Посланник - Борис Мешарин

Полковник вышел из карцера, замы уже ждали его.

— Ну что, кто она такая? — Нетерпеливо спросил опер.

Они видели, что начальник вышел осунувшимся и посеревшим.

— Прикажите принести ей одеяла, общаться с ней запрещаю, в том числе и вам. Если подтвердятся ее слова, то меня уволят, возможно, без пенсии, а вы в эти вот камеры сядете, — он обвел рукой, конкретно не указывая ни на какую. — А может и меня вместе с вами посадят, кто знает. Вот такие наши дела, господа, пока офицеры.

— Так, может, и не было ее у нас никогда, по документам не числится, кто дока-жет? — Неуверенно предложил режимник.

— Мысль не плохая и здравая, но абсолютно тупая. — Горестно усмехнулся полков-ник. — Мы не знаем, как она сюда попала, но кто-то знает, кто-то держит в руках ситуа-цию. Если она исчезнет — мы сядем не на несколько лет, а пожизненно. Это хоть понятно вам?

Заместители молчали, не зная, что еще предложить и делать.

— Но кто же она все-таки, что за важная птица?

Полковник вздохнул тяжело, видимо раздумывая, говорить или нет.

— Кто-то очень хочет отомстить ей, но не застрелить, как это обычно принято в та-ких случаях. Выбрано более мерзкое наказание. Ее выкрали вчера вечером из собственной квартиры и бросили к зэкам. Кто-то очень хотел показать ей камерную жизнь и прекрасно знал, что зэки с ней сделают. Это изящная, не стандартная месть. А она, — полковник опять вздохнул, — она федеральный судья. А у нас проходной двор в бордель.

— Ёпэрэсэтэ, — только и смогли сказать замы, — что теперь с нами будет?

— Кого-то осудила она невинно, вот и ее бросили в камеру. Но это только предпо-ложения. А шкуры с нас все сдерут и мясо наизнанку вывернут. Остается надеется на одно — шума сама поднимать не станет. Тогда может вскрыться умышленно невиновное осуждение, а на это она не пойдет, не захочет еще раз побывать здесь. — Полковник пошел к себе в кабинет, продолжая говорить по дороге. — Сошлется на банальный стыд. Как же — трахнули всей камерой и не раз. И кого? Судью. Могут пойти на это и замять все. Тогда останется один вопрос — пойдет ли на это тот, или те, кто ее определил сюда. Захотят ли они, чтоб дело замяли? Поэтому нам надо отработать все, как положено. Захотят шума не поднимать, ради Бога, все материалы передадим в суд, но с пометкой, что взяли. Через месяц, я думаю, по новой все закрутиться, не оставят ее в покое. А у нас алиби — суд все забрал, мы не следственные органы. Глядишь, и выплывем в этой мутной воде. Все по-нятно? Работайте.

Замы облегченно вздохнули, появилась хоть какая-то надежда выйти из ситуации с наименьшими потерями.

Татьяна вернулась домой вместе с председателем суда, которая, естественно, хо-тела узнать все подробности безотлагательно. Она, наконец-то, приняла душ и рассказала коллеге все. Почти все, не упомянув лишь обвинение в незаконном лишении свободы, выдвинув банальную версию мести. У ней было время обдумать свои действия, но замять, пустить на самотек случившееся она не собиралась.

Амбициозная женщина жаждала расправы и, конечно же, не законным путем. Были люди, которые могли привести к ней человека тайно и потом забыть о нем навсегда. Она просто вожделела личного общения — оскопить и закопать живьем. Самой, своими руками, эти сладостные действия не собиралась доверять ни кому. Уже представляла, как он, истекающий кровью, смотрит с ужасом на свою могилу. Злорадство в душе превращалось в упоение от таких мыслей. А кого — уже догадалась. Завтра же его привезут в наручниках и засунут в багажник автомобиля, больше о судьбе этого человека никто не узнает. А исполнителя ее унижения найдут опера, она с них не слезет.

Татьяне выделили охрану, два сотрудника дежурили на лестничной площадке, один находился в квартире. Теперь никто не побеспокоит ее вечером или ночью, она рас-считается со всеми сторицей. И эти уроды из СИЗО то же заплатят за все. О зэках в камере она даже не думала.

Сегодня день отдыха, а завтра она вплотную займется делами.

На следующий день Татьяна, как обычно, пришла в суд на работу, ее сразу же пригласили к председателю.

— Скажи, Татьяна, ты мне вчера все рассказала?

Лицо председателя не отражало никакой мимики и отдавало холодной непрони-цаемостью. Татьяна, конечно, заметила изменения, но посчитала это естественным явле-нием — кому понравятся такие события.

— Конечно все, Зинаида Андреевна, мне скрывать нечего.

— Скажите, Татьяна Федоровна, — председатель перешла на официальный тон, чего ранее никогда не делала, если они одни в кабинете, — вас действительно неизвестным об-разом доставили в СИЗО или лазейку туда вы нашли сами?

— Не поняла, Зинаида Андреевна, вы это о чем? — Очень удивилась Татьяна.

Председатель суда Гордеева как-то странно и не хорошо смотрела на нее.

— Скажите честно, хоть раз в жизни, Татьяна Федоровна, вы занимаетесь прости-туцией или просто блядством? — Гордеева смотрела в упор, не отводя глаз.

— Зинаида Андреевна, вы что… вы слова то подбирайте… теперь что — меня ос-корблять можно? — Возмутилась Татьяна.

— Удостоверение.

— Что? — Не поняла Татьяна.

— Гражданка Лобазеева Татьяна Федоровна, сдайте служебное удостоверение и покиньте помещение суда — вы уволены.

— Зинаида Андреевна, я не понимаю, что случилось, объясните пожалуйста.

— Удостоверение и ключи на стол, быстро.

Лобазеева положила удостоверение и ключи.

— Но что случилось? Это не законно, — возмутилась она.

Гордеева вызвала охрану.

— Проводите гражданку, она у нас больше не работает, проследите, чтобы ни в ка-кие кабинеты не заходила. А вы, гражданка Лобазеева, можете обжаловать мои действия в установленном законом порядке. Место жительства прошу не покидать, скоро, видимо, в СИЗО уже официально поедешь, а пока вон отсюда, мразь.

— Это оскорбление.

— А ты на меня участковому пожалуйся, вон отсюда.

Гордеева еще долго не могла успокоиться, сидела и возмущалась про себя в каби-нете. Несколько адвокатов по уголовным делам еще вчера вечером принесли ей ходатай-ство о изменении состава суда, где они просили заменить Лобазееву на другого судью. «Считаем, — писали они, — что от имени Российской Федерации не может выступать лицо, само занимающееся противоправными действиями, а именно проституцией». В приложе-нии прилагалась копия странички сайта знакомств с именем Татьяна и ее фотографией, где указаны цели знакомства — секс на 1–2 раза без обязательств, групповой секс, секс за деньги. Так же прилагались порнографические снимки группового секса, где четко видна именно Лобазеева. Она попросила ребят из отдела «К» и экспертов, пока неофициально, но очень срочно проверить информацию. Ответ ошеломил ее — страница зарегистрирована и переписка велась с домашнего компьютера Лобазеевой, а фотографии не являются фотомонтажом. «Вот сволочь, — не могла успокоиться Гордеева, — строит из себя тут невинность. Скандал, какой скандал будет, кошмар».