расщелинах. Жители Силлура, по словам Леи, были прирожденными горожанами, и вся их жизнь сосредотачивалась именно вокруг городов. Оттого-то было не слишком сложно на миниатюрном маневренном космолете миновать их систему дальней защиты, не способной обнаружить столь маленькую цель, если за штурвалом такой опытный пилот, как Лея. Как выяснилось, Лея уже дважды летала на Силлур прежде, сопровождая агентов высшего класса. И она знала слабые места дальней защиты, использовав которые, несложно было посадить корабль на поверхности вражеской планеты. Сложности поджидали анданорских разведчиков на следующем этапе – проникнуть в города было практически невозможно, и Лея просто высаживала профессионального разведчика в определенном месте и ждала там его возвращения в заранее обговоренное время. Первый раз ее пассажир вернулся; во второй раз – нет, и Лее пришлось тогда улетать с планеты в печальном одиночестве. Теперь же Лея с Владимиром не ставили себе задачей проникновение в закрытые города силлуриан – напротив, они были счастливы подобной самоизоляции силлуриан на ограниченных участках территории, что позволяло нашим героям жить такой вот незамысловатой жизнью пещерных жителей. Лею, заказавшую вместе с космическим кораблем аккумуляторные батареи для своего морозильно-защитного костюма, ждал неприятный сюрприз – с ее заказом что-то напутали, и вместо аккумуляторов к костюму положили лазерный пистолет с двумя комплектами солнечных батарей к нему. Так что пока холодолюбивая Лея скрывалась от силлурианской тропической жары в глубине пещеры, добытчиком и охотником был Владимир.

Впрочем, Лея исхитрилась-таки перезарядить от космолета батареи своего комбинезона, но заряжались они дней пять, не меньше. Лея решила не надевать свой панцирь – герметичный костюм, энергии которого должно было хватить для охлаждения тела не более чем на 24 часа силлурианской жары, лежал наготове, – сама же анданорианка продолжала, как и в Москве, щеголять в полуголом, а то и вовсе обнаженном виде. Лея свыкалась с ролью хранительницы домашнего очага, точнее, как шутил Владимир, домашней морозилки; везде на Силлуре, казалось, было жарко и сухо, кроме их холодной и влажной пещерки. Наручные часы Владимира из-за несовпадения земных и силлурианских суток показывали нечто несусветное и вовсе не соответствующее расположению палящего голубоватого светила на небосклоне, однако среди захваченных Володей с Земли вещей он с удовольствием обнаружил будильник, работавший от батарейки. Это позволяло Владимиру с Леей договариваться, во сколько Володя вернется с охоты и, следовательно, к какому времени Лея должна была приготовить обед.

Хотя горная гряда, в которой нашли себе приют Владимир с Леей, почти вплотную выходила к трассе, дорога, соединявшая ближайший город и старый космопорт, практически не использовалась. Природа Силлура была щедрой и благодатной – в изобилии одаривала она наших героев съедобными плодами и мясом. Теперь Лея с Владимиром не голодали, а что до Володи, так он и вообще неожиданно для себя поправился килограммов на пять, не меньше. Прошло более полутора месяцев по земным меркам, как они поселились на Силлуре, и за это время Владимир великолепно изучил местный растительный и животный мир. Растения планеты очень напоминали земные, удивительными были только силлурианские цветы – они были крупнее земных в десятки раз; Владимир ни разу не видел тут цветов, меньших земной лилии. На Силлуре не было вовсе паразитических насекомых и ядовитых существ; практически все плоды и зверье были съедобны, хотя некоторые разновидности и оказались не слишком приятными на вкус. Силлуриане, по словам Леи, общались с природой в закрытых лесопарковых зонах, а потому Владимиру только пару раз удалось увидеть жителей гостеприимной планеты. Увы, Лея оказалась права – оба раза силлуриане путешествовали в сопровождении сквирлов, смотревшихся тут умными, миролюбивыми и совсем ручными, что не меняло печальной истины – нашествие сквирлов, безусловно, устроили землянам сами союзнички, чтобы затем использовать нашу планету для атаки на Анданор. Ближайший город назывался Силкрон. Владимир вспомнил, что, когда Зубцов, уже после эвакуации раненой Лайны, сумел-таки выведать ее адрес, в нем как раз фигурировал город Силкрон. Совпадение было изумительным – ведь на Силлуре были десятки городов, однако они теперь, выходит, были с Лайной соседями.

Тропический лес планеты в целом весьма походил на земные дебри, но несколько мелких неземных штрихов заставляли его смотреться очень инопланетно. Кроме исполинских цветов самых разнообразных форм и расцветок удивительными были сами листья. И хотя взрослые листочки имели вполне зеленый цвет и могли бы для непосвященного сойти за выросшие на нашей планете, молодая, свежая листва, вылезая из лопающихся почек, была изумительных оттенков фиолетового или синего цвета, и лишь через несколько дней сквозь небесно-голубую, а затем бирюзовую, к концу первой не– дели своей жизни, окраску приходила к привычному зеленному цвету. А вот желтых, а тем паче красных листьев на Силлуре не было, и Владимиру стало понятным изумленное восхищение Лайны перед червонного золота земным листопадом, не оставляющим равнодушными даже привычных к нему с детства людей. Здешняя же листва синего, голубого, фиолетового – у новорожденных листочков или густо-зеленого – у листьев зрелых с цвета, казалось, вообще не погибала своей смертью. Лес просто кишмя кишел маленькими и большими существами, с утра до ночи хрустевшими сочными побегами и в награду обильно удобрявшими почву под теми деревьями, которые ими обгладывались.

Силлур мог бы стать раем для собирателей коллекции бабочек – энтомологу, попавшему на планету, грозило настоящее помешательство – можно было “не снести восхищения”, по любимому Лайной Пушкину, от изысканных форм бабочек, грациозно порхающих с цветка на цветок. Эти неземные красавицы были под стать опыляемым ими растениям – похоже, на Силлуре бабочки считали дурным тоном иметь крылья размером меньше ладони, некоторые же были габаритами с добрую чайку и летали высоко над лесом, с тонким, пронзительным свистом предаваясь любовным утехам и падая порою, сцепившись в объятиях страсти, на плодородную почву. Владимир с Леей не пользовались их беспомощным состоянием – ведь они и сами были влюблены не меньше этих аппетитно упитанных бабочек, к слову, весьма приятных на вкус – бабочки напоминали земных креветок или крабов, но были нежнее и как-то слаще. Их гусеницы, в кулинарном смысле, также представляли собой изысканный деликатес и обитали на верхушках деревьев, а потому добыть их было не так-то просто даже с помощью лазерного пистолета – хотя зрелая личинка весила не менее полкило, она так ловко сливалась с растительностью, что обычно разглядеть ее не представлялось возможным. Володе в голову пришла интересная идея разводить этих гусениц в неволе, тем более что заполучить беременную самку было совсем нетрудно, просто пока у Владимира как-то до этого руки не доходили.