Империи песка - Дэвид У. Болл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Распай ходил взад-вперед по маленькому кабинету, иногда останавливаясь, чтобы взглянуть из окна на внутренний двор. Его голос был пронизан недовольством.
– На улицах бесчинствует отребье, именующее себя Национальной гвардией. Большинство из них пьяны. Они не умеют ни попадать в цель, ни ходить строем. Они и подтираться-то не умеют! И ко всему прочему, мне сообщают об офицере, арестованном за дезертирство. Вы уж простите меня, граф, что в подобных обстоятельствах я не бросил все и не занялся вплотную бедственным положением полковника.
– Генерал, я понимаю размеры бедствий, стучащихся в наши ворота. Но Жюль – гвардейский офицер, несправедливо обвиненный. Он никак не может быть виновен!
– Виновен! – подхватил Распай. – Вы меня не понимаете, граф. Я давно знаю полковника. Когда его награждали, я находился в Италии. Он крепкий офицер. Не такой блистательный, как ваш отец, это надо признать, однако не трус. Но сейчас его виновность или невиновность не имеют никакого значения.
– Как вы можете такое говорить?
Распай посмотрел на Анри так, словно тот был на редкость глупым школяром.
– Похоже, вы до сих пор не понимаете творящегося вокруг нас! Утром я ехал в карете, и какая-то женщина – представляете, женщина! – остановила меня на улице и обвинила в трусости. Меня! Оказывается, я совершил государственную измену, оставшись на своем посту в Париже, когда наши армии уничтожали на полях сражений! – Последнюю фразу Распай уже выкрикнул хриплым голосом и ударил кулаком по столу, отчего графин с водой опрокинулся на пол. – Я тридцать лет служу Франции! Я ношу форму Императорской гвардии! А теперь император опозорен и вместе с ним в глазах страны опозорены все мы. Француз не испытывает жалости к проигравшим. Никакого справедливого воздаяния не будет. Будет наказание за поражение. Нужно отыскать тех, кто за это в ответе. И побольше. Граф, Жюль сейчас находится в скверном положении. Он удобная мишень для толпы, чтобы начать их расправы.
– Но ведь не толпа будет его судить?
– Не толпа? Я бы не был столь уверенным. Я уже ничего не знаю. Я утратил всякую власть. Мне некем и нечем командовать. Потому-то вы и застали меня дома. У меня больше нет ни места службы, ни должности. Предложу свои услуги Национальной гвардии. Правда, не знаю, возьмут ли они меня на службу. У меня попросту нет полномочий решать дело Жюля. У кого они есть, я не знаю. Подозреваю, что и другие не знают. Понадобится время, чтобы разобраться во всей этой чехарде.
– Тогда мы должны заполнить это время поиском людей, способных ему помочь. Жюль говорил, что у него под началом был некто Дюпре. Майор, видевший, что там произошло. Он бы смог прояснить дело.
Распай насмешливо фыркнул:
– Если этот Дюпре уцелел после бойни в Седане, скорее всего, сейчас он находится в Бельгии как военнопленный. Ну хорошо, допустим, он оттуда бежал. В таком случае он едва ли сунется в Париж, зная, что столица – следующая главная цель пруссаков. Он постарается примкнуть в другим отрядам, которые еще действуют в провинциях. Напоминаю вам: мы пока еще не полностью разгромлены гуннами. Не приведи Господь! А значит, будут создаваться новые армии, и майор попытается вступить в одну из них. – Распай покачал головой. – Я бы сказал: проще найти иголку в стоге сена, чем бывшего подчиненного вашего брата.
Слушая его, Анри сознавал: Распай говорит правду. Генерал вдребезги разбивал надежды графа и безжалостно развеивал иллюзии насчет легкого решения истории с Жюлем. И тут Анри пришла в голову другая мысль.
– Но есть еще его обвинитель по фамилии Делеклюз.
– Да. Франтирёр. Боюсь, это капля мути в большом море. Вспомогательные войска, скрытная война, где против гуннов все средства хороши. Сомневаюсь, чтобы его отряд участвовал в битве при Седане. Даже если Делеклюз и не трус, каким его живописует полковник, он со своими людьми должен где-то скрываться. Если пруссаки его схватят, никакого взятия в плен. Расстрел на месте. Пруссаки не более терпимо относятся к этому сброду, чем я. Вы его никогда не найдете. И уж он наверняка не явится на суд.
Анри пожал плечами:
– Тогда мы должны сделать так, чтобы обвинения были сняты! Какого-то рапорта недостаточно для подкрепления официальных обвинений. А без свидетельских показаний не может быть никакого суда.
– Вы читали этот рапорт?
– Нет.
– Целое послание. Подписано французским офицером. К первому обвинению добавлено второе, от сержанта, с которым полковник столкнулся, будучи конвоируемым в Шалон. Обвинение, выдвинутое сержантом, придает вес обвинению Делеклюза. Согласен, этого недостаточно, чтобы состряпать идеальное дело против полковника или даже более или менее сносное. Но очень многое оставляется без внимания. Учтите, Жюля будет судить трибунал. И скорее всего, защите будет нечего противопоставить обвинению, кроме слов самого полковника де Вриса. Если так, его судьба целиком окажется в руках тех, кого назначат судить полковника. В прежние времена я бы назвал его шансы хорошими. Вооруженные силы заботились о своих офицерах. Но прежние времена кончились. Теперь всем заправляют жаждущие мести.
Какое-то время оба молчали.
– Генерал, вы ведь не из тех, кто легко сдается. Я уверен, вы не отдадите Жюля на растерзание волкам.
Распай раздраженно взмахнул руками:
– Граф, вы что, не слышали моих слов? Волки не принимают меня во внимание! У меня больше нет влияния! Я еще не сказал вам, что вчера попытался увидеться с полковником. Так вот, меня не пропустили в эту дворовую тюрьму. Какой-то капрал! Он взглянул на мой мундир и заявил, что у меня нет права входа. Капрал! Меня! Права, видите ли, нет!
В Распае так и клокотало презрение. Он порывисто встал и прошел к окну, повернувшись к Анри спиной. Который день настроение генерала раскачивалось, словно взбесившийся маятник. То он чувствовал себя бойцом, готовым взять винтовку и пойти разыскивать негодяя Бисмарка. А через мгновение, обескураженный и возмущенный теми, кто сомневался в его пригодности, он был готов подать в отставку. Таких времен он еще не переживал. Одно дело – пострадать от рук врага, и совсем другое – от рук сограждан.
Генерал ходил по кабинету, бушевал, но наконец согласился:
– Ладно, де Врис, я попытаюсь помочь. Насчет ощутимых результатов сомневаюсь. Но я попробую.
Граф Отто фон Бисмарк ехал в карете по проселочной дороге. Он любил эту часть Франции с ее очаровательными долинами
