Завет - Эрик ван Ластбадер

— Объясните мне вот что, святой отец, — сказал Браво. Дженни уверила меня, что орден больше не является монашеским. Теперь это мирская организация. Но вы-то священник. Не бизнесмен, не правительственный чиновник, как мой отец.

Отец Мосто кивнул.

— Все благодаря твоему отцу. Прочие члены высшей ступени отвернулись от этой стороны жизни ордена. Но только не Декстер. Он бережно поддерживал древние традиции и не позволил разрушиться веками существовавшим связям.

— Значит, у отца были секреты даже от посвященных внутреннего круга.

— Декстер был прав, ратуя за назначение нового великого магистра. Он всегда смотрел дальше, чем остальные… видел высшее назначение ордена, его главную миссию.

— В чем же, по его мнению, она состояла?

— Увы. Этого я не знаю. Мы не обсуждали эту тему. И другие члены высшей ступени, как ты понимаешь, тоже за пределами досягаемости…

Браво кивнул.

— Если бы он мог сам нам рассказать… Ведь ордену грозит опасность не только извне.

— Да… в наших рядах предатель. Теперь посвященные стали осторожнее.

— Моему отцу это уже не поможет…

— Ох, сын мой, все мы бесконечно обязаны Декстеру. Он определенно обладал даром предвидения. — Он положил руку на плечо Браво. — Настали тяжелые времена, Браверманн, но, если ты справишься со своей миссией, если мы переживем этот страшный момент… я чувствую, что тогда наконец все изменится к лучшему… Ох, да ведь я совершенно забыл о правилах гостеприимства! Садитесь, прошу вас.

Он сделал приглашающий жест.

Стулья действительно были ужасно неудобными. Браво и Дженни с трудом устроились на жестких сиденьях. Несмотря на эмоции и обилие новой информации, Браво не забывал о главной цели. Мысленно он напомнил себе: при первой же возможности позвонить сестре. Вдруг ей удалось выследить изменника? Но он тут же понял, что просто пытается сам себя подбодрить. Эмма тут же связалась бы с ним сама, если бы хоть немного продвинулась вперед.

Священник развел руки.

— Полагаю, вам рассказывали, что в определенный момент орден перебрался сюда, поскольку между Венецией и Римом никогда не было особой любви. Это верно. — Святой отец подался вперед, положив руки на стол. — Но на самом деле была и более важная причина. Нам придется возвратиться в 1095 год, когда объявили начало первого Крестового похода.

История описывает Венецию как город-республику, славную своими выдающимися государственными деятелями. Это тоже верно. «Храни от непогоды, Господи, всех твоих верных моряков, от кораблекрушений и от происков коварных врагов». — Священник поднял указательный палец. — Понимаете? «Коварных врагов»! Уже тогда! Однако я забегаю вперед.

Молитва, строки из которой я только что процитировал, относится к раннему периоду становления Безмятежной республики. Она звучала в День Вознесения, когда венецианские дожи приносили клятву верности своему народу, обручаясь с морем. Ибо Венеция всегда была, прежде всего, городом мореплавателей.

Когда Рим призвал всех воинов христианского мира к походу в Святую землю, кто откликнулся в первую очередь? Люди глубоко верующие, желавшие мечом проложить себе дорогу к вечной жизни? Ничего подобного. Лишь горсточка истинно набожных воинов могли по праву назвать себя солдатами войска Господня. Большинство присоединившихся к походу были корыстолюбцами, учуявшими возможность посреди кровавой неразберихи заполучить земли, поместья, целые государства в Леванте, как называли тогда Средний Восток.

Отец Мосто поднял руку.

— Я уверен, что вы оба знакомы с этим периодом истории. Но, прошу, позвольте мне все же кое-что добавить.

Он вышел из-за стола и остановился перед Браво и Дженни. С первого взгляда было видно, что святой отец оседлал любимого конька. Старинная манера речи, картинные позы, — он словно явился прямиком из Средневековья.

— Венецианские дожи тоже мечтали о собственных угодьях в Святой земле, как и их соперники из Генуи, Пизы, позже — Флоренции. Совет же, данный им орденом, заключался в том, чтобы позволить остальным проливать кровь на чужбине, а самим проявить мудрость и, использовав венецианский флот, захватить власть над морем. «Над морем, — недоумевали дожи. — К чему нам негостеприимные морские волны?» «Вы сможете контролировать торговые пути, — отвечали мы, — причем не только на просторах Адриатики, но и по всему Средиземному морю. Ваши непобедимые корабли позволят вам взимать подати со всех торговых судов, достигающих Италии, упрочив процветание Венеции. Вы сможете устанавливать выгодные для ваших купцов условия и окажетесь в выигрыше всегда, независимо от исхода любой войны».

Разумеется, у ордена были свои причины желать Венеции господства над всеми торговыми путями в Средиземноморье. Нам нужно было получить возможность беспрепятственно путешествовать до Леванта и обратно, поскольку уже тогда в распоряжении ордена находились секреты огромной важности… и они были спрятаны в заморских землях.

— Да, — пробормотал Браво, — Кипр, Сирия, Палестина…

— И не только там. Ты не упомянул южную оконечность Черного моря, не охваченную Византийской империей. Трапезунд.

Святой отец кашлянул, прочищая горло, нисколько, казалось, не смущенный тем, что его перебили.

— Совет показался венецианцам убедительным, и на протяжении четырех столетий они упорно добивались владычества над морями. В то время не существовало кораблей, приспособленных для длительной осады противника на море, так что они делали то, что умели делать: молниеносно атакуя, грабили чужие корабли и портовые города, в то время как их собственные суда благополучно добирались из порта в порт под надежной охраной.

Это мы предложили использовать мачты кораблей в качестве осадных башен. Константинополь был взят крестоносцами… Обладая недоступным прочим знанием о землях по ту сторону моря, орден помог братьям Николо и Маттео, отцу и дяде Марко Поло. Благодаря контактам в высокопоставленных кругах нам удалось узнать, что генуэзцы, перейдя на сторону греков, владевших Левантом прежде, замыслили отбить Константинополь. Мы убедили братьев Поло и многих других покинуть город. Те, кого мы не нашли и не успели предупредить, и те, кто не внял мудрому совету, были взяты в плен. С ними обошлись, как с пиратами: ослепили или отрезали носы…

Греки взяли Константинополь благодаря измене в стане противника. Менее чем через сотню лет история повторилась. Человек из свиты Давида Комнина, императора Трапезунда, предал своего господина, и город оказался под властью турок. В день падения Трапезунда мы забрали оттуда один из ценнейших тайников ордена.

— Все это крайне интересно, — снова перебил священника Браво, — но я здесь по делу, святой отец. Где…

Отец Мосто, присевший на краешек стола, вскочил и поднял ладонь.

— Послушай, Браверманн Шоу. Каждый раз, когда в наших рядах появлялся предатель, это выливалось в череду ужасных смертей, и орден надолго оказывался отброшенным назад. Каждый раз рыцарям святого Клемента удавалось согласно их чудовищному плану завербовать кого-то из членов ордена. Сегодня настал такой день. Но теперь само наше существование висит на волоске.

Твой отец был убежден в том, что орден предали; ты сам сказал это мне. Однако ты, вероятно, не знаешь о плане, согласно которому Декстер должен был вычислить изменника, чтобы мы могли допросить его, таким образом добраться наконец до того, кто стоит за всем этим, и уничтожить врага в его логове раз и навсегда…

— Допросить? — нахмурился Браво. — Уж не имеете ли вы в виду пытку?

— Для получения нужных сведений хороши любые средства.

Браво покачал головой.

— Отец никогда бы не дал согласия на то, чтобы мучить человеческое существо.

— Но все-таки этот план, порожденный отчаянием, предложил он сам, — ответил отец Мосто. — И все, включая — такова ирония жизни! — самого предателя, с ним согласились. Это война, Браверманн. Здесь, сейчас, в этот самый момент существуют только два возможных варианта. Жизнь или смерть. — Он махнул рукой в сторону двери. — Вот почему я вынужден настаивать, чтобы дальнейший разговор остался между нами.

Дженни вскочила.

— Я не предательница!

— Браверманн определенно верит в это. Но я не могу позволить себе такую роскошь. Я полон подозрений по отношению к любому, кто не является сыном Декстера Шоу.

— Но как я могу быть предательницей? — горячо возразила Дженни. — Все мы знаем, что это кто-то из внутреннего круга…

— …Возможно, заключивший союз с кем-то из стражей, охраняющих членов высшей ступени.

Браво бросил взгляд на священника.

— Вы сами верите в то, что говорите?

— Половина посвященных высшей ступени убита менее чем за две недели. Где же были их достойные защитники? — Отец Мосто покачал головой. — Сейчас не время полагаться на умозрительные доводы и якобы самоочевидные факты. Твой отец согласился бы со мной, Браверманн. И ты должен согласиться.