Негасимое пламя - Катарина Причард

Радостные мысли не оставляли Дэвида и когда он принялся за разборку бумаг, писем, счетов и разрозненных заметок, целый ворох которых оставила для него на столе Джан, и тогда, когда он правил гранки и проглядывал старые номера «Герлс». Чем дольше изучал он страницы журнала, скверно отпечатанные на плохой бумаге и убогие по содержанию, тем больше раздражался. Все же, когда под вечер к нему заглянула Джан, у него был уже готов план работы над журналом и намечен график часов, которые он будет посвящать этой работе, с тем чтобы иметь возможность по вечерам читать и писать для себя.

Джан сняла шляпку, скинула туфли и, закурив сигарету, свернулась калачиком в кресле, готовясь выслушать его план. В общем, план вполне приемлем, весело заявила она, но детали лучше было бы обсудить после ужина.

— Начиная с сегодняшнего дня и впредь, — возразил Дэвид, — наши отношения будут носить сугубо деловой характер.

— То-то будет скучища! — Джан выпустила в него кольцо дыма. — Я не могу денно и нощно быть деловой женщиной, Дэвид. У меня свой собственный стиль работы, когда я намерена работать. А сейчас я чертовски устала. Дайте мне чего-нибудь выпить и не приходите в волнение из-за пустяков!

Дэвид повернулся к бару, и она с улыбкой поглядела ему в спину. Он открыл дверцу, вытащил бутылку виски и стакан, поставил возле нее на стол.

— Еще один стакан, пожалуйста, не то я вас тотчас уволю!

Дэвид поставил на стол второй стакан и пошел на кухню за водой.

— У вас упрямство даже на спине написано, — лениво протянула она, когда он вернулся из кухни. — Но я рада, что вы тут уже немного освоились.

— Что вы имеете в виду? — Дэвид широко улыбнулся и, налив в стаканы тепло мерцающее на свету виски, сел против нее.

— А то, что, думается мне, вы и меня примете такой, какая я есть, со всеми моими выкрутасами. — Она медленно потягивала виски, не спуская с него пристального настороженного взгляда.

— Это зависит от того, какие у вас будут выкрутасы, — отпарировал Дэвид.

— Вот так-то лучше, — сказала она с довольным смешком. — Ну, а теперь выкладывайте, какого вы мнения о «Герлс»?

— Не очень высокого. — Порядочность не позволила ему покривить душой. — Но я просто поражен, — поспешно добавил он, — сколько энергии вы потратили на это дело. И как вам только оказалось под силу одной вести журнал да еще в придачу работать в газете?

— Еще немного, и журнал доконал бы меня, — призналась Джан. — И все же из него ничего не стоило сделать прибыльное предприятие, хотя я понимаю, что у вас могло сложиться обратное впечатление. Да, да, я знаю, отчетность у меня в беспорядке, но если вы поможете мне ее распутать и дадите дельный совет…

«Ни одному мужчине, — подумала она, — не устоять, когда польстишь ему, обратившись за советом».

— Я постараюсь, — пообещал он.

— Может, нам удастся сделать из «Герлс» вполне приличный журнальчик, — добавила она, — а то и выгодно продать его.

Дэвид вовсе не собирался доискиваться причин, почему она так стремится заручиться его помощью. У него в голове было только одно: выплатить ей все, что он задолжал, да еще скопить из того, что он заработает, достаточно денег, чтобы выкупить заложенную пишущую машинку.

Всю следующую неделю Дэвид педантично занимался тем, что приводил в божеский вид материалы очередного номера журнала. Он пришел в изумление, узнав, как много писем поступает в редакцию. «Пожалуй, это свидетельствует, — признал он, — что Джан была права, утверждая, что журнал для девчонок и для женщин, по гроб жизни сохраняющих психологию девчонок, может стать прибыльным предприятием». С его же точки зрения, вся эта белиберда, которая интересовала читательниц журнала, да и Джан, не стоила и ломаного гроша.

Его утешало лишь то, что требуемую от него работу можно было выполнять чисто механически. Всего и дел-то, что разобрать и распределить по полосам материалы, после того, как они, отредактированные и вычитанные, поступали к нему, и вернуть их в типографию. Да еще придумать заголовки и написать, если нужно, пояснительные заметки. При желании он мог, конечно, время от времени писать о мире и о том, как важно для каждой женщины сохранить его.

На Дэвида производила большое впечатление энергия, с какой вела Джан издание журнала, яркость и свежесть некоторых ее идей. Их совместная работа протекала довольно гладко. Он с удивлением наблюдал, как забавляется она, играя роль «доброй феи Джан Мэрфи» для сотен «одиноких душ» на специально отведенной для них страничке.

— Вы только послушайте, — говорила она и зачитывала одно из полученных ею писем.

И хотя опа покатывалась со смеху над трагикомическими ситуациями, в какие попадали некоторые ее корреспондентки, она всегда ухитрялась выкроить время и ответить на их письма; иногда это был лаконичный, в несколько строк ответ на несколько писем скопом, иногда подробное, полное сочувствия и умных советов письмо какой-нибудь одной читательнице. Как бы она ни устала за день, почти каждый вечер она отстукивала на машинке несколько таких писем.

— Я, конечно, не очень сильна в психологии, — возбужденно говорила она, — но немного сочувствия и здравого смысла делают чудеса.

Дэвид не мог отрицать, что сочувствие и здравый смысл и впрямь сделали чудо, завоевав ее журналу популярность среди женщин и девушек всех возрастов. Она относилась к волнующим их вопросам, как бы глупы и сентиментальны они ни были, с полной серьезностью.

— Если эти вопросы важны для молодых девиц, я должна дать им почувствовать, что они важны и для меня, — доказывала она Дэвиду, пытавшемуся протестовать против непомерного внимания к их бесконечным глупым письмам. И все же иногда в ее ответах на стенания и причитания корреспонденток нет-нет да и проскальзывали резкие нотки.

«Единственное мое утешение в жизни — мой песик, — писала Мабел Уоткинс. — Он любит меня, и я люблю его. Мужчины и женщины внушают мне отвращение. У них лишь одна забота — как бы вытянуть из тебя побольше. Песик же требует так мало, а дает взамен так много».

Читая ответ Джан, Дэвид весело, от души смеялся.

«Возьмите себя в руки, дорогая Мабел. В том, что вы не можете проявить к женщинам и мужчинам того добросердечия, какое проявляете к собакам, виноваты вы сами, С какими бы разочарованиями вы ни встречались в жизни, не ищите утешения в злобе. Отнеситесь с любовью и пониманием к слабостям других людей, и они утешат вас своей любовью и пониманием куда лучше, чем любая собака».

Одно из позабавивших его писем пришло от женщины, которая описывала себя так: «Вдова, средних лет, несколько полная, хотя когда-то стройная и миловидная». Вдова признавалась, что воспылала любовью к красивому итальянцу, одному из своих постояльцев, «немного моложе» ее, но «такому же одинокому». Как заставить его сделать предложение? Если бы только он сделал ей предложение, они бы поженились и зажили вдвоем счастливо.

И подпись — Тереза Баннинг.

Джан охотно рассказывала, как ей удалось начать издание «Герлс».

— Все оказалось проще простого, — говорила она со смехом, вспоминая об этой эпопее, — Мне посчастливилось уговорить представителей нескольких рекламных фирм поместить в журнале свои объявления. Клод — я имею в виду Клода Мойла — дал мне для начала взаймы несколько сотен, и вот наконец первый номер «Герлс» — в типографии… Что и говорить, дальше все пошло совсем не так гладко, — призналась она, возвращаясь мыслями к тем трудностям, которые ей пришлось преодолеть. — Клод укатил в Европу, и расхлебывать кашу пришлось мне одной. И быть бы мне на мели, если бы вы, Дэвид, не подоспели на выручку. Стоимость типографских работ все время увеличивалась, с каждым днем рос ворох неоплаченных счетов. Вы просто спасли меня от разорения.

— В самом деле? — А Дэвид-то думал, что всего лишь привел в порядок бухгалтерию и наладил техническую сторону дела.

— Да вы и сами это знаете, — живо откликнулась Джан. — Из рекламных фирм уже звонили, поздравляли с успехом двух последних номеров, ну и тираж растет день ото дня.

Дэвид решил было, что для него открылось широкое поле деятельности, где он сможет развернуть свою священную борьбу за мир. И он немедля принялся вставлять короткие, в несколько строк заметки повсюду, где только мог.

Поначалу Джан не возражала. Увидев, однако, заметку о последствиях взрыва атомной бомбы, она недовольно нахмурилась.

— Мне не нравится, что в «Герлс» публикуются подобного рода материалы, Дэвид, — сердито сказала она. — И не забудьте, что Джан Мэрфи пока еще владелица и главный редактор этого журнала. Как она скажет, так и будет!

— Прошу прощения, мадам, — ответил Дэвид с постной миной. — Я так вас понял, что мне, как лучшему другу молодых девиц, разрешается иногда обращаться к проблемам мира. Каковы будут ваши приказания?